сообразила, что перед ней старинная фотография. По центру сидел мужчина с затертым лицом, а по бокам от него стояли две барышни и немного натянуто улыбались. Одна из них привлекла Ясю, она будто бы уже видела её… только где?
— Откуда она у тебя? — изумленно ахнула Гана и потянулась к карточке.
— В скрыне нашла, еще первый раз, вместе с платьем и этим… — Яся подтолкнула к бабке кружок, оказавшийся согнутым гвоздём. — Вы узнали кого-то на фотографии?
— Узнала, — Гана осторожно коснулась пальцем гвоздя. — Я многое узнала за последнее время… прозрела после многолетней слепоты…
Она тяжело поднялась и скрылась на кухне. Почти сразу оттуда появилась Малинка с небольшой миской, полной воды. Поставив её рядом с Ясей на лавку, бесшумно отступила в угол и замерла там, спрятав руки под передником.
— Сейчас смотреть станем, — Гана вернулась с бутылочкой тёмного стекла, плотно закупоренной пробкой. С усилием вытащив её, принялась переливать в миску что-то тягучее, напоминающее патоку. Странная жидкость образовала на воде липкую лужу, на неё сверху бабка осторожно поместила найденный в курточке гвоздь. Он не потонул, остался лежать на поверхности, а внутри быстро замелькали картинки.
Чёрно-белые, словно в немом кино, кадры сменяли друг друга, являя миру фрагменты из далекого прошлого.
Ясе показалось, что она увидела Игната. Это был точно он — красивый, молодой, только вместо татуированного шрама на голове росли волосы. Вот он в доме — сердится, машет руками… пытается схватить невзрачную бледную тень… вот беседует с женщиной возле колодца, передает какой-то свёрточек…
— Ближе! Покажи ближе! — хрипло попросила Гана, и картинка дрогнула, пытаясь увеличить кадр. Лицо женщины возникло крупным планом, и Яся сразу узнала одну их тех, что были на фотографии!
Почти сразу появилась и вторая — она была невестой на свадьбе, Игнат обнимал её, а девушка счастливо улыбалась. А сбоку на них смотрела первая, и Яся поёжилась, ощутив через время её глухую колючую ненависть.
*дзяўчынка — девочка (бел.)
Объяснила смысл увиденного баба Гана не сразу. Когда картинка развеялась, а гвоздь всё же потонул, ещё долго сидела уставившись на воду и не шевелясь. Малинка и хатник, встревоженные таким бабкиным поведением, о чём-то перешёптывались в уголке, но ничего не предпринимали.
Первой не выдержала Яся, ей не терпелось обсудить с бабкой увиденное. Ведь она узнала, узнала одну из девушек, несмотря на то, что теперь её лицо очень изменилось.
Коснувшись бабкиного плеча, Яся постучала по нему легонько, привлекая внимание.
— Вы тоже узнали её, баба Гана? Поэтому расстроились?
— Узнала. Хотя и без того всё почти сложилось в картину. Но как же я была слепа! Не пыталась сопоставить кусочки, даже не думала о таком!
— Это была Христина! И… неужели Игнат?
— Прадед его. Русалкин соблазнитель.
— Не только русалкин… — Яся сдержала вздох. У Игната с прадедом было одно лицо, одна стать. И вкусы, видимо, были одинаковые. Обоих привлекали яркие брюнетки, как вторая девушка из видения. Как Катька.
— Не только. — согласилась Гана. — Христина тоже пала жертвой.
— И вторая девушка тоже. Кто она?
— Думаю, то прабабушка Игнаша… Как же я была глупа!
— Значит прадед Игната жил в вашем городке?
— Нет, не думаю. Христина точно нездешняя. Появилась у нас, когда я девчоночкой бегала. Сначала слухи поползли, что новая Привратница водворилась в лесу, а уж потом я её увидела, когда за грибами ходила. Она ко мне хорошо отнеслась, привечать стала, обучать. Я ведь многими знаниями ей обязана… да…
Гана поманила Малинку, показала рукой на плошку, чтобы убрала. Хатник сунулся следом, поднёс бабке воды, посмотрел вопросительно — не нужно ли ещё чего.
— Не нужно. Спасибо. Ступай, праменчык. Я сейчас отваром займусь. Вы мне теперь без надобности.
Повздыхав, Гана принялась сгребать разложенные травы, оставила лишь полынь и можжевеловую веточку.
Яся потянулась её потрогать, вдохнула сладковатый, насыщенный аромат и едва не откусила кусочек.
— Не тронь! — прикрикнула Гана. — Артыш в дело пойдёт. Хорошо бы поджечь его и окурить дымом Игнаша, да разве позволит она… Хоть бы отвара глотнул, и то будет польза.
В небольшой чугунок бабка сложила полынь, поломала на кусочки можжевельник, начала растирать их деревянным пестиком, двигая руку против часовой стрелки. Запах усилился, теперь в нём проступала отчётливая горчинка, которая очень понравилась Ясе.
— Христина сама мне и сказала про дом ведьмы-то. Что я рядом с ним живу. — неожиданно продолжила рассказывать Гана. — И ведьма та шибко сильная была, обреталась здесь в давние времена, все и забыли про это. Потому и дом вроде как есть, а вроде и нету. Видят его, но не заостряют внимание, вроде сквозь него смотрят. Стоит и стоит. А чей, почему заброшен — никого не волнует. Я, глупая, решила туда слазить — интерес разобрал, вдруг, что-то необычное от ведьмы сохранилось. А Христя строго на строго запретила да припугнула вдобавок. Сказала, что в доме нечисть посажена, помощницы ведьмины, вроде охраны от таких вот любопытных как я. Тогда и про платье проговорилась, которое ты с собой притащила…
— Про русалкино?
— Про него. Сказала, что мужик один наигрался с русалкой и бросил, а платье на память сохранить решил, да ведьма упросила отдать.
— А куда эта ведьма подевалась?
— Вроде как в леса ушла. А может на иную сторону. Не захотела оставаться, когда всё вокруг меняться начало. Меня она мало интересовала, ушла и ушла.
— Как это — меняться?
— Обычно. Революция… война… Уж больше века миновало, а дом так и стоит пустой. А Христя, оказывается, его себе приспособила… Как же я была слепа!
Гана долила в чугунок воды, поставила его на печку, принялась помешивать серо-коричневым птичьим пером. Ясе хотелось спросить — чьё оно, но она сдержалась, не стала говорить под руку бабке.
Когда отвар закипел, Гана сдвинула чугунок на край, набросила поверх тёмное полотно, чтобы немного настоялся.
— Уже скоро. Докончу дело и отправишься. Не передумала, дзяўчынка?
— Не передумала. — Яся рассматривала свою руку, из места, куда её укусил Ванечка понемногу подтекала зелёная жижа. — Баба Гана, можно это как-то остановить? Приложить что-нибудь, чтобы быстрее зажило?
— Нельзя, дзяўчынка. Как только заживёт — себя потеряешь. Древяница тебя поглотит.
— Но… я думала, что укуса достаточно! Думала, что он остановил полное обращение!
— Так и есть. Пока не зажил — остановил, а дальше потребуется новый укус.
— Мне, что же — опять просить Ванечку??
— Торопиться тебе надо. Успеть помочь другим.
— А я… а мне кто поможет?? — Ясе сделалось очень обидно.
— Может и поможет… на это только
