***
Спустя час разведка вернулась.
— Господин комиссар, — докладывает Люций. — Местонахождение бункера, подтверждаю — полуразрушенное заводское здание, от которого осталось три стены, высотой примерно в три этажа, все перекрытия обвалились внутрь, заметен расчищенный вход в подвальное помещение. Направление, где отсутствует стена из подручного хлама с учетом рельефа местности, бандиты соорудили подобие укреплений. Снаружи на постах стоят пять человек, ведут себя непрофессионально, оснащены плохо — старое стрелковое оружие и не менее старые бронежилеты, защищающие разве только от осколков, без шевронов, видно рекруты. Опасность представляет только тяжелый пулемет, возле него судя по берету, стоит командир сброда. Следов минирования по периметру не обнаружено, наблюдатель стоит на импровизированной вышке на невыгодной позиции. В целом, оцениваю угрозу как низкую.
Получив разведданные, мы пришли к самому банальному решению. В 16.30 выдвигаемся, скрытно занимаем позиции, распределяем цели и в 18.00 разом открываем огонь.
***
До места мы шли под прикрытием развалин, чье царство раскинулось по всей округе, аккуратно, пригибаясь, а в некоторые моменты передвигаясь ползком. К 17.30 каждый залёг на своем месте, тем самым окружив врага по периметру на удалении 200–100 метрах от цели в зависимости от угрозы обнаружения. Конкретно моих подчиненных я назначил старшими над импровизированными группами из четырех человек, включая нас самих. В мой персональный отряд входил Хеллис и еще один стрелок. Лежа на втором этаже разрушенного дома, от которого как раз и осталось всего два этажа, я наблюдал за людьми, которым через пол часа предстоит умереть. Вот так все и происходит, сейчас они о чем-то думают, мечтают, строят планы, бойцы конечно понимают, что их могут убить, но в то же время каждый из них надеется «со мной такое не произойдет, мне обязательно повезет» и в своих фантазиях они неустрашимые воины, готовые одолеть любого врага. Надежда и мечтания, с одной стороны полезны, только с другой нередко разбиваются об реальность, и через пол часа я докажу правильность вывода, жаль пуля моя застигнет не тех, кто расстрелял Бомани, а каких-то салаг. Получается Вульф обманул меня или же те гады успели убраться? Вряд ли я когда-нибудь узнаю правду.
В 17.59 на Вельд опустилась абсолютная тьма, сделав нас для врага практически невидимыми. В отличие от него вся округа прекрасно просматривалась нами через ПНВ 74. Воздух как будто наэлектризовался, впитал наше напряжение, еще мгновенье и его разрежут сотни пуль.
18.00. Я нажимаю спусковой крючок своей винтовки целясь в верхнюю часть туловища бойца, тишину разрывают раскаты выстрелов, приклад жестко ударяет в плечо с каждым нажатием, ко мне присоединяются другие. Моя цель падает замертво, как и его товарищи, кроме одного. Неприметный боец, укрывшись за одной из баррикад подняв над собой автомат, вслепую поливал сплошным огнем округу. Все ударили по нему разом, одна из пуль попала прямо в оружие, и он затих. Шумовую завесу выстрелов сменила абсолютная тишина, нарушаемая лишь дыханием, да шелестом одежды. Прождав минуту-две, ожидая возможную подмогу изнутри, мы с опаской пошли к зданию, если там и есть кто наружу он явно не собирается. Шагом за шагом мы подходили все ближе, неужели они так легко отдали нам бункер, возможно он уже пуст, тогда зачем охрана, может осталась какая-то малая часть? Опять вопросы. Вдали послышались отдельные взрывы, похоже на залп ракет с вертолетов, где-то в 10 км от нас тоже проходит штурм. Может там и сосредоточены большие силы Корпуса или для нас снова устроена засада, но второй раз на это я не попадусь, группа Сержанта осталась в тылу, у них не получиться подойти незамеченными. Я поравнялся с пародией на огневую точку, в нескольких десятков метрах от нее черным пятном зиял вход под землю. Рекруты Трибунала растерзанными пулями лежали в лужах крови у своих позиций, единственный боец, который отстреливался, получил наименьшие повреждения, если можно так выразиться в его случае. Пули прошли по касательной, не задев важных органов, и даже так выстрелы из «Гладиуса» вырвали целые куски плоти, повредив артерии. Боец на адреналине отстрелялся, но остановить кровь не смог.
— Уорент-офицер Хеллис, неважно стреляете, одному оставили шанс на сопротивление, — сказал я, держа на прицеле вход в бункер.
— Нам винтовки только вчера выдали, не успели пристреляться, — мои слова явно задели самолюбие командира ренегатов.
— Зачем Вам дали не обстрелянное оружие перед боевым выходом, бред какой-то.
Ренегат промолчал.
Подходя к входу меня охватило странное нервозное чувство, будто я что-то упускаю, где-то я совершаю страшную ошибку. Вход оказался завален, данную новость подтвердили невольными ругательствами, оказавшиеся рядом Таня и Люций. Похоже история повторяется — нас ждали!
— Это засада! Сержант срочно доложите обстановку, — крикнул я в ЛУ, но обернувшись, увидел его в пяти метрах от меня. — Какого черта ты здесь делаешь! Ты должен был прикрывать наш тыл!
— Прости комиссар, но я не должен умереть.
Ренегаты стояли, взяв нас в полукольцо.
— Винтовки на землю, аккуратно, не портите товарный вид, — скомандовал Хеллис, и ренегаты подняли на нас стволы оружия.
— Какого черта здесь происходит!? — я искренне растерялся, хотя осознание происходящего стремительно врывалось в мой мозг, оставляя за собой горький вкус позорного поражения. Меня обвели вокруг пальца.
— Ублюдки! — вырвалось у Тани.
— Заткнись сучка.
— Командир, давай трахнем ее!
— Я сейчас сам тебя трахну, делаем все согласно приказу!
— Кто отдал приказ? — усилием воли, применяя базовый психологический прием Трибунала, я заставил себя успокоится, на сколько это возможно в данной ситуации.
— Думаю, ты и сам уже догадался.
— Он мог бы и побольше заплатить, раз вы обираете нас до нитки. Патроны тоже доставить? — саркастически поинтересовался я.
— А чего добру пропадать, патроны, приборы ночного видения, пистолеты, все ценное!
— Ворон, пожалуйста придумайте что-нибудь, они же нас сейчас убьют — с мольбой в голосе произнес Люций.
— Закройте глаза как достану, — тихо произнес я обоим.
— Что-нибудь еще скажите друг другу, тут же сложу вас!
— Да да, простите, мы все молчим, — хотя мне и так страшно, я придал голосу еще больший оттенок страха и повиновения.
Положив пистолет на пол, я полез в боковой карман, где лежали ослепляющие гранаты Ларри. Самое сложное сейчас, одной рукой отогнуть
