«Мне пришлось обездвижить Hondamatic сейчас, чтобы позже, когда мы встретимся с Purple Rain Prince на арене, он не смог на нем ехать. И это может спасти нашу задницу, потому что он не сможет использовать его, чтобы сбить Морриса. Этот мотоцикл — его ахиллесова пята!»
«Какой Моррис?» спросили мы с Сёто, догоняя ее.
Эйч пробурчала что-то в ответ, но она была слишком далеко и двигалась слишком быстро, чтобы мы могли что-то разобрать. Она вывела нас из музея и повела по другому коридору к еще одной двери. Когда она открыла ее, с другой стороны оказалась винтовая лестница, подвешенная в бесконечной звездной пустоте. Она штопором уходила вниз, сквозь поле звезд, галактик и туманностей. Мы последовали за Эйчем вверх по этой длинной винтовой лестнице, пока не подошли к двери с надписью STUDIO. Внутри мы прошли через большую обшитую деревянными панелями комнату управления, заполненную гигантскими микшерными пультами и записывающим оборудованием, а затем вошли в главную студию звукозаписи. Эйч обошла пианино, затем подбежала к висящей на стене красной картине с изображением двух женщин, которую отодвинула в сторону, чтобы открыть спрятанный за ней сейф. Она ввела комбинацию по памяти и открыла его. Внутри находилась пятая и последняя часть энергетической ячейки Символа любви.
Как только все пять частей были собраны, энергоячейка начала светиться.
Эйч снова повела нас вверх по сюрреалистической винтовой лестнице, до самого верха, в большую куполообразную комнату. Как она и обещала, в центре комнаты стоял большой фиолетовый космический корабль. Он напоминал гигантский наперсток с полудюжиной капсулообразных резервуаров, прикрепленных снаружи. Эйч нажала кнопку на внешней стороне корабля, и в его идеально гладком корпусе открылся люк. Мы втроем втиснулись в крошечную кабину корабля, отделанную пурпурным бархатом, и Эйч указала на углубление в форме Символа любви на панели управления перед нами. Я поместил в него энергоэлемент Символа Любви. Панель управления засветилась, и мы услышали, как прямо под нашими ногами заработал двигатель. В тот же момент куполообразный потолок над нами разделился, как дольки апельсина, и втянулся, открывая звездное ночное небо, заполненное клубящимися фиолетовыми облаками.
Эйч показала мне большой палец вверх, затем взяла в руки покрытый мятым бархатом штурвал корабля и подняла нас в небо. Она несколько раз пролетела над Пейсли-парком, а затем повернула корабль на восток, к виднеющемуся на горизонте Миннеаполису.
Эйч вывела на навигационный дисплей корабля карту Загробного мира. Планета не была шаром, но вращалась как шар, словно кулон в виде символа любви, подвешенный на невидимой цепочке в виртуальном пространстве. Большая часть поверхности была покрыта сюрреалистичной, уменьшенной версией Миннеаполиса, штат Миннесота, середины 80-х годов, но на ней были улицы и места из Лос-Анджелеса, Парижа и некоторых других мест, разбросанных повсюду. Карта делила город на различные районы, такие как Большой город, Эротический город, Кристальный город, Битаун и Аптаун. Эйч доставила нас прямо в сердце Даунтауна и посадил корабль посреди оживленного перекрестка, прямо напротив отеля «Хантингтон».
Эйч открыла внешний люк корабля. Но прежде чем мы вышли, она вынула из подставки энергоячейку Символа любви и спрятала ее в инвентаре, в результате чего весь корабль потемнел и отключился.
На улице было полно NPC-пешеходов и автомобилистов, многие из них ругались и сигналили нам за то, что мы бросили наш фиолетовый НЛО посреди оживленного перекрестка. Эйч проигнорировал их и направилась к большому, похожему на крепость черному зданию на противоположном конце улицы. На изогнутой вывеске над входом большими заглавными буквами было написано FIRST AVENUE.
Эйч указала вниз по улице, на боковой вход, который вел в то же здание. Над дверью был небольшой навес с надписью 7TH ST. ENTRY. Она сказала, чтобы мы ждали ее там, а затем помчалась прямо к главному входу в клуб, как Ланселот, штурмующий замок в одиночку. [36]
Когда она вошла внутрь, я включил ее POV-видео на своем HUDе, давая мне возможность взглянуть на интерьер. Эйч проталкивалась через танцпол, заполненный сотнями NPC всех рас, вероисповеданий и социальных классов. Подростки и взрослые, стоящие плечом к плечу, все танцевали в свое удовольствие. Затем произошел какой-то резкий всплеск перемещений, во время которого я почти ничего не мог разглядеть. Я услышал звук, похожий на несколько коротких выстрелов из плазменной винтовки. Через несколько секунд появилась Эйч с полностью белой гитарой с золотыми ручками и клавишами настройки, на корпусе которой, прямо над золотыми звукоснимателями, был нарисован золотой Символ Любви. Это был один из самых красивых музыкальных инструментов, которые я когда-либо видел.
«Ка-чинг!» сказала Эйч, триумфально держа его над головой, прежде чем добавить его в инвентарь своего аватара. «Он стреляет звуковыми взрывами, почти такими же мощными, как Пурпурный спецудар! Теперь нам нужно еще несколько вещей, и мы будем готовы отправиться на арену». Она снова бросилась бежать, жестом указывая нам следовать за ней. «Идемте! У нас прослушивание».
* * *
Эйч повела нас по ярко освещенному неоновым светом туннелю Седьмой улицы. Через несколько кварталов она повернула налево на Хеннепин-авеню. Мы прошли по ней несколько кварталов, затем она продолжила зигзагообразный путь на восток, ведя нас по лабиринту пронумерованных улиц и темных переулков, заполненных битыми бутылками, разбитыми пожарными лестницами и таким количеством случайно сгенерированных горящих бочек, что Донки Конг позавидовал бы.
Эйч очень точно указывала каждый поворот, как будто вводила комбинацию к сейфу. Она привела нас прямо на Пятую Саут-стрит, налево на Вторую Саут-авеню, направо на Четвертую Саут-стрит, налево на Третью Саут-авеню, а затем направо на Третью Саут-стрит.
Пока мы плутали в этом лабиринте, я заглянул на боковую улицу и наконец заметил то, что узнал — возможно, потому, что это не было напрямую связано с Принсом. В переулке висели персонажи и декорации из Break Street и Ghetto Blaster, двух (очень) старых хип-хоп видеоигр, в которые я играл в детстве, используя эмулятор Commodore 64 на моем старом ноутбуке. Кто-то преобразовал их в фотореалистичные мини-квесты, а затем закрепил их здесь, в задворках Загробного мира. Когда я спросил Эйч, что они здесь делают, она улыбнулась и пожала плечами.
«Никто не знает», — сказала она. «Они — маленькое странное пасхальное яйцо, оставленное одним из первоначальных дизайнеров этой планеты».
«Как вы думаете, Кира могла быть ответственной за это?» спросил я.
Она пожала плечами. «Кто знает?»
Эйч резко повернула направо, ведя нас в другой переулок. Но этот переулок показался мне немного более темным и зловещим, чем другие, и Эйч, должно быть, тоже так подумала. Потому что я увидел, как она достала тепловой детонатор и активировала его.
Эйч подняла руку, чтобы мы остановились. Затем она указала на стаю отъявленных бандитов NPC, которые выходили из тени впереди нас. Все они носили большие золотые распятия на шее. Таблички с именами NPC, висящие над их головами на моем HUD, сообщили мне, что их было десять, и что их банда была известна как «Ученики». У каждого из них был пулемет, и, не говоря ни слова, они открыли по нам огонь. Мы с Сёто укрылись за горящими бочками, а Эйч осталась на открытом месте, позволяя их пулям рикошетить от ее щита. Затем она небрежно бросила в их сторону свой тепловой детонатор. Раздалась яркая вспышка света, и все десять Учеников были сожжены одним взрывом.
Затем Эйч продолжила идти, размахивая руками перед лицом, чтобы очистить воздух от пыли Учеников.
Когда мы вышли из другого конца переулка, Эйч ускорила шаг, и мы с Сёто сделали то же самое, чтобы не отстать от нее, продолжая двигаться, огибая и пробираясь сквозь толпу и сюрреалистический пейзаж вокруг нас, который казался живой мешаниной из всех различных обложек альбомов и музыкальных клипов Принса. Улицы были усеяны музыкальными заведениями всех типов и размеров.
