Главный въезд представлял собой аркаду из пяти арок с изящными колоннами по бокам, увенчанными изумительными дугами с вертикальными, желтыми и красными, полосами, причем центральная арка возвышалась над двумя прилежащими к ней, а те, в свою очередь, возвышались над двумя крайними. Из каждой арки к нам направились всадники, ритуально приветствовали халифа и составили ему торжественный эскорт. Нас попытались изолировать, но Хишам визгливо выкрикнул: "Сит-Аль-Хур!", и мы последовали за халифом.
Копыта лошадей зацокали по мощеной площади. Халифа встречал строй воинов. Незаметно и аккуратно мулов распрягли, и паланкин Хишама оказался в руках дюжих молодцов, которые торжественно понесли его вдоль строя. Воинство отдавало почести халифу. Неожиданно строй расступился и по ковровой дорожке навстречу халифу спустился молодой человек, одетый в роскошные восточные одежды.
— Я знаю его! Это и есть Мохаммед Аль-Чаббар! — возбужденно зашептал Святогор.
Мохаммед натужно улыбался, приближаясь к Хишаму. Последний сильно побледнел, и глаза его широко распахнулись, полные ужаса. Видимо, этот слабовольный халиф, раньше времени постаревший от пьянства, отлично понимал, кто являлся причиной его несчастий в последние месяцы. Неожиданно несколько солдат окружили нас и потребовали следовать за ними. Дальнейшую церемонию возвращения узурпированной власти нам лицезреть не удалось.
— Началось, — вздохнул Святогор.
Однако, никто не обращался с нами грубо. Нас лишь отвели туда, где мы смогли поставить наших лошадей в стойло. Меня поразило, что даже эта конюшня была красиво отделана резьбой по камню. Вероятно, по распоряжению халифа, если тот в состоянии был отдавать их (или же Мохаммед велел выполнять сегодня все прихоти Хишама), нас сопроводили в сад. После познавшей горе Кордовы сказочная обстановка Мадинат Аль-Сахры воспринималась, как насмешка.
Разнообразные экзотические растения большого парка или сада приглашали укрыться от зноя в их тени, окутывали сладким дурманом, чтобы человек мог забыться и уйти от своих забот, и манили буйством красок и неземной красотой цветов. Сад этот завораживал обилием звуков: птичьими трелями и болтовней, стрекотанием каких-то насекомых в траве, шелестом крыльев. Все это на фоне хрустального журчания воды, наполнявшего воздух одухотворенностью и дивной свежестью.
Вода играла с нами в прятки. Мы с Колей озирались по сторонам в поисках ее источника, а Святогор улыбался, понимая, чем мы озадачены, словно это именно он спрятал ее от наших глаз. И все же мы нашли фонтан, небольшой, точно изящная чаша, переполненная и расплескавшая свое содержимое радостным потоком изобилия. А вот и следующий фонтанчик, где забавлялись мраморные львята, весело поливая друг друга звенящими струями. Под каждым кустиком таился резвый маленький источник, журча и оживляя своих зеленых друзей. Посреди полянок вдруг взвивался в гордом самовыражении водяной столб, а затем, устыдившись собственной нескромности, ласково ворча, будто извиняясь, пригибался к траве.
Как зачарованные, мы бродили по парку, вдыхая неизведанные волшебные ароматы, любуясь экзотикой флоры и фауны. Вот вспорхнула из куста птаха, ослепив яркостью окраса своего оперения. А тут с ветки на ветку скакали маленькие пичуги, ничуть не стесняясь своего вычурного наряда. А по полянкам важно шествовали павлины, подобно моделям на показе мод, иногда они переговаривались, и крик их глупо пронзительный совсем не сочетался с напыщенностью их одеяния и походки.
Сад располагался на нижней террасе. А по склону холма ступенями из зелени поднимались мириады колонн из белого, розового и голубого мрамора, переливающегося на солнце, колонн, настолько тонких и грациозных, что казалось, они парили над верхушками деревьев, в полете прятались и выплывали из-за кипарисовых крон. Я онемела от восторга, потеряла ощущение реальности, воспарила вместе с этим каменным чудом, забыв, где я, с кем и как сюда попала. Из задумчивости меня вывел Святогор. Он осторожно коснулся моего плеча и привлек мое внимание к арабу, склонившемуся в поклоне. Оказывается, он приглашал нас следовать за ним. Удивительно, что про нас не забыли!
Нас повели в сторону дворцовых построек. Посреди небольшой площади возвышался павильон, воздушный и легкий, напоминавший ажурную каменную беседку внушительных размеров. Мы обогнули его, проходя мимо четырех фонтанов, по размеру скорее бассейнов, его окружавших и служивших, очевидно, хранилищами воды.
— Откуда здесь берут воду, да еще в таком количестве? — недоумевал Николай.
Я вспомнила, как на экскурсии по раскопкам этого дворца нам рассказывали о стройной, удивительной для того времени системе акведуков, позволявшей не только провести водоснабжение во все уголки этого уникального города-дворца, но даже установить канализацию. Однако, как действовала эта система, как и почему оказывалось возможным подавать живительную влагу почти под каждый кустик в саду, устраивать бесчисленные фонтанчики и источники, — и все это в засушливом андалусском климате — вероятно, осталось загадкой и для современных исследователей.
Святогор пустился в долгие разъяснения по этому вопросу, из чего я смогла понять лишь, что вода поступала из горных источников. Коля же увлеченно кивал, по-видимому, досконально вникая в суть предмета.
Из павильона нам навстречу вышел молодой араб. Одежда выдавала в нем вельможу. Он жестом отпустил сопровождавшего нас воина, отдав ему на ходу пару распоряжений. Тот с поклоном удалился. Восточным поклоном вельможа приветствовал нас и обратился к Святогору на арабском языке. Мы были представлены арабу, причем я опять проходила под именем Гелена. До сих пор мой пол не вызывал ни у кого сомнений, а если кто и догадывался об истине, то не подавал виду, по неведомым мне соображениям.
Вскоре неизвестно откуда появились два воина, и придворный предложил нам пройти дальше по территории дворца, как объяснил нам Святогор, нас должны отвести в наши покои, что-то вроде комнаты для гостей. Наша небольшая процессия двинулась вслед за молодым арабом, а воины следовали за нами. Коля невесело усмехнулся и шепнул:
— Похоже, нам не очень-то доверяют. Такое впечатление, что нас конвоируют.
— Время сейчас очень неспокойное, — неожиданно заговорил на кастильском наш вельможа. — Мы обязаны позаботиться о безопасности наших гостей.
Брат несколько смутился и пробормотал слова благодарности. От осознания, что тебя понимают на любом языке, а ты находишься не в равном положении, сделалось жутковато. Я загрустила. Мы очутились настолько далеко от возможности вернуться домой, что надежда почти покинула меня. Да, я мечтала увидеть дворец воочию, когда бродила по его раскопкам. Я рисовала его в своем воображении, однако, даже самые смелые фантазии были подобно тусклой лампочке вместо ясного солнца, настолько великолепно ослепительным, необыкновенным, ни на что не похожим оказался этот царский чертог. И это единственное могло служить мне утешением в эту невеселую минуту.
Мы довольно долго плутали по улочкам-садикам, утопавшим в зелени, с догонявшей нас своим веселым журчанием водицей, сбегавшей по узеньким изящным каналам-акведукам. Мы то поднимались, то спускались по террасам, отмечая вздохами восторга каждую постройку, украшенную изысканными мраморными колоннами с резными капителями, которые держали полукруглые легкие арочки.
Наконец, мы были у цели нашего путешествия: нас провели сквозь арку внутрь светлого здания. Внутренние стены помещения поражали своими растительными сюжетами, выполненными в камне: казалось, это белошвейка, талантливая и искусная, вложила все свое старание и умение, чтобы кружева получились воздушными и утонченными.
— Располагайтесь и отдыхайте, — поклонился нам придворный. — Вам принесут воды и вскоре покормят. В вашем распоряжении внутренний дворик. Он уютный и свежий. К тому же там красивая растительность и миртовый лабиринт для вашего развлечения. — Он слегка улыбнулся. — Однако будьте осторожны, там можно заблудиться.
Он поклонился и вышел.
— Кто он? — осведомился Николай.
Святогор пожал плечами:
— Он не назвался. Он лишь представился, как распорядитель по вопросам развлечений во дворце.
— Экая забавная должность, — хихикнула я.
— Что-то вроде нашего министра культуры, — хмыкнул Коля.
Святогор беспокойно оглядывался, внимательно изучая помещение. Он выглянул во дворик и вернулся озадаченный:
— Это та комната, где я проводил больше всего времени, когда жил во дворце. Очевидно, сам Хишам велел поместить нас здесь, видимо, он привык связывать меня именно с этим павильоном.
— Так это же хорошо! — воскликнула я облегченно. — Значит, нам все же доверяют.
