— Все флориане – одно большое противоречие, – услышал он голос Плиоры, открыл глаза. За окном всё ещё была ночь. Ночь, в которой герои ловили монстров, а монстры пожирали героев. Философия Андеры, но какое дело ему – флориану, до этого города? Он родился в тумане, и он уйдёт в туман, но… но что‑то изменилось, что‑то в этой комнате, здесь, рядом с ним.
— Джейн! – он увидел её на грязном матраце у дальней от окна стены. Она лежала на спине. Обнажённая. Неподвижная. Глаза её были закрыты. Руки сложены на груди. Кафланд хотел подняться, подбежать к ней, узнать, жива ли она, может ли он спасти её, но ноги не слушались его, всё тело не слушалось его. Можно было лишь ползти, извиваясь, словно червяк на раскалённой сковородке.
— Ты знаешь, а в ней действительно что‑то есть, – сказала ему Плиора. Она стояла возле окна, наблюдая, как он ползёт к своей возлюбленной. – Что‑то вокруг неё… Словно аура к которой хочется прикоснуться. Снова и снова…
— Что… что ты сделала с ней? – закричал Кафланд, добрался до грязного матраца, схватил руку Джейн, прижал к своим губам. Рука была такой тёплой. Такой живой. – Не забирай её у меня, пожалуйста! – взмолился Кафланд. Из коровьих глаз снова хлынули слезы. – У меня больше никого нет.
— Она разобьёт твоё последнее сердце, Кафланд.
— Мне в се равно! – он вздрогнул, увидев, что Джейн открыла глаза.
— Что ты делаешь? – сонно спросила она, увидев его заплаканное лицо, затем увидела Плиору, улыбнулась ей.
— Какого… – Кафланд онемел ещё больше, чем в тот момент, когда решил, что его возлюбленная мертва.
— Успокойся, – сказала ему Плиора. – С тобой ей понравилось больше.
— Он знает, я люблю экспериментировать, – Джейн поднялась на ноги и начала одеваться. Кафланд не двигался. Не мог двигаться. Ему даже казалось, что он не может дышать. Казалось, что чёрная дверь у окна, дверь в подпространство, разрослась и заполнила собою весь мир. Мир света. Его света.
— Поднимайся с колен и собирай свои вещи, флориан, – услышал он откуда‑то издалека голос Плиоры. – Нам пора уходить отсюда.
— Уходить?
— Я помогу тебе, – сказала Джейн. Он почувствовал её прикосновения, её запах, её тепло.
— Нам придётся войти в подпространство? – спросил он Плиору.
— И даже дальше, флориан, – она громко и недобро рассмеялась, и Кафланд услышал, что Джейн смеётся вместе с ней. Эта странная Джейн. В этом странном мире.
— Я никуда не пойду, – решил Кафланд.
— Тогда ты умрёшь, – сказала Плиора, и голос её снова стал жёстким и надменным. – Меньше чем через час сюда придёт Страйкер. Придёт за тобой, потому что я рассказала ему о вас с Джейн.
— Мне всё равно.
— Эгоист, – презрение изогнуло губы Плиоры. – Ты погубишь весь свой род только из‑за того, что твоя подружка наставила тебе рога с другой девушкой?! Не удивлена, что флориане вымерли.
— Они не вымерли, – с гордостью сказала Джейн, попросила дать ей пару минут наедине с Кафландом. Вместо ответа Плиора открыла дверь в подпространство. Густой туман облизал её ноги, застлал грязный пол гостиной. Чёрный туман. Чёрный для глаз Кафланда.
— Закрой эту чёртову дверь! – заорал он Плиоре.
— Хватит бояться, флориан.
— Я не боюсь, просто… – он попятился, почувствовал руку Джейн на своей руке, замер.
— Даже и не думай оставить меня, – кольца, проткнувшие её губы и язык, звякнули. Джейн схватила Кафланда за горло свободной рукой, впилась ногтями в кожу. – Запомни, флориан, теперь куда ты, туда и я! И никаких больше страхов. Особенно перед этим чёртовым туманом! – она влепила ему пощёчину, разбив губы, затем поцеловала, слизывая с губ кровь. – Теперь пошли. Не хочу, чтобы Страйкер нашёл нас здесь и сломал шеи, – Джейн шагнула к двери, увлекая Кафланда за собой. Он не сопротивлялся. Шёл за ней, закрыв глаза, и спешно сглатывал сочившуюся из разбитых губ кровь. А где‑то в тумане, за дверью, шипели твари, поджидавшие свою добычу.
— Думаю, для вас у меня есть кое‑что получше, – сказала им Плиора, оставив дверь открытой. Дверь, из которой струился свет. Лунный свет, которого никогда не бывает в подпространстве. И твари тянулись к нему, шипели, получая ожоги, отступали и снова прыгали вперёд, в неизведанный мир, в опустевшую квартиру Кафланда, за окном которой уже рычал подъехавший мотоцикл Страйкера.
Разгневанный любовник поднялся по лестнице. Дверь была не заперта. Он вошёл в пустую квартиру, остановился, принюхался. В воздухе всё ещё пахло сладкой истомой. Истомой Джейн. Страйкер узнал бы этот запах из тысячи других женщин. Он перевернул всю квартиру. Заглянул во все двери и за одной из них увидел туман. Зеленые уродливые твари тянули к нему свои языки. Но в эту ночь гнев Страйкера не знал границ, не знал страха и сомнений. Гнев, который просто был обязан выйти наружу, иначе он бы сжёг своего хозяина изнутри. Твари за дверью снова зашипели. Страйкер растянул свои узкие чёрные губы в хищном оскале. У него были тяжёлые кулаки и крепкие ботинки с железными носами. Твари шипели, твари пищали, твари не знали, куда спрятаться от этого обезумевшего монстра. А затем, когда Страйкер стоял в гуще тумана, покрытый зеленой слизью, рычащий и всё ещё безумный от разбитого сердца, дверь за его спиной закрылась. Он попытался отыскать её, но не смог. Со всех сторон его окружал туман, под ногами было болото, где прятались зеленые твари. Прятались от пришедшего в их мир незваного гостя, который был кем угодно, только не обедом. Скорее наоборот. Когда придёт голод, он превратится в хищника, а они в обед. В последнем зеленые твари не сомневались. Незнакомец пугал, незнакомец вызывал в них примитивное чувство уважения, признания его силы. Но они не хотели, чтобы он превратил их в свой обед. Не хотели новых жертв. Несколько раз они пытались собраться, снова напасть на чужака, но его кулаки были слишком тяжёлыми для их водянистых тел, которые лопались под ударами, заливая Страйкера вонючей слизью. И эти ботинки! Не ботинки, а два молота, о т которых невозможно было увернуться. И чужак, казалось, совершенно не собирался уходить. Он блуждал, тщетно ища выход. Твари поняли это не сразу, лишь после того, как голод заставил Страйкера начать охоту. Желудок урчал, и в угоду ему, Страйкер вытаскивал из болота всё новых и новых зелёных уродцев, откусывал им голову, которая не казалась такой вонючей и слизкой, и выбрасывал оставшееся тело назад в трясину. Твари прятались, твари пищали и шипели, но пока Страйкер не утолил свой голод, ничто не могло им помочь. Они затихли, перегруппировались, но вместо новой атаки, повели Страйкера прочь с болот. Сначала он не доверял им, искал ловушки, давил ботинками зазевавшихся проводников, но потом туман начал рассеиваться, болото кончилось, и Страйкер увидел хижину Вишвакарнака. Мастер ремёсел стоял на пороге и смотрел куда‑то вдаль. На глазах у него были надеты очки с толстыми линзами, за спиной раскачивался длинный хвост. Кожаный передник был грязным и старым. За губами чернели сточенные временем зубы.
— Ты рох? – спросил его Страйкер, подойдя к крыльцу. Вишвакарнак не ответил, лишь медленно повернул голову и посмотрел на чужака. – Я ищу свою девушку, – сказал Страйкер. – Она пришла сюда через дверь, покинув мой мир. Высокая. Много пирсинга. Кожаная одежда. Ты её не видел?
— Нет.
— Значит, ты мне не нужен, – Страйкер огляделся, пытаясь понять, куда ему идти дальше. – Не знаешь, где здесь можно достать колеса? В смысле мотоцикл или ещё что‑нибудь?
— Думаю, у меня есть кое‑что получше.
— Что может быть лучше хороших и надёжных колёс?
— Пойдём, – Вишвакарнак повернулся к нему спиной, вошёл в свою хижину. Страйкер увидел его затылок – вскрытый череп и пучок микросхем вместо мозга.
— Ты робот? – скривился Страйкер, осторожно заглядывая в пропахшую спиртом и кровью хижину. – Как давно ты используешь тело этого роха? Если думаешь, что сможешь забрать моё тело, то…
— Мне не нужно твоё тело, – успокоил его Вишвакарнак, – то, что есть у меня, прослужит ещё достаточно долго. Рохи сильная и многолетняя раса. Я привык к ним за последние тысячелетия. Несмотря на всю свою практичность, они очень любят заключать сделки, спорить. Раньше меня устраивали Флориане, которые меняли своих родных и друзей на возможность улучшить своё тело, получить дополнительные способности, но потом их стало слишком мало. Да и хранятся они не так долго, как рохи.
— Чего ты хочешь от меня? – спросил Страйкер, готовясь к любым неприятностям.
— Твои ноги.
— Что?
— Не спеши говорить нет, ты ещё не знаешь, что я предложу тебе взамен, – Вишвакарнак указал на холодильную камеру, в которой хранилось собранное по частям тело. – Это будет моё детище – мой ребёнок, которого я соберу из частей всех известных мне живых существ. Разумных существ. Посмотри, здесь есть туловище роха, лицо малани, сердце гартрида, желудок берга, даже там, – он указал не промежность туловища лишённого ног. – Эту гордость отдал мне флориан. Видишь? Не хватает только ног. Сильных ног получеловека, полуберга, – мастер ремёсел улыбнулся. – Твоих ног.
