комнате, изредка покидая ее для естественных нужд, на трапезу, и порой, когда уже не хватало сил, выходил во двор под покровом ночи подышать воздухом. А все из-за приказа. Приказа, основанного на предосторожности. Приказа, который ожидал следующего приказа. Вот именно в такие моменты мне больше всего хотелось все бросить и покинуть отряд, но что-то меня все удерживало невидимыми тисками. Наверное, внутреннее понимание моей неспособности выживать одному. Как-то странно: держусь подальше от других, на дистанции, но окончательно один не могу. Да и, если перестать себя обманывать, чувствовал к ним некую привязанность и, в свете последних событий, долг. Они меня оттуда вытащили; можно сказать — жизнь спасли. Хотя у них и были собственные мотивы и выгоды. Тимотиос, как оказалось, узнал меня практически еще в самом начале моего к ним присоединения, пару раз посещая мои бои еще в бытность раба. Однако смолчал. Для чего — не знаю. Догадываюсь, что из опасений. Затем же, когда я попал в просак, они пришли ко мне на помощь, до этого издали наблюдая за мной. Как я их не просек — опять же, не знаю. Как вариант, слишком уж был увлечен своей целью, что не замечал ничего вокруг. С одной стороны это было не важно, так как они меня спасли, но с другой — мне это доставляло дискомфорт. Неприятно, когда за тобой, оказывается, без твоего ведома следят. Теперь сложилась вот такая ситуация: я с ними, и, кажется, с ними надолго, и зная мои способности, они, как сами мне сказали, могут выходить на более “прибыльные” сделки, естественно с сопутствующими рисками. Рисками, которые беру на себя я, и, позволю потешить свое эго, которые потяну только я. Хотя странный повод для гордости: быть самой особенной прислугой или исполнителем, или тем же рабом, какие были у Радогира, или…в общем, мысль ясна, я думаю.
Впрочем, возвращаясь назад к теме о трех неделях: провел их, надо сказать, с огромной пользой, погружаясь в недра собственного тела. Во-первых, если раньше я усиленно прогонял кровь по всему телу для заживления ран, то теперь научился концентрироваться на нужной точке. Таким образом сохранял в себе больше энергии, а раны заживали также. Пришлось для этого нанести себе пару ножевых, предварительно спрятавшись ото всех, чтобы ничего такого обо мне не подумали. Но и раны просто так не оставлял. Вот и второе: кровь все же имеет свойство в какой-то мере устаревать, поэтому через эти раны сначала “собирал”, а затем “выгонял” те самые старые кровинки, затем усиленно работая костным мозгом, селезенкой и прочими необходимыми органами. Вот, кстати, и третье: лучше наладил связь с органами, усиливая тот или иной в зависимости от степени необходимости. Налаживал координацию, связи, комбинации и прочее. Снова занялся усилением костей, но не так, чтобы при этом их утяжелить; а еще спустя время и вовсе переделал строение некоторых мышц, вспомнив про обезьян, и сделав себя еще сильнее. Правда, это стоило мне определенных рисков: вдруг перекручу или недокручу и хана, к примеру, руке. Поэтому начинал всегда с кончиков, по типу пальцев, хоть и все мышцы разные, но со временем я сориентировался что да как. Впрочем, изменения были не такими сильными, потому что, скажу по правде, страх меня остановил. Пока не время. Но самое главное, оно же и четвертое: в определенной степени добрался до самих молекул, полностью перестраивая свое тело. Начал, опять же, с кончиков: ковыряясь мысленно в пальцах, дошел до того, что ноготь смог превратить во что-то наподобие ткани. Что-то среднее между твердым ногтем и тонкой материей. Продолжительно экспериментируя, получил со временем твердый металл. Причем заостренный. Я и раньше мог укреплять ту же кожу, но это были обычные мелочи, которые не сильно много отнимали сил, что, соответственно, и не выливалось, как только что упомянул, во что-то серьезное. Теперь же потенциально передо мною открывались новые грани огромных возможностей. Однако на данный момент существовала одна проблема — все это требовало колоссальных внутренних резервов. Один ноготь стоил мне более половины суток сна и тонны съеденной еды. Решу как-нибудь это задачу и… все впереди, все, определенно, ждет меня впереди. Иногда ловил себя на мысли, что становлюсь будто киборгом, все время что-то добавляя и улучшая общие показатели. Не хватает графиков, показателей и экранов с цифрами.
— Скоро это закончится… наверное, — однажды неуверенно произнес рядом сидящий Колпак. Ранее он эту тему никогда не затрагивал. Для него сидеть и ничего не делать всегда было предпочтительнее, чем что-то делать, и вопросов, как правило, он в таких ситуациях не задавал.
— Закончится что? — бросил я, не поворачивая головы, все также смотря на ближайший куст во дворе, на котором сидели несколько светлячков и так гипнотизирующе светились.
— Это ничегонеделание.
— А потом?
— Не будь так резок. Я просто пытаюсь тебе помочь. Ты как-то уж слишком напряжен последние дни, и я… боюсь, что скоро это напряжение выльется во что-то.
Он пытался делать это украдкой, но я замечал его быстро брошенные с тревогой взгляды, за которыми он прятал свой страх. И, наверное, для это были причины… причина, которую я сам же и дал. Моментами хотелось плюнуть и будь что будет, но то чувство, которое мешало мне окончательно их покинуть, также сейчас взыграла во мне. Да и друг он мне, что уж там.
— Все хотел у тебя спросить, — начал я, но по его реакции понял, что не изменил свой тон с напряженного, поэтому исправив это, продолжил. — Почему тебя называют Колпак? Это ведь не настоящее имя, да?
— Не настоящее, — наконец улыбнулся он. — Эмм…я уже и позабыл настоящее, если быть честным, — было забавно со стороны наблюдать как ему стало даже как бы стыдно от такого, и одновременно с этим всеми силами пытался вспомнить, да, вправду, не выходило, — ай, впрочем, не важно, — в конце концов махнул он просто рукой. — Колпак — прозвище это прицепилось ко мне еще в самом детстве, так и не отстав. Все в деревне начали меня так называть после одного случая. Ну ты, наверное, знаком с детской сказкой про колпак? Нет? Странное у тебя детство тогда было. Все знают эту сказку. Там, короче, был такой мальчик один — он носил на голове колпак. Сказка так и называется — Синий колпак. В сказке его бабушку съел волк. Так вот, мою бабушку загрыз волк. Ну там, получилось так. Собственно, после этого меня и прозвали Колпаком.
— Это, наверное, должно быть грустно, но я
