Стало совсем не понятно, откуда Мухомор знал о существовании подобной пряди, если ее не было даже в официальном «Круге земном». А следы «карты» и самой саги терялись еще в 15–16 веках…
Машина выехало на плато.
«Ну, вот и он», — улыбнулся в душе Андрей.
Это был огромный черный обелиск неправильной формы, созданный, скорее всего, из диорита, и отдаленно похожий на тот, что изображал Стенли Кубрик в своей «Одиссее». Стены его были полированными и гладкими. А на ощупь казалось, что это вообще не камень, а кожа какого-то животного.
Вообще-то, вспомнилось Андрею, он где-то уже читал гипотетическом существовании неких докембрийских биот, полностью вымерших около миллиарда лет назад. Скорее всего, этот обелиск и есть нечто подобное вендской форме жизни.
Это был самый настоящий Камень Сейд. Не те смешные подобия, разбросанные по Северу Европы и Америки. Еще даже не видя его, Андрей начинал ощущать так называемое «пение», исходящее от Сейда. И теперь, стоя рядом с ним, он чуть ли не всем телом почувствовал странную энергию Камня.
Андрей оставил джип в паре метров камня и сел ждать связного.
«Думаю, тот скоро тут должен появиться», — решил про себя он.
Ему сейчас снова на память пришел последний разговор с Кутхом.
— Игнисомам, или как они там еще себя именуют, — сердито ворчал последний, — верить нельзя. Их этика совсем не такая, нежели людская. Разве можно о чем-то договариваться, к примеру, с акулой? Она либо тебя сожрет, либо, если ты покажешь свое превосходство, трусливо ретируется. А если ты будешь ей петь дифирамбы о человеколюбии и прочей ерунде, то кончишь жизнь калекой.
— Ты так полагаешь? — Андрей намеренно вступил с Кутхом в спор. — По-твоему их понятие добра и зла, справедливости…
— О чем ты говоришь! — Кутх замахал руками. — Черти — они и в Африке черти!
— Ты знаешь, европейцы тоже поначалу считали иные расы…
— Послушай, Велор! Они совсем не люди. Понимаешь?
Андрей промолчал.
— Ладно, попробую тебя убедить, — вздохнул Кутх. — Обрати внимание на тот факт, что человечество до сих пор не имеет какой-то одной общей системы морали. Наши цивилизации, народы и даже зачем далеко ходить — соседи, и те сталкиваются друг с другом, пытаясь навязать свои взгляды. И все же — некий стержень, некое химерное основание у нас есть. Мы все понимаем различие между добром и злом, понимаем, что значит долг, справедливость.
— Замечу, что у каждой, как ты сказал, цивилизации, эти понятия хоть и существуют, но отличаются…
— Это понятно, — махнул рукой Кутх. — Но вот этика игнисомов — абсолютна иная.
— Какая?
— Чужая, — неопределенно ответил Кутх.
— Теоретически, так и должно быть. Они живут в иной среде. Но вот практически… Кто-то имел тесный опыт общения с ними?
— Из тех, кого я знаю: никто. Обычно с ними никто не связывается без особой нужды. Странно, что они сами вышли на тебя. И, говоришь, они сами назначили встречу?
— Можно сказать и так… А откуда они?
Кутх пожал плечами:
— Для меня наш мир — это луковица с множеством слоев. В каждом живут свои создания. И только в неких точках, которые мы называем «сгущением», эти миры соприкасаются друг с другом. Все что мне известно: они были раньше нас, раньше, чем образовался наш «слой лука».
Андрей не боялся встречи с игнисомами.
Они сидели в какой-то забегаловке, носившей название «Партком». Только человек с социалистическим прошлым мог понять юмор фразы: «Ты где?» — «На парткоме».
Кутх сам выбрал это место.
В последнее время он сильно нервничал. Поначалу Андрей это связывал с тем случаем — с нападением. Но в последнее время стал немного сомневаться.
Официант, одетый как комиссар двадцатых годов прошлого столетия: в кожанке, с «маузером» наперевес — принес запотевший графин с водкой и к ней легкую закуску.
Кутх не стал ничего дожидаться и, быстро налив себе в рюмку, выпил.
— Этические законы люди познавали веками, — чуть поморщившись, продолжал он. — Их появление, так сказать, кровью вычерчено на страницах…
— Да брось ты мне лекции читать, — улыбнулся Андрей. — Я и сам могу рассказать, что и когда появилось. Мне понятна твоя мысль.
Кутх снова налил себе. Потом секунду-другую подумал и налил Андрею.
— Чего ты боишься? — вкрадчивым голосом спросил последний.
Он мог надавить и вытянуть информацию, но делать этого не хотел.
Кутх ничего не ответил. Он, молча, чокнулся и выплеснул содержимое рюмки себе в рот…
Андрей вылез на громадный валун, любуясь дивными узорами, которые выписывали в темном небе протуберанцы. Они медленно взлетали кверху, освещая мир вокруг золотым заревом.
Несмотря на всю мрачность, этот мир не был лишен шарма. Андрею в чем-то он даже начинал нравиться.
Конечно, дом бы себе он тут не построил, но прогуливаться время от времени стоило, созерцая громадные петли-фигуры протуберанцев, либо частые извержения громадных вулканов, реки кроваво-огненной лавы.
«Не по этим ли местам бродил в свое время Данте Алигьери? Хотя нет: в его описаниях ад куда прозаичнее», — подумалось Андрею.
Тут и там виднелись типичные анаэробные голотипы, приспособленные к безводному существованию. Скорее, это были подобия грибов, использующие при дыхании для окисления серу. Они были буровато-красного оттенка, отчего казалось будто земля в месте их произрастания проржавела.
Приближающуюся пару он заметил спустя минуту. Они шли пешком, прикрываясь тенью скал.
Шли они, судя по всему, к черному обелиску.
Андрея они не видели, хотя он и не старался скрываться. Он не спеша обследовал пси-фон незнакомцев, выделив, что ведущий — это особа женского пола. Но она, скорее всего, не была человеком. А вот второй был, но…
Какое-то время Андрей не мог никак сообразить, что в нем не так.
Через полчаса эта маленькая процессия достигла обелиска. Они остановились в десятке метров от присыпанного пеплом джипа.
Оглядевшись по сторонам, эти двое обнаружили Андрея, но с места не сдвинулись.
— Приветствую вас! — проговорил Андрей, ловко спрыгивая с валуна.
— И тебе добрый день, — ответила девушка.
Тело ее было очень похоже на человеческое, но, как бы сказали эзотерики: некие отличия в «эфирном теле» были явно на лицо.
Эти двое были без кислородных масок и прочей ерунды, помогающей нормально дышать. Скорее всего, они либо не дышали вообще, либо имели иные механизмы саморегуляции. А может, как игнисомы — были факультативными анаэробами.
Андрей снова заинтересованно посмотрел на второго человека. Тот хоть и имел четко выраженные эмоции, но его пси-фон по-прежнему оставался непонятен. Он либо не был человеком, либо не совсем человеком.
— На проводников вы явно не похожи, — улыбнулся Андрей.
Сам он тоже обходился без маски. И, похоже, это тоже настораживало пару.
— Вы тоже, — ответила в тон девушка. У нее был легкий акцент. Андрей сразу не мог уловить какой.
— Похоже, мы с вами тут по одной и той же причине, — перешел он на английский.
— Похоже, — все с таким же акцентом ответила она тоже по-английски. — А вы, я смотрю, любите комфорт, — тут она кивнула на машину.
— Меня зовут Андрей, — представился он, пропуская это ехидное замечание.
— Лорхен, — с небольшой заминкой ответила девушка.
— А вашего спутника?
— Игорь, — на плохом английском ответил тот.
— Итак, дорогие мои, могу ли я узнать, что вам нужно от игнисомов?
— Не можете, — чуть резко ответила Лорхен.
Она уже достаточно успела оценить Андрея, но (тут он себя похвалил), не смогла раскрыть его истинной природы. Скорее всего, он для нее казался обычным проводником. Что-то вроде Кутха.
— Не хотите со мной пообедать? — предложил Андрей, все же пытаясь наладить контакт. — Вполне возможно, что к нам придут не скоро.
— Пообедать? — удивился Игорь.
— Да, вон там, за той скалой, есть отличная площадка. Вид там открывается незабываемый: громадная кальдера с кипящими озерцами гейзеров. Пойдемте, не пожалеете.
Немного поколебавшись, они согласились.
Андрей вытянул из машины раскладные стулья, столик и сумку с провизией.
— Не окажите ли мне небольшую помощь? — спросил он Игоря.
— Да-да, — поспешно согласился он.
Через полчаса вся троица расположилась на площадке с видом на кальдеру. Андрей откупорил бутылку вина.
— Вино из бордосских виноградников, — пояснил он, разливая напиток по бокалам.
— Я так и думала, — проговорила Лорхен, — что вы будете пить нечто дорогое.
— А почему бы и нет?
Игорь первым сделал глоток и тут же заметил:
— Да оно же холодное!
— Вино и надо пить охлажденным, — заметил Андрей.
Некоторое время они молча смаковали напиток, заедая его козьим сыром. Андрей почувствовал, что его, так сказать, гости стали расслабляться.
