— Успокойся и вспоминай, как ты шел, — посоветовал Святогор. — Была у тебя какая-нибудь система?
— Коля, должна же быть система, иначе не имело смысла лезть в эту паутину! — вскричала я.
— Не волнуйся, Гелен, — и Коля, смеясь, сделал ударение на этом имени. — Я помню, что шел, все время сворачивая направо. Вот я и пытаюсь следовать этой схеме, только в обратном порядке. Ждите, скоро буду.
Воцарилась гробовая тишина, иногда нарушаемая отдаленным едва слышным шелестом листвы, настолько неуловимом, точно это померещилось.
— Тьфу ты! — снова прозвучало Колино ругательство минут через двадцать, и в голосе его мне послышались нотки тревоги. — Я опять вернулся к центру.
— Там и сиди, — крикнул Святогор. — Я попробую привести помощь.
— Да что я маленький? — обиделся Николай. — Что я из лабиринтов не выбирался, что ли? Вы идите, а я скоро присоединюсь к вам. Мне это даже интересно!
— Интересно ему, — раздраженно пробормотал Святогор. — В арабских лабиринтах люди погибали. Куда как интересно!
Он взял меня за плечи, слегка встряхнул, словно наделяя меня своей силой, посмотрел мне в глаза твердо и решительно:
— Побудь здесь! Стой, ни с места! И поговори с братом, чтобы он не покидал центра. Иначе его трудно будет найти. Я скоро вернусь и приведу кого-нибудь на помощь.
— Неужели ты никогда не добирался до центра лабиринта? — спросила я с надеждой.
— Никогда! Это строго запрещалось, потому что во дворце лишь избранные посвящались в его тайну. При мне из лабиринта не вернулись три человека. Будь здесь!
Он ушел, а я осталась умолять Колю, чтобы он не двигался с места. Он успокаивал меня, посмеивался и шел вперед. Возвращаясь обратно, он снова веселился, но в голосе его звучали истерические нотки: он устал, и паника начинала завладевать им. Я же давно поддалась панике, меня била крупная дрожь, к которой примешивался озноб из-за веявшей от кустов прохлады. День клонился к закату, и освещение становилось тусклее с каждой минутой. Я старалась держать себя в руках и не выдавать своего волнения Коле. Он, наконец, смирился и остался возле своей вожделенной находки, утешая себя тем, что именно ради нее претерпел уже столько невзгод.
Вернулся Святогор, один.
— Слуги боятся лабиринта, как огня, — бросил он легкомысленную фразу.
Видимо, в глазах моих отразился такой ужас, что Святогор заговорил скороговоркой:
— Ну, что ты! Они послали за Назиром. Он единственный знаком с планом лабиринта.
И мысленно я вдруг споткнулась об имя, произнесенное им, прокручивая в отчаянии еще и еще раз его слова.
— Назир?! — тихо и удивленно пролепетала я.
— Да-да, Назир! Разве это не замечательно, Еленушка?
— А кто он?
— Я не знаю. Слуги сказали лишь: "Срочно пошлите за Назиром, только он посвящен".
— Что-то брат молчит, — всхлипнула я и позвала громко по-русски: — Коля, откликнись! У тебя все в порядке? Скоро тебя вызволят оттуда.
— У меня все отлично, — голос прозвучал поразительно бодро и задорно. — Плохо только, что темнеет, становится плохо видно. А я уже начал понемногу разбирать текст.
— Текст?! Какой текст?
— Древний, конечно!
Ошеломленная, я не нашлась, что ответить, только прижалась к Святогору, но тут же отпрянула, заслышав приближающиеся шаги. Перед нами возник наш утренний сопровождающий.
— Вы — Назир? — уточнил Святогор.
Тот кивнул.
— Жаль, что я не знал этого раньше. Я бы еще утром передал, что вам просил кланяться человек, написавший такие строки:
Ветер имя мое носит, пряча в зелени от зноя,
В струях звонкого фонтана звук простой его омоет.
А в вечерний час устало попрощается Светило.
Имя взмоет над землею светлым духом легкокрылым!
— Он живет сейчас в горах, — добавил Святогор.
— Гайлан! — обрадовался придворный. — Он жив? Друг отца моего, мой учитель! Жив! Так вы тот самый Сит-Аль-Хур по прозвищу Абдеррахман? В таком случае мы вместе отправимся вызволять вашего друга и нашего иноземного гостя из лабиринта. Пойдемте!
Мы двинулись за ним, погружаясь в самые недра этой зеленой ловушки.
— Ваш друг неслучайно проник в самое сердце лабиринта? — не то спросил, не то констатировал Назир.
Мы со Святогором переглянулись, но промолчали, ожидая, что дальше скажет наш проводник. Молча, мы петляли по запутанной паутине узких зеленых коридоров, иногда топтались на месте, иногда круто сворачивали и, казалось, шли в обратном направлении. Запомнить последовательность столь крутых виражей мне представлялось невозможным. Но проводник наш уверенно шагал вперед.
Черные, зеленые бесконечно переплетающиеся, тянущие сыростью коридоры и тупики все глубже и глубже засасывали нас в свою трясину. Кусты, выше человеческого роста, густые и колючие, — единственное, что видел глаз, и от этой нескончаемой зелени и бесчисленных поворотов подступало головокружение, и ощущение безысходности постепенно обволакивало меня, так что не оставалось мочи сопротивляться. Чтобы не видеть больше однообразные зеленые ветки, я закрыла глаза и, зацепившись рукой за фалды одежды Святогора, волоклась сзади, подобно маленькому беспомощному, полусонному ребенку.
Наконец, мы достигли цели. От поляны в центре лабиринта расходились, множась и дробясь с каждым шагом, восемь основных тропок. Посреди поляны возвышалась маленькая беседка, служившая укрытием для небольшого гранитного постамента, на котором помещалась каменная плита. Сколы по краям, шероховатая, словно изъеденная в некоторых местах, поверхность выдавали глубокую древность камня.
Николай втиснулся в беседку и низко склонился над древней плитой. Похоже, он не заметил нашего появления.
— Он из далекой холодной страны? — тихо осведомился Назир.
Святогор удивился, но кивнул.
— За ним — будущее, — бросил придворный загадочную фразу.
Я окликнула брата. Он приветливо помахал мне и вернулся к своему занятию, будто я оторвала его от обычного чертежа, придя вечером домой, буднично и привычно. Заметив мое негодование, Святогор ласково улыбнулся. Странная улыбка играла и на губах Назира, когда он произнес:
— Мне ведомо, зачем вы здесь. И я призван помочь вам.
Святогор медленно перевел взгляд с Коли на араба, не скрывая своего недоумения:
— Что вы имеете в виду?
— Вы должны увезти ее отсюда и поскорее. Только это может спасти святыню, — решительно и резко отчеканил молодой придворный. — Не будем терять времени. Это нелегко, но я приложу все силы, чтобы дать пророчеству сбыться.
Мы в изумлении уставились на Назира, а он продолжал, как ни в чем не бывало:
— Сейчас вы должны присутствовать на приеме в честь возвышения халифа, куда я и отведу вас. Бедняга Хишам уже несколько раз осведомлялся о тебе, Сит-Аль-Хур. Пока вы будете находиться на приеме, я все подготовлю. Ночью вы увезете ее подальше от этого страшного города.
— А вы не хотите уехать вместе с нами? — предложил Святогор.
Назир всплеснул руками, тяжело вздохнул и изрек:
— Я не хочу уподобляться крысам.
— Крысам?
— Да-да. Только крысы покидают тонущий корабль. Я же пойду ко дну вместе с его капитаном, каким бы слабым и недостойным он ни был. Это дело чести.
— Наверное, вы правы, — медленно взвешивая слова, отвечал Святогор. — Но не бессмысленная ли это жертва? Вы могли бы совершить много полезного во имя Аллаха на этой земле.
Назир отрицательно покачал головой.
— Наш учитель Гайлан напомнил мне слова Посланника Аллаха, — продолжал Святогор, — о том, что хорошему мусульманину не стоит вмешиваться в то, что его не касается.
— Я на службе у халифа, его сторону и принимаю, по долгу службы это меня касается непременно, — отрезал придворный.
— Наверное, вы правы, — согласился Святогор и почтительно поклонился.
Мы окликнули Колю. Тот обратился к Назиру:
— Такой интересный камень, как будто бы древний. Я случайно набрел на него, а вот выбраться не успел.
Мы расхохотались: брат разговаривал с Назиром, как с неким вельможей, не подозревающим о цели нашего визита в Мадинат Аль-Сахру.
— Не успел? — усмехнулся араб. — Не смог — это было бы точнее. Отсюда никто никогда не выходил сам, если не был среди посвященных. Лабиринт хранит тайну святыни со времен Абд-Аль-Рахмана Третьего.
Николай растерянно улыбался.
— Но сегодня ночью этот древний камень покинет Мадинат Аль-Сахру, — Назир чуть понизил голос. — И произойдет это потому, что за ним пришли вы!
Придворный с удовольствием наблюдал за тем, какое впечатление произвели его слова.
— Пойдем, Николас, — позвал Святогор. — Назир все сделает, а нас ждет сейчас халиф.
— Погодите! — вскричала я. — Дайте хоть взглянуть на камень, из-за которого мой брат совсем потерял голову, и оба мы потерялись во времени!
