– А как максимум?
– Ты ведешь себя, как ревнивая барышня! – не выдержала Катя. То ее обвиняли в отсутствии друзей, теперь – в их появлении. – Я пыталась забыть о той встрече с Олей, но теперь хочу поинтересоваться, как вы оба оказались в библиотеке?
– Ты невыносима! – Если бы их разговор происходил в реальности, Ник развернулся бы и ушел, громко хлопнув дверью. Эти слова звучали именно так – как удар двери.
Катя устало вздохнула. Столько разных эмоций за один день – так и лопнуть можно! Странное поведение Ника расстроило ее, но она даже не знала, как исправить ситуацию. Когда люди ругаются, кто-то должен попросить прощения. Ник, считая себя обиженным, не пойдет на примирение первым. А за что тогда извиняться ей? За то, что разглядела в реальном человеке друга? Катя печально вздохнула и отложила блокнот. За день она настолько вымоталась, что не осталось сил, чтобы реагировать на выходки Ника. Катя закрыла саднящие глаза и сама не заметила, как уснула.
Ей снились книжные стеллажи, которые рушились один за другим, как кости домино. Шелест сотен книг превращался в оглушающий шум. Каждый следующий стеллаж, заваливающийся от падения предыдущего, плевался книгами, точно хотел попасть ими в Катю. Она стояла в центре, окруженная грудой стеллажей и зажавшая уши. Ей хотелось закричать, позвать кого-то на помощь. Но единственный, кто способен был ее спасти, стоял с краю, пряча в карманах руки, которые толкнули первый из стеллажей…
Глава 18
Дороги в прошлое
Сутра голова ныла и казалась чугунной. Горло болело и першило так, точно было покрыто наждачной бумагой. Прогулки по холоду дали о себе знать незамедлительно. Катя с трудом отняла голову от подушки, чтобы дотянуться до мобильного телефона. Прохрипела в трубку, что заболела, и получила неожиданно дружелюбный ответ начальницы. Видимо, успех репортажа растопил лед в душе главного редактора, предоставившей Кате три дня на лечение. Аттракцион небывалой щедрости, не иначе.
Она закуталась в кокон одеяла так, что снаружи остался торчать только шмыгающий нос. Рядом с ней умостилась Белка, но лучше бы заварила чай или сбегала за лекарствами. Если верить теории о том, что кошки укладываются на больное место и лечат, Кате следовало бы запастись целым кошачьим выводком и обложиться котами с ног до головы. Кости ломило от поднимающейся температуры. Она попыталась уснуть и слушала ветер, который завывал за окном, как закипающий чайник. Снова и снова рука тянулась к блокноту, чтобы написать Нику, но каждый раз ее что-то останавливало. В конце концов, Катя решила, что простуда – не причина прощать виноватого, даже если отчаянно хочется пожаловаться ему.
Нужно было потерпеть до вечера – мама обещала приехать с лекарствами и продовольствием. Полдня Катя прошаталась по дому призраком, шаркая ногами и волоча за собой торчащий из кармана халата пояс. Именно в таком виде и застал ее звонок в дверь.
От неожиданного звука Катя пролила чай, который несла из кухни.
– Кто там? – крикнула она. В горле противно заскрежетало.
– Это я, Шурик, – раздалось из-за двери. Внезапная паника сбила ее с толку, и вместо того, чтобы ответить гостю, она стала судорожно наводить порядок.
Порядок для нее значил: тапочкой вытереть с пола пролитый чай, запахнуть халат, пряча под ним махровую пижаму, оставить кружку на столе, подбежать к зеркалу, судорожно пытаясь расчесать спутанные волосы. Почему он пришел средь бела дня? Почему он вообще пришел к ней? Точно прочитав ее мысли, Шурик из-за двери сказал:
– Даша должна была предупредить, что я заеду в обеденный перерыв.
Только сейчас Катя вспомнила, что спросонок читала какие-то сообщения в телефоне. А она-то думала, будто ей приснилось…
– Открой, пожалуйста, я на минутку!
– Да-да, я иду! – просипела Катя, захлопывая дверь в комнату, где наведение порядка заняло бы гораздо больше времени. Раз гость всего лишь на минутку, можно принять его на кухне. Взглянув в зеркало еще раз, она с грустью отметила, что расчесанные волосы печальное положение не исправили. Впрочем, ей незачем было красоваться перед Шуриком, поэтому она смело распахнула дверь.
– Привет, – сказал он с улыбкой и, протягивая листок, добавил: – Тебе тут квитанция. Очень странная. Упала из почтового ящика, пока я тебя ждал.
– А почему странная? – недоуменно спросила Катя, разглядывая листок. Либо Шурик впервые увидел квитанцию за электроэнергию, либо простуда вышибла из нее мозги.
– Первую строчку прочти, – предложил Шурик. Вид у него был растерянный, словно он внезапно проснулся и не мог сориентироваться, где находится.
– «Счет за электроэнергию», – вслух прочитала Катя, недоумевая еще сильнее.
– А ниже?
– «Тариф». – Пожав плечами, Катя показала ему квитанцию.
Шурик внимательно вгляделся в листок и даже прищурился.
– Ничего не понимаю, – нахмурившись, сказал он. – Здесь точно был другой текст!
Недоумение Кати сменилось волнением. Фокусы с изменяющимся текстом были ей уже хорошо знакомы. Памятуя последний разговор с Ником, она боялась предположить, какое послание он мог оставить ее коллеге.
– «Эй, чудак, держись подальше от Кейт, иначе вся твоя коллекция объявлений превратится в сборник анекдотов!» – процитировал Шурик, делая паузы, чтобы вспомнить точную формулировку. Он смутился и нервно пригладил торчащие в разные стороны волосы. Было очевидно, что ему неловко цитировать это нелицеприятное послание.
Катя засмеялась и, поймав вопросительный взгляд Шурика, выдавила из себя:
– Не обижайся на него. Он порой бывает невыносим, но ничего плохого не сделает.
– Кто? – не понимал Шурик. Его былая уверенность, которую он так долго приобретал, лопнула в один миг, как воздушный шарик от тычка иголки. Сжавшись, точно еж в минуту опасности, Шурик топтался в коридоре. Он не мог просто сбежать, но и продолжать этот разговор, чувствуя себя полнейшим идиотом, тоже не хотел.
– Расскажу за чашкой чая, проходи, – пригласила его Катя и ретировалась на кухню. У нее было пять минут, чтобы придумать правдоподобную легенду, объясняющую странные послания на квитанции, которые чудесным образом исчезли.
Оказавшись на кухне, Шурик встал рядом с табуретом, отчего-то не решаясь присесть. Нервно перебирая пальцами пакет, с которым явился, он наблюдал за Катей, суетящейся у плиты. Когда она наконец-таки повернулась и пригласила его за стол, Шурик покорно сел на табурет.
В пакете оказались фрукты, бутылка молока и баночка меда. Катя поблагодарила Шурика за заботу, и между ними повисло неловкое молчание. Тишину нарушал лишь стук чайной ложки, которой парень размешивал сахар в чае.
Белка любопытно заглянула на кухню, но, услышав от незнакомца призывное «кис-кис-кис», юркнула обратно в комнату. Шурик неловко развел руками, будто извинялся, что не понравился кошке. Выглядело это очень забавно, и Катя едва сдержалась, чтобы не засмеяться.
– Не подумай ничего дурного, но я чувствую себя идиотом в этой истории с квитанцией, – сказал он и косо глянул на Катю, проверяя ее реакцию.
– Не бери в голову, это всего лишь шутка, – отмахнулась она, наивно полагая, что такого объяснения Шурику будет достаточно.
– Твоя шутка? – уточнил он, действуя по логике Ника: прежде чем обижаться, нужно собрать информацию.
– Моего… друга, – несмело ответила Катя и снова замолчала. За пять минут придумать внятное объяснение происходящему она так и не смогла. Оставалось два пути: отказаться от каких-либо объяснений или сказать правду, которая выглядела фантастичнее любой выдумки.
– Он фокусник? – У Шурика нашлось свое объяснение.
– Что-то вроде того, – уклончиво ответила Катя.
– А фокус с изменением текста в статье – тоже его рук дело?
Катя промолчала, виновато потупив взгляд. Она старалась не вспоминать этот инцидент, о котором успела трижды пожалеть. И вовсе не потому, что расплатилась за него новыми очками. Она угукнула, тихо и невнятно подтверждая догадки Шурика, в надежде, что он не услышит.
