но им «костыльки» не помогли. Лукерья считала, что лучший оберег от беса – это чистота души, но сейчас бесов перед ней было слишком много, и пусть их сдерживало заклятие, но они все равно ухитрились каким-то образом завладеть ее вниманием и забрались к ней в голову. Что, если они и в душу смогут забраться?
Неизвестно, чем бы закончилось это противостояние, если бы не Илья и Стас, вернувшиеся как раз вовремя. Илья на расстоянии почувствовал неладное, и они бегом примчались обратно. Бесы тотчас присмирели, и Лукерье сразу стало легче дышать.
Вскоре тринадцать кукол-«лихоманок» были наряжены и установлены напротив одержимых. Пока Илья читал заклинание для изгнания бесов, одержимые один за другим закатывали глаза. У Лукерьи тревожно сжалось сердце: очнутся ли эти люди? Вдруг бесы, покидая тела, погасят в них жизнь? Перед смертью даже колдовство бессильно. Но как бы там ни было, а очередной этап ритуала завершился, бесы переместились в кукол и больше не представляли опасности, сдерживаемые наложенным заклинанием и серебристым клевером. Оставалось отправить «лихоманок» в мертвый мир – вместе с деревней.
Илья вложил между страницами «Кудесника» листок клевера, там, где находились формулы для «куролесы», чтобы сразу открыть книгу в нужном месте. Вручив увесистый фолиант Лукерье, он вооружился осиновым колом (их еще много осталось в багажнике джипа, как и «лихоманок», хватило бы даже на два обряда), воткнул острие в землю и принялся вычерчивать линию, обозначающую границу пространства, которое требовалось переместить. Линия прошла таким образом, что одержимые оказались с ее внешней стороны, а куклы – с внутренней, той, что попадала под воздействие «куролесы». Лукерья подумала, что будет надежнее унести кукол в избу или сарай, как сделал в свое время дед Ерофей, потому что тогда, как и сейчас, дул сильный ветер.
Ветер все крепчал, и куклы пошатывались на воткнутых в землю колах, они запросто могли в самый ответственный момент слететь с них и выкатиться за пограничную линию.
Когда Илья закончил чертить магический круг, Лукерья поделилась с ним своими опасениями. И как только она это сказала, ветер подул сильнее, словно был с бесами заодно. Очень быстро он набрал ураганную скорость, подняв в воздух пыльные вихри, и те закружили по лужайке, толкая кукол и дергая «куролесу» за свисающие веревки.
– Скорее! – Лукерья бросилась к куклам, каркасы которых угрожающе потрескивали, но, услышав протяжный скрип колеса, повернувшегося на «куролесе», она испугалась, что Шиша вновь «сбежит», а потом возникнет где-то в другом месте, так и не попав в мертвый мир, откуда ей было бы уже не выбраться. Изменив направление, Лукерья добежала до «куролесы» и, зажав «Кудесник» под мышкой, вцепилась в одну из веревок. Ее сил не хватило на то, чтобы остановить вращение колеса, но оно все же замедлилось. Поблизости залаяла собака – неистово, с надрывным хрипом. Лукерья огляделась и с удивлением обнаружила, что этот жуткий лай издает Гром, которого оставили в джипе вместе с Аглаей и Диной – и в качестве защиты, и чтобы под ногами во время обряда не путался. Кто бы мог подумать, что Гром способен так буйствовать? Что с ним происходит? Лупит обеими лапами по стеклу машины и вот-вот или выбьет его, или дверь вынесет!
За Громом маячило бледное и растерянное лицо Дины. Она безуспешно пыталась успокоить пса, он на нее совершенно не реагировал. Лукерья скользнула взглядом вдоль лужайки в поисках Ильи. Они со Стасом направлялись от крайней избы к трем оставшимся куклам, остальных уже успели унести. Лукерья хотела было окликнуть Илью, но сдержалась, подумав, что сейчас ни его, ни Стаса лучше не отвлекать – пусть унесут последних кукол в избу, а с Громом ничего страшного не случится, если он потерпит пару минут. Вцепившись в веревку «куролесы», она смотрела, как парни подходят к «лихоманкам» и снимают их с осиновых колов: две взял Илья, одну – Стас. В этот момент порывом ветра вырвало из земли оголенный осиновый кол, и тот вонзился острием в ногу Стаса. Взвыв от боли, Стас схватился за ушибленное место, выпустив куклу из рук, и та резво покатилась по лужайке, подгоняемая ветром. На ней была шляпа, приколотая булавками, и черная «пиратская» повязка – такая же, как та, которую носил главарь бесовской шайки. Этих повязок нашлась целая пачка, они лежали во внутреннем кармане его куртки, оставшейся в избе, и оказались не пиратскими, а медицинскими, судя по надписям на упаковке.
Илья вручил кукол усевшемуся на землю Стасу и побежал за ускользнувшей тринадцатой «лихоманкой», кувыркавшейся по земле, но та отдалялась все быстрее. Лукерья отпустила веревку «куролесы» и помчалась следом. Мимо нее черной стрелой пронесся Гром, каким-то чудом вырвавшийся из машины. Пес обогнал Илью и исчез вдали, слившись с ночной темнотой, подернутой туманной дымкой.
Лукерья догнала Илью, растерянно топтавшегося у дыры в заборе. Ни куклы, ни Грома поблизости не было. За забором шумел сосновый бор.
– Он ее найдет, – ободряющим тоном произнесла Лукерья, но сама в это не верила.
Илья нахмурился, молча вздохнул. Они пролезли сквозь дыру в заборе и, оказавшись по ту сторону, долго всматривались во тьму, призывая Грома. Пес вернулся без добычи, понурившись и поджав хвост, тоскливо глянул на них и ткнулся носом в ладонь Лукерьи, словно давал понять, что поиски бессмысленны.
– Сбежал от нас главный бес! – Илья потер виски и поморщился. – Какое-то роковое недоразумение! Если даже Гром не нашел куклу, нам и подавно нет смысла бродить впотьмах.
– Пойдем, надо завершить начатое. – Лукерья подала Илье «Кудесник», который держала в руках. – Мы ведь не можем оставить все как есть.
Он кивнул, взял у нее книгу, погладил Грома по голове и ласково приободрил его:
– Не расстраивайся, дружище. Я знаю, что ты сделал все, что мог. Мы поищем этого дрянного беглеца чуть позже, как только рассветет. А сейчас, пожалуй, действительно пора завершить начатое.
К тому моменту, когда Илья с раскрытым «Кудесником» в руках подошел к «куролесе», первые проблески рассвета уже проредили ночную мглу и туманная дымка почти рассеялась. Лукерья и Стас стояли за чертой, вне зоны магического воздействия «куролесы», рядом с людьми, погруженными в землю, ни один из которых до сих пор так и не очнулся. Грома снова заперли в машине. Стекла, к счастью, остались целы, – оказывается, перед тем, как вырваться на свободу, Гром ухитрился поддеть когтем дверную ручку и таким образом открыл дверь, ничего при этом не сломав. Дина сидела рядом с Аглаей и время от времени окликала подругу в надежде, что это поможет той прийти
