его не боится, значит, должен быть какой-то подвох вроде того, что произошел с ним в подполье. Однако он явно знал, что Аглая больше не одержима бесом, иначе не заявился бы открыто, а постарался бы напасть исподтишка.
– Нет, спасибо. – Аглая невозмутимо пожала плечами. – Вперед, делай то, за чем пришел.
– Хм… А знаешь ли ты, что тебя ждет? Подумай. Я согласен дать тебе фору, чтобы ты успела спрятаться. Вдруг тебе повезет, и я не смогу тебя найти? – Одноглазый Волк никак не мог смириться с тем, что жертва отказывается от него убегать и тем самым портит ему все удовольствие от процесса.
«Нет, кажется, дело не в удовольствии, или не только в нем. Ему нужен мой страх. Жизненно необходим, как воздух! Наверное, бес внутри него питается страхом, и Одноглазый Волк лезет из кожи вон, лишь бы его покровитель не остался голодным», – предположила Аглая.
Удивительно, но страшно ей не было. Злость разрослась настолько, что не оставила места для других чувств. Одноглазый Волк подался вперед и потянул носом, словно принюхивался к ней. Растерянное выражение на его лице сменилось самодовольным, плотоядная ухмылка вернулась на место.
– Люблю таких бесстрашных! – произнес он, и Аглае стало не по себе. Неужели она ошиблась? Что, если бесу нужен был не страх, а то темное, что пробудилось в ней и росло все это время? Похоже, Аглая клюнула на приманку, как глупая рыба, в ее душе не осталось ничего светлого, а бес, вероятно, только этого и ждал! Где-то она слышала, что главное для беса – сгубить человеческую душу, такими душами он и питается, а с чистой и светлой душой ничего поделать не может. Ее обвели вокруг пальца, она проиграла…
Все-таки придется бежать. Но куда? Аглая сорвалась с места и бросилась в ту сторону, где, предположительно, должна была находиться гостиная, но окружающее пространство менялось прямо на глазах, на бежевых обоях появились пустоты, похожие на проталины, которые быстро разрастались, «съедая» стены, и за стенами открылась мрачная комната с узкой, как гроб, кроватью, длинными лавками и двумя окнами без стекол. На дощатом полу в изобилии росли желтые кривые поганки, они противно захрустели под ногами, когда Аглая пересекала комнату. Выскочив в одно из окон, она упала в заросли бурьяна и поползла, продираясь сквозь жесткие стебли. Бурьян расступался неохотно, с сердитым шорохом и треском, заглушавшим звуки погони. Интуитивно чувствуя, что Одноглазый Волк уже близко, Аглая вынырнула из травы и огляделась, но его нигде не было видно. И, хотя синие сумерки сгустились почти до черноты, человеческую фигуру она бы точно заметила. Куда он подевался? Почему не бросился в погоню? Он ведь так хотел на нее поохотиться!
Вдруг Аглая осознала, что все еще слышит шуршание стеблей поблизости, хотя сама стоит, не двигаясь. Она повернулась на звук. Огромный бесформенный ком ворочался в высокой траве неподалеку. Вдруг он развалился надвое, и из бурьяна поднялись две человеческие фигуры, в одной из них Аглая узнала Одноглазого Волка, а другая тоже показалась знакомой и напомнила ей Романа, одного из «мракоборцев», но уверенности в этом у Аглаи не было. Как он мог тут оказаться? И, главное, зачем?
Но, всматриваясь в бледное лицо, обрамленное черными волосами до плеч, она все-таки убедилась в том, что видит Романа.
Мужские фигуры вновь слились воедино и покатились по траве в жестокой схватке, оттуда донеслись хрипы, ругательства и угрозы:
– Не смей ее трогать, тварь! – прозвучал голос Романа, звенящий от гнева.
– Ты хоть знаешь, на кого руку поднял, желторотый?! – яростно прохрипел Одноглазый Волк. – Ты не жилец теперь! В нашей стае законы суровые!
– К чертям вашу стаю! Аглая – моя девушка!
– Аглая – моя добыча, и приметил я ее раньше, чем ты впервые в своей жизни побрился! Думаешь, что сможешь меня остановить? Зря ты переманил к себе ее беса. И себя погубил, и ее не спасешь!
Дерущиеся вновь разошлись в стороны.
Одноглазый Волк пригнул голову, будто собрался идти на таран, но не сдвинулся с места, вместо этого упер руки в бока, выставив локти в стороны, по его телу прокатились волны черной ряби, одежда затрещала по швам, разрываясь на множество мелких лоскутов, которые с каждой секундой все больше походили на вороньи перья, рот слился с носом, превращаясь в клюв, отливающий бронзовым блеском, и воздух завибрировал от жуткого гортанного «Кар-р». Вслед за ним прозвучал пронзительный возглас Романа:
– Аглая, беги!
Силуэт Романа тоже начал стремительно меняться, по обе стороны от него взметнулись полы черного плаща и затрепетали, утолщаясь и вытягиваясь. Через мгновение над землей закружились два огромных черных ворона. Они налетели друг на друга, и сверху посыпались перья вперемешку с искрами, высеченными бронзовыми клювами, столкнувшимися с жутким звоном.
Сердце Аглаи тревожно сжалось. Разум еще осмысливал фразы, которыми противники обменялись перед схваткой.
«Аглая – моя девушка», – слова Романа.
«Зря ты переманил к себе ее беса. Себя погубил, и ее не спасешь», – угрожающий рык Одноглазого Волка.
Значит, Роман здесь из-за нее? Пришел, чтобы защитить? И это он освободил ее от вселившегося беса? Аглая почувствовала, как ее темная часть съеживается, а сердце словно воспламеняется от нахлынувших чувств. Она подозревала, что находится в такой форме бытия, при которой не может быть ни сердца, ни тела, но ощущения ничем не отличались от привычных: бурьян кололся, холод пощипывал кожу, а сердце горело. И вдобавок к этому Аглая ощутила чье-то легкое прикосновение к своей спине, очень похожее на касание теплой человеческой руки. Она резко обернулась, но увидела лишь бурьян, покачивающийся позади. Там кто-то был, не Одноглазый Волк и не Роман, потому что они по-прежнему бились в воздухе, осыпая землю искрами и перьями.
– Кто здесь? – спросила Аглая, настороженно вглядываясь в темные травяные заросли.
– Тш-ш-ш… – донеслось оттуда. – Тебе лучше присесть.
Хоть слова и были произнесены шепотом, но от Аглаи не укрылось, что голос принадлежал ребенку – возможно, девочке. Она послушно опустилась в траву, скрывшись в ней с головой. Из травяных недр показалась крошечная детская ручонка. Аглая протянула руку и коснулась тоненьких пальчиков.
– Пойдем, я покажу, где можно спрятаться, – прошептал дрожащий от страха голосок.
– Но я не могу, – тоже шепотом возразила Аглая. – Я хочу увидеть, кто из воронов победит.
– Победит тот, в ком больше зла. И после этого он нас сразу заклюет, если мы не успеем спрятаться.
– Один из них борется, чтобы защитить меня. Если он победит, то не станет на нас нападать.
– Они всегда нападают.
– Но
