Я промолчала и стала усерднее вглядываться в пустыню. Мужчина намек понял и разговор свернул, однако когда мы приблизились к поселению, и нам все чаще стали попадаться встречные кары, снова заговорил:
— Давайте еще раз обговорим самое важное. Вам не надо стараться произвести впечатление и располагать пустынников к себе, вам просто нужно назвать свою фамилию и цель приезда. Вся работа будет на мне. Считайте, что вы приехали на экскурсию.
Я покосилась на Руда. Оделся он в темное и свободное, так что остается только гадать, какое оружие при нем. В каре он вряд ли оставит что-то ценное (пустынники обязательно залезут проверить, что у нас есть). Агент так и не сказал мне, каким образом надеется получить ядовитую радужную змейку, и когда я указала ему на это, он изящно выкрутился. Я не стала настаивать — не хочет говорить, ну и ладно.
Вид за окном изменился: нас встретили скалы, причудливо выточенные ветром, и песка стало меньше, так что кар пошел легче. Проехав скалы, мы увидели серовато-желтые земли, покрытые пучками неопределенного цвета кустов; там, где кустов было побольше, и даже поднимались хиленькие деревца, были устроены загоны для кооков. Загонов было много, кооков — не сосчитать! Я открыла окно, чтобы послушать, как звучит поселение.
«Ко-о, ко-о, ко-о» — услышала я протяжное, и улыбнулась, словно оказавшись в далеком детстве на тогда еще безопасной ферме деда… живого деда, и любимого вопреки непростому «каменному» характеру…
— Как хорошо, — произнес весело Руд. — Вы улыбаетесь.
Мы проехали дальше и увидели множество домов-прицепов. Прицепные жилые модули предназначены для долгих переездов, но пустынникам удобно жить в таких; их бродячие души греет возможность в любой момент переехать. Навстречу нам выехал гибридный кар, почти такой же монструозный, как у Слагора. Кар преградил нам дорогу, и Руд остановился.
— Вот нас и встретили, — сказал агент. — Нужно выйти. Нас спросят, зачем пожаловали, и обыщут.
Я накинула капюшон толстовки, чтобы защититься от ветра, и вышла из кара следом за мужчиной. Из монструозного кара тоже вышли, трое — рыжий, блондин и брюнет, причем брюнет еще и с очень смуглой кожей. Вот очередное доказательство того, что перед нами действительно представители звездных бродяг… У каждого из пустынников при себе было оружие, явно выставленное напоказ, для устрашения и предупреждения, что здесь все строго.
— Кто такие, чего надо? — спросил рыжий, не прекращая энергично жевать какую-то трубочку, кончик которой торчал из его рта.
— Я Камарис Ховери, — представилась я громко, и тем самым сразу перешла к козырям. — Внучка Прута Ховери, недавно ушедшего к Звездам.
Имя моего дедули явно было знакомо мужчинам, так как они переглянулись с многозначительным видом, а блондин, сплюнув на песок, прошипел:
— Так ему и надо, скотине.
Ничего себе! Дед был в отличных отношениях с пустынниками и часто бывал у них. Или он врал об этом? Я беспомощно поглядела на Руда; тот сохранял невозмутимость.
— Он оставил наш родовой амулет в Золотых песках, на хранение, — продолжила я. — Я бы хотела его забрать.
— Амулет? Хранение? — удивился блондин. — Что ты мелешь, девчонка? Как ты вообще сюда сунуться осмелилась, уо-ох?
— Тышь, — встрял темнокожий, и спросил у Руда. — Пошто приплекали?
— Зачем приехали? — перевел для нас рыжий.
— За родовым амулетом Ховери, — ответил агент. — И поговорить с вашим лидером Инк Чи.
Пустынники ничего не сказали в ответ, продолжая нас разглядывать. Рыжий при этом смачно жевал трубочку, немолодой блондин злобился, а темнокожий задумчиво чесал свой широкий нос с большими ноздрями.
— Уо-ох… Доказанья исть? Шо Ховер, — наконец, произнес последний.
Я активировала идентификационный браслет на руке и протянула ее мужчине. Вместо того чтобы изучить данные на браслете, он схватил меня за руку (Руд напрягся, но ничего не сделал) и стал внимательно меня разглядывать.
— Накидайку уберь, — задумчиво протянул он.
Я откинула капюшон. Злобный блондин почти сразу констатировал:
— Да Ховер это, Ховер. Носище приметный.
«Так уж и носище!» — оскорбленно подумала я, но промолчала.
— Шы надо, Ховер? — спросил темнокожий.
— Я же сказала — амулет рода, который дед оставил у вас.
Мужчины снова переглянулись и быстро зашуршали на своем наречии. Когда обсуждение было закончено, рыжий, наслаждающийся трубочкой, сказал:
— Ладок, свезем вас к Инк Чи. Правила знаете?
— Правила? — спросила я.
Рыжий и блондинистый ухмыльнулись, а темнокожий объяснил:
— Нише не таить при Инк Чи. Все свое оставлять, где есть.
— Вещи оставить здесь? — уточнила я.
Пустынник кивнул, а другие заржали, глядя на меня. Я, в свою очередь, поглядела на Руда, а тот — на рыжего, и спросил:
— Можно поточнее?
— Кар и все свои вещи оставите здесь, а сами разденетесь полностью. Так вы покажете свое уважение Инк Чи и доверие к нам, — объяснил рыжий. — Это правила. А то мало ли, чего с собой принесете и на себе. Голый-то человек на себе оружие не притащит, и ничего не укроет, уо-ох.
— Разумно, — кивнул агент.
— Оскорбительно! — возразила я сердито.
— Будь тихо, женщина! — напустился на меня темнокожий. — Голос греметь нельзя!
Рыжий и блондин снова заржали.
— Это обязательное условие? — осведомился Руд. — Женщина тоже должна раздеться? Не хотел бы смущать ее, да и нехорошо это.
Ровный спокойный голос агента подействовал на мужчин, как надо, и они перестали бесстыдно скалиться. Темнокожий ответил:
— Так надо, уо-ох. Не позор, убиранье нападения.
— Мера предосторожности, — перевел рыжий. — Ну так че?
— Ниче! Мы уезжаем, — уверенно заявила я, вызвав негодование пустынников, ведь женщинам «надо быть тихо» и «голос греметь нельзя».
— Не-не-не, — елейно проговорил блондин. — У Ховера должок, уо-ох. Теперь твой должок.
— Какой еще должок?
— Плекать к Инк Чи, — строго сказал темнокожий, и велел другим: — Обшарить.
Мужчины шагнули к нам; Руд встал передо мной, чтобы оградить от «обшаривания», и спокойным ровным голосом объяснил пустынникам, что с ними станется, если они хотя бы пальцем тронут нас без разрешения.
Невозмутимый тон агента и его уверенный вид сыграли свою роль. Пустынники остановились, в который уже раз переглянулись, снова зашуршали на своем, и объявили, что, так и быть, мы можем войти в Золотые пески в нижнем белье. Руд выразительно посмотрел в глаза главного — темнокожего — и тот сдался: мне разрешили пройти в одежде.
А вот Руду пришлось раздеться до трусов. Пока он раздевался, меня «обшаривали», и вот здесь-то пустынники дали себе волю — все ощупали-прощупали, но я стерпела это меньшее зло и, когда с проверкой было закончено, покосилась на агента.
Он остался в одних только трусах, невозмутимый, уверенный в себе, шикарный, словно стоит в лучшем костюме, отличающийся от пустынников как породистый коок от дикого… впрочем, Эттерика Руда сложно сравнить с кооком, он скорее ящер…
Мы сели в монструозный кар вместе с пустынниками и покатили в гости к Инк Чи.
В каре нам завязали глаза, чтобы мы не запомнили путь, и, после получаса езды (я запоминала повороты и съезды, а также изменения рельефа) мы оказались на месте. Нас с Рудом вывели наружу, и, так и не сняв повязки с глаз, повели дальше. Повязка прилегала не так уж плотно, так что я могла чуточку видеть то, что внизу, и подметила, что теперь под нашими ногами не песок, а камень, и — пестрые ковры, затоптанные и пыльные. Навстречу нам попадались местные; некоторые из них проходили мимо молча, другие, посмеиваясь, обменивались непереводимыми словами с нашим «почетным» конвоем. Заведя в теплое помещение, в котором пахло потом и пряностями, нас вынудили остановиться.
Темнокожий заговорил о чем-то своим сочным, густым голосом; в его речи пару раз промелькнула моя фамилия. Откуда-то спереди раздался странный звук — то ли кряхтенье, то ли смех, а то ли и вовсе кашель. После этого странного звука мы услышали голос, опять же, неопределенный — то ли мужской, то ли женский, то ли гневный, то ли издевательский.
