Джиния нахмурилась.
– Не понимаю.
Джейми замешкался. Он запустил ложку в ведерко Джинии, поскольку его мороженое почему-то исчезло.
– Когда я пользуюсь ментальной энергией, – сказала Лорен, – она просто есть, и мне лишь нужно ее «включить», но, конечно же, изнутри, а не так, как при пользовании энергией стихий, ведь те существуют снаружи.
Джейми кивнул. Его психомагический дар подкачал, но Джейми знал, что этот талант отличается от остальных колдовских способностей.
– Ты словно нажимаешь на ментальную кнопку.
– Угадал. А вы, ребята, получаете результаты сканирования Элори даже тогда, когда она активно своей силой не пользуется, верно? А если сетевая энергия присутствует сама по себе и, когда ты находишься в Интернете, тебе требуется только «включить» ее?
Ага… А кнопку Элори отчасти заклинило. Странновато звучало, но любопытно.
– Здорово, – с энтузиазмом заявила Джиния. – И как же я справляюсь со своим выключателем?
Лорен усмехнулась.
– Мы поэкспериментируем. Я постараюсь провести тебя через процедуру активации ментальной энергии. А ты держи руку на «мышке».
Джейми едва не застонал. Нельзя не подменять одну энергию другой! Следовало хорошенько подумать о принципе работы этой виртуальной силы и не баловаться с выключателем.
«Как это по-мужски», – телепатически пожурила его Лорен, а вслух произнесла:
– Ты водной стихией управлять не умеешь, но колдунят обучаешь тому, как ее контролировать. А как ты это делаешь?
Джейми почувствовал себя загнанным в угол.
– В принципе, особого значения не имеет, что идет в ход во время колдовства. Да и методы преподавания у нашего сообщества более или менее одинаковые. Но сейчас нас беспокоит именно сетевая энергия, а не ментальная.
Лорен пожала плечами.
– Мы даже не представляем, чем она является, но, Джейми, она схожа с ментальной.
И Лорен снова установила связь с Джинией и Джейми.
Скептически помалкивая, Джейми наблюдал за тем, как Лорен ведет Джинию по базовым шагам доступа к ментальной энергии. Ноль. Ничего.
Лорен мысленно поддела его локтем.
«А у твоих колдунят с первого раза получается?»
Затем она терпеливо проделала упражнение еще несколько раз. Джейми зевнул, а в следующее мгновение рывком сел – в тот миг, когда резко вспыхнуло ментальное «освещение».
Частично прервав канал связи, он схватил свой ноутбук.
«Пусть она повторит это, – телепатировал он Лорен. – Я хочу снять кое-какие показания».
Джейми уставился на экран. Джиния выдала на графике три пика подряд. Последний из трех оказался самым высоким из всех зафиксированных за то время, пока она программировала заклинания.
Джейми оторвался от монитора как раз кстати – и успел обнять бросившуюся к нему племянницу.
– Я смогла, дядя Джейми!
– Еще бы, умница моя! И ты будешь знаменитостью!
– Почему?
– Ты первая, кто произвольно активировал сетевую энергию. Твое имя впишут в книги по истории колдовства.
– Круто! – воскликнула Джиния, но ни от кого не укрылось то, что она добавила мысленно: «Как и имя Эрвина».
Проклятье. По идее, следующим, кого следовало обучить обращаться с сетевой энергией, был младший братец Джинии, но до начала «мучений» девочка заслужила отдых. Кроме того, выпал один из тех редких дней, когда побыть старшей сестрой самого могущественного колдуненка в мире было даже трогательно.
«Ей надо прийти в себя, – обратилась к нему Лорен. – И сам не спеши. Возможно, что наш Супербой не станет самым мощным виртуальным колдуном в стране».
Джейми уже проиграл слишком много пари женщинам, поэтому спорить не стал, хотя Лорен его не убедила. Все-таки Эрвин был по-настоящему уникальным малышом.
Художественная ярмарка наполнилась людьми, обожавшими вещицы ручной работы и вообще все красивое. К общему гомону изредка добавлялся детский плач или громкий голос, усиленный мегафоном.
Стеснительность Элори растаяла за первые десять минут, и теперь она с радостью демонстрировала свои товары восхищенным посетителям.
Она уже начала беспокоиться, что ее украшений не хватит для продажи, и это ее удручало. В первую очередь она была художником, но во вторую – деловой женщиной. При той скорости, с какой исчезали с прилавков и стендов ее морские стеклышки, за четыре дня она могла заработать больше двадцати тысяч долларов.
Внезапно Элори заметила маленькую девочку. Та ухитрилась протиснуться через толпу покупателей, держа в руках одну из самых любимых вещиц Элори – длинную цепочку с четырьмя прозрачными капельками.
Элори улыбнулась матери девчушки и присела на корточки перед ребенком.
– Это особенное ожерелье. Я его назвала «Слезы русалки».
Девочка вытаращила глаза.
– Ты – русалка?
– Ступни у меня чуточку болят в туфлях, но я – самая обычная женщина. А ты? Может, ты и есть русалочка?
Девочка целую минуту сосредоточенно разглядывала туфли Элори и наконец серьезно ответила:
– Сегодня нет. Здесь с хвостом ходить трудно, вот я и прицепила себе ножки.
Элори рассмеялась.
– Вот и хорошо. Теперь ты нашла мою палатку и можешь примерить замечательное ожерелье.
Она приподняла мягкие волосы девочки, надела цепочку на ее шею и подвела малышку к зеркалу.
– И как вы подбираете такие изумительные цвета? Это волшебство? – восхитилась мать.
– Наверное, – произнесла Элори. Ее привлекла идея о том, что в океанских водах кроется магия, а может, там и вправду обитает пара-тройка русалок. – Но я использую осколки стекла, которые долго пробыли в океане. Я лишь гуляю по берегу и их собираю. И мне нравится думать, что мне их присылают русалки, чтобы я делала подобные изящные вещицы.
Девочка посмотрела на нее недоверчиво.
– А я никогда на берегу никаких слезок не видела.
Элори не решилась нудно рассказывать о направлениях морских течений.
– А если вдоль здешних пляжей русалки не плавают? Нужно мне будет сегодня попозже побродить возле океана и поискать клад.
– Они приплывают к берегу и играют, – заявила девочка. – Но они не плачут, потому что я им много песенок пою. Они такое любят.
Девочка принялась перебирать стеклышки у себя на груди. Элори поняла: это тот самый случай, когда ее творение обрело свою хозяйку.
– Значит, они прислали свои слезы мне.
Девочка озадачилась.
– Почему?
– Русалкам нравятся твои песенки, и им захотелось сказать «спасибо». Я считаю, что у каждого моего украшения есть свой хозяин, поэтому ожерелье явно твое.
