Изначально со мной пару человек не согласилось.
— Маэстро, а как же ракеты? У «Миража» они бьют дальше. Что тогда делаем? — спросил короткостриженый старший лейтенант Рауль Фалькон.
— Чтобы пустить ракету, вас сначала нужно обнаружить и захватить в прицел. При должном использовании местности мы выходим из зоны поражения прицела «Миража», — ответил я и наглядно показал на схеме, как использовать местность Анголы.
И тут есть особенности. Привычный для меня горно-холмистый рельеф занимает центральную часть страны. Вдоль побережья океана — прибрежная равнина.
— Так как вы уже летали в этих районах, то понимаете всю сложность полётов. Чем дальше на юг и восток страны, тем рельеф более пустынный. А значит, вас будут видеть их локаторы, — сказал я.
Проблема для кубинцев, если они собираются воевать на МиГ-21, в том, что нет гарантии, в какой версии у ЮАР может использоваться «Мираж» Ф-1.
— Это может быть как версия Ф-1А с дальномером, который видит на 8 километров. А может, и Ф-1С-100 или Ф-1С-200 с РЛС и дальностью захвата 45 километров, — объяснил я.
Тут-то и я им рассказал о нашем афганском опыте борьбы с Ф-14. Про сбитого мной иранского аса я умолчал, поскольку помнил о подписке с неразглашением подробностей той истории.
— И как будем поступать, маэстро? — спросил у меня Лопес.
— Всё просто. Жмёмся к земле. Идём на высокой скорости, а затем выполняем атаку. При этом, для связи с офицером боевого управления подымаем ретранслятор, прикрываем его и получаем команды о местонахождении нашего противника.
В этот же день решено было опробовать подобную тактику. За цель пустили двух кубинцев, а мы с Мариком на «спарках» с нашими подопечными.
Взлёт произвели штатно, собрались в пару и на предельно-малой высоте пошли в сторону горного хребта.
— Хорхе, снижаемся плавно, — сказал я, но на русском было сложно чего-то от кубинцев добиться. — Суавементе бахар, — произнёс я на своём ломаном испанском.
— Си, маэстро, — ответил он мне по внутренней связи и резко пошёл вниз.
Его ведомый, естественно, за ним сперва не пошёл.
— Забыл дать команду, — сказал я, наблюдая, как следует за нами самолёт Барсова и его обучаемого Лопеса. — Декрето не забывай.
— Понял. Декрето компанеро.
Высота уже 200 метров и Хорхе вывел машину из пикирования. Следом пристроился и его ведомый. Слева от нас Сандалашский хребет, ведущий в горный район Чимгана. Где-то вдалеке видны предгорья Тянь-Шаня.
Под нами изумрудные поля растительности, прозрачные глади нескольких горных озёр и небольшие деревеньки. Ноги держу наготове, чтобы быстро поставить на педали, а ручку управления самолётом постоянно сопровождаю. Пока Хорхе ещё сильно таскает машину из стороны в сторону. Либо пытается справиться с восходящими потоками, но на такой скорости они влияния особого не оказывают. Либо просто любуется склонами, вращая головой из стороны в сторону.
— Хорхе, ты смотришь перед собой? — спросил я, когда наш самолёт совсем уже уклонился влево.
Так, недолго и крылом чиркнуть по горному склону.
— Вперёд смотреть, маэстро. Я так делать, — ответил Бенитес.
Мы приближались к месту выполнения манёвра. Самолёт-ретранслятор передавал нам команды, а мы готовились выполнить разворот с набором высоты.
— 505й, десять километров до точки разворота, — передал нам команду офицер боевого управления через ретранслятор.
— Понял, — сказал я и посмотрел назад.
Ведомый шёл рядом, слегка покачиваясь с крыла на крыло. Хорхе же держал самолёт ровно. Но сейчас ему предстоит выполнить манёвр.
— Не забудь декрето компанеро, — подсказал я Бенитесу.
— Си, маэстро.
— Пять километров, — снова ретранслировали нам команду ОБУшника.
Хорхе на испанском дал предварительную команду ведомому и ждал дальнейших указаний. Высшая точка гор слева была сейчас около 2000 метров. Этот хребет кубинцам нужно будет перемахнуть и выйти в заднюю полусферу своему условному противнику.
— Внимание, влево на курс 260°, — передали нам команду и самолёт, задрав нос, пошёл в набор.
Ручку на себя дёрнул Бенитес сильно. Я даже слегка вжался в кресло от такого манёвра. Перегрузка пошла вверх, обороты Хорхе держал на форсажном режиме. Ведомый справа чуть отстал, но главное, чтобы он также выполнил разворот как можно ближе к хребту.
Приближаемся к высшей точке. Высота уже 1900.
— Влево, — на ломанном русском кричит в эфир Бенитес и аккуратно перемахивает через горную вершину.
— Выключи форсаж. Включи прицел, — сказал я Хорхе и тот, выровняв машину тут же включил оборудование для атаки.
Цель, в количестве двух истребителей перед нами. Горит лампа — пуск разрешён. Наши подопечные по очереди отрабатывают по целям. Дважды повторяем подобные атаки и заканчиваем условные перехваты.
Простейшее задание, но к нему нужно было готовиться очень тщательно.
— Сходимся для ближнего боя, — говорю я в эфир Марку, тем самым отправляя на посадку наших напарников, которые были целью.
— Маэстро Родио, как в ближнем бою с «Миражом» поступать? Он новее и быстрее, — спросил у меня Бенитес.
— Как хочешь, так и крутись, — сказал я и скомандовал на начало боя. — Помни про виражи.
Хорхе начал сближаться с самолётом Лопеса, но тот пошёл выполнять вираж. Бенитес следует за ним, не отстаёт.
Для себя отмечаю, что это первая и главная его ошибка. И ведь только что предупредил его про подобное маневрирование.
Лопес маневрирует, делает переворот и уходит на предельно малую высоту. Мой подопечный не отстаёт, пикируя в развороте. Я вижу, что можно уже атаковать, но Хорхе не жмёт на кнопку. Лопесу хватило секунды, чтобы развернуться в другую сторону и уйти с линии атаки.
— Поздно. Десквидар бахар! — громко говорю я по внутренней связи, но Хорхе продолжает просто идти по пятам своего противника.
Тому только это и надо. Там же сидит Марк, который знает пару манёвров, чтобы перейти из обороны в атаку.
Лопес уходит в разворот с набором и вытягивает за собой Хорхе. Скорости солидные, так что чувствуется напряжение и давление на некоторые участки тела.
— Не ускоряйся. Проскочишь! — говорю я, но Бенитес только «сикает» в эфир.
Скорость у нас на пикировании растёт. А в этот момент Лопес уходит в сторону, задирает нос и уже он сзади. Теперь нас преследует противник, а не мы его.
Бой покрутили ещё несколько минут, а затем вернулись на аэродром. Уже на рулении чувствовалось, что Хорхе недоволен своими действиями.
После лётной смены, на закате солнца разбираем сегодняшние полёты. Когда все кубинцы собрались, а красотка Андреева подъехала, чтобы переводить мои слова, я попросил пару минут отдышаться.
Отошёл в сторону и скрылся за отбойником. В ту же секунду силы меня практически покинули. Я чуть было не рухнул на колени. Спина просто отказывалась работать в районе поясницы. Столько нагрузок ей уже тяжело выдерживать. Похоже, что катапультирование в Афганистане будет мне ещё долго отзываться.
— Серый, ты как? — появился передо мной Марк, когда я нагнулся, уперевшись руками в колени.
— Терпимо. Щас пройдёт, — сказал я.
— Чё то у тебя с каждым разом всё тяжелее и тяжелее терпится. К врачам…
— Спишут, — перебил его я. — На ВЛК меня ведь уже предупреждали про грыжи и остальную ерунду.
— А летать таким больным, нормально? В полёте если прижмёт?
— Не прижмёт, — соврал я, а сам вспомнил, как иногда спина давала о себе знать.
Тогда, болевые ощущения не повлияли на качество пилотирования. Но ведь это уже серьёзное предупреждение.
— Ладно. Будем считать, что ты просто устал. Просто помни, что у тебя поступление. Побереги себя, иначе могут подрезать, — сказал Марик и пошёл к кубинцам.
Отойдя от боли в спине, я вернулся к своим обязанностям инструктора. Разбор по большей части посвятили ближнему бою.
— Запомните, МиГ-21бис по манёвренным характеристикам почти не уступает «Миражу» Ф-1. Кое в чём даже превосходит. Это и надо использовать, — сказал я и взял из рук Милы Григорьевны две модельки самолётов.
