не нанесли ей никакого вреда, зато смогли отвлечь от настойчивого зова лесной твари.
— Держи вот! — бабка сгребла с земли мох, сунула Ясе в руку два влажных кусочка. — Уши заткни, чтоб не блазнилось.
Это действительно помогло, мховые беруши полностью поглотили звуки, Ясе даже показалось, что она оглохла.
Совсем не к месту ей вспомнились объятия на крыльце, жаркий шёпот влюблённых, и сердце сжалось от зависти и тоски. Яся понимала, прекрасно понимала, что никогда не сможет занять Катькино место. Если всё закончится хорошо… когда всё закончится хорошо… Игнат всё равно не заинтересуется ей, ведь настоящая Катька будет рядом.
Погрузившись в эти невесёлые мысли, Яся пропустила момент, когда прындик вывел их к нужному месту.
Старая берёза росла особняком, и Яся сначала почувствовала её силу, и только потом увидела само дерево. Избавившись от ненужного теперь мха, она рассматривала дерево, пытаясь отыскать хоть какую-то его особенность.
Берёза почти сбросила листья, и высоко от земли хорошо просматривался уродливый горб нароста на стволе.
— Сувель. Древесная кость. — удовлетворенно кивнула Гана и, постучав по стволу, приникла к нему да зашептала.
Яся не вслушивалась в быструю скороговорку из слов, понимала, что бабка просит берёзу о помощи. И когда ветви дерева внезапно взметнулись к небу и резко опали, поняла, что всё получилось.
— Пособи, Яся. Вон, видишь, ветка провисла? Потяни её, мне не достать.
Яся послушно потянула, и ветка отделилась от ствола, рухнула прямо к ногам.
Она оказалась крепкой и длинной, примерно по размеру древка для метлы.
— А где мы возьмем прутья, — хотела спросить Яся и запнулась, увидев, как по движению бабкиной руки ветка дёрнулась и поднялась над землёй.
Гана повязала на неё что-то вроде поводьев — поясок или какую-то веревочку, и легонько потянула за концы, проверяя на прочность.
— Полезай, — велела она Ясе. — Я следом.
— Как — полезай?! — оторопела та.
— Быстро! Некогда мне с тобой нянькаться. Давай же.
Наверное, если бы Яся оставалась только собой, она ни за что не решилась бы на такой перелёт. Но древяницина часть снова взяла верх, и Яся ловко оседлала жердину, а потом направила ту пониже, чтобы бабке было удобнее взбираться.
Когда они плавно взмыли над деревьями, Ясю охватил восторг.
Ей захотелось подняться еще выше — отщипнуть кусочек от месяца, поймать зазевавшуюся звезду. Дождь уже перестал, и звезды искорками мелькали в глазах, дразнились: «не поймаешь, не поймаешь».
— Тихо сиди, — крикнула бабка не оборачиваясь, словно почувствовав это неразумное желание.
— Не рыпайся, дзеўка! — прындик обнаружился у Яси на плече. — А ну, как свалишься? Ищи тебя потом по всему лесу.
Настроение у него было отличное. Похрюкивая довольно, он поигрывал молоточком, шутливо замахивался на звезды, и те горошинками рассыпались по сторонам: «не тронь, не тронь».
Вынырнув из лесной темноты, за ними было погнался хапун, но бабка швырнула в него солью, и он сразу отстал.
Странная птица с уродливой человеческой головой попалась навстречу и лишь зашипела, увидев Ясю-древяницу и прындика.
Парочка визжащих старух промчалась на свинье, не обратив на компанию никакого внимания. Они были заняты друг дружкой — рвали из рук ли маленького чертёнка, то ли крупную жабу. Засмотревшись на них, Яся едва не выронила курточку с платьем, и прындик тут же тюкнул её по лбу молоточком.
Полёт продлился недолго — вот уже показался городишко, и знакомая закидка, и дом бабы Ганы напротив. Седенький хатник из-под руки смотрел на них с крылечка, Малинка крутилась тут же, всплёскивала меховыми ладошками, улыбалась. Домовые успели соскучиться по хозяйке и очень радовались её возвращению.
Малинка накормила всех картофельными клёцками, плавающими в подливке из шкварок и лука, на десерт подала тугие квадраты застывшего киселя из шиповника. Разрумянившись, она металась от печки к столу, подкладывая желающим добавки.
Кисель оказался кисловатым и в меру сладким, неспешно захлёбывая его травяным духовитым чаем, Яся наслаждалась человеческой едой. Впервые за долгое время ей удалось вкусно и сытно поесть, и это были не жуки, и не древесная кора, которую предпочитала древяница.
Идиллию нарушила Гана, поблагодарив домовую помощницу, поднялась и поманила Ясю за собой:
— Хватит рассиживаться. Или передумала вызволять остальных?
— Ничего не передумала! — возмутилась Яся. — Вы сами сказали после, вот я жду.
— Платье русалкино как у тебя оказалось? — неожиданно поинтересовалась бабка. — Мало тебе было одной примерки?
— Мне мора подкинула. Из закидки.
— Запечная? С чего вдруг?
— Петруна с крыксой его сжечь собирались, чтобы отомстить хозяйке. Я к ним через скрыню попала. Это портал. У Христины в чулане такая же стоит.
— У Христины в чулане… Вот, значит, как… Ох, и слепа я была! А, уж, как глупа! — протянула Гана и, подтолкнув Ясю к скамейке, велела строго. — А ну, рассказывай!
И Яся рассказала про свои приключения в закидке, про то, как невольно подслушала разговор, как укусил её Ванечка-пупс, как мора успела вытолкать её обратно.
— Так вот какой стрыгой тебя цапнул… так-так-так… — бабка слушала и перебирала аккуратные травяные пучки. — Вот, значит, как всё обернулось.
— Что вы с ними собираетесь делать? Для чего эти травы? — Яся с удовольствием принюхивалась к распространяющемуся комнате терпкому аромату.
— Чертогон использую как оберег, — Гана показала на игольчатые синие шарики синеголовника. — Он защищает от порчи и сглаза. И от чертей. Его ещё перенос-зельем называют за особенные свойства… В зверобое — частица солнца. Видишь, как ярко золотится? Тысячелистник — приворотная трава. А это душица. Трава долголетия, так же хорошо помогает в любви. — Гана покосилась на Ясю. — Только ты на неё не надейся, чувства должны от сэрца идти, не от травок.
— Я и не надеюсь, — вздохнула Яся. — Уже ни на что.
— То зря, дзяўчынка. Надеяться нужно на себя!
Гана помолчала, продолжая раскладывать всё новые и новые связки, бормоча что-то под нос и часто взглядывая на Ясю.
— Собираюсь сделать питье для Игнаша. Чтобы развеять наваждение. Полностью, конечно, не снимет, но хоть немного приоткроет глаза.
— И он поймёт, что с ним не настоящая Катька?
— Очень надеюсь, что поймет.
— Я отнесу! Проберусь в дом…
— Только в скрыню не залезай, не нужно тебе снова в закидку. И платье русалкино у меня оставишь, спрячу подальше, чтобы больше никто не нашёл.
С этим Яся не могла согласиться, но возражать не стала, а чтобы отвлечь внимание от платья — занялась своей курточкой. Встряхнула её, залезла в карман. Нащупав там кусочек картона и что-то круглое, вроде большого кольца, вытащила их и с изумлением стала разглядывать.
На блеклом кусочке сквозь разводы проступало несколько фигур, Яся не сразу
