— Спа-спасибо… — я неожиданно смутилась.
В словах правителя Лаэрда не было ничего особенного, но интонация, с которой он поблагодарил чужеродную носатую девчонку, дорогого стоила.
— Хотите прогуляться? — лессир протянул широкую ладонь.
— С вами? — опешила я.
— Я такой страшный, что внушаю вам ужас? — рассмеялся Нил, удивляясь нерешительности.
— Нет, конечно, просто неожиданно, — немного робея вложила ладошку в его руку.
— Расценивайте это, как более детальное знакомство. Я ведь так и не выбрал времени, чтобы познакомиться поближе.
Он встал и направился по дорожке вглубь сада. Словно именно там, в глубине, таятся ответы на все невысказанные вопросы.
— Кто вы такая, Тала? — внезапно спросил лессир.
— Что вы имеете в виду?
— Вы весьма странная девушка.
— Я такое уже слышала.
Близость широкоплечего красавца волнительно сказывалась на потоке мыслей. Наверняка мы забавно смотрелись со стороны. Темноволосый правитель Лаэрда и кособокая толстушка без рода, без племени.
— Расскажите о себе, — попросил он.
— Что рассказывать? Рассказывать нечего, — я вздохнула. — Детства почти не помню. После пожара, мы с Хомкой скитались по подвалам и сараям. Я-то совсем маленькая была. И Хома всегда находился рядом.
— Он вам помогал?
— Да. Одежонку сыскал. Чем-то накормил. Успокоил…
Лессир внимательно вслушивался в мои слова, словно представлял себе все прошедшие события.
— Маленькая сиротка… одна на улице… Напуганная, голодная. И только тень рядом?
— Да…
— А как вы попали к своему хозяину, в тот дом?
— Случайно, — я повела плечом. — Шла однажды по улице. Дорожка узкая, по краям камней навалено. А навстречу топает сердитая тетка. И не разойтись нам было никак. Тут Хомка и говорит: «Кидайся в ноги, да проси, чтобы с собой взяла». Я и кинулась. Вот так мы и попали в прислуги. Та тетка оказалась нянькой Вуппа, хозяйского сына.
— Понятно, — Нил потер подбородок. — Интересная у вас судьба.
— Ничего, бывает и хуже.
Брюнет одобрительно усмехнулся.
— Знаете, Тала… Могу сказать с уверенностью, что тут вам ничего не угрожает. Вы под защитой Лаэрда, как и любой лессир, — он легонько сжал ладонь, словно подтверждая слова об опеке.
И в этот момент я поняла, что Нил видит перед собой не толстую замухрышку, а ценного соратника. Правитель Лаэрда решительно отмел в сторону все претензии к внешности и воспитанию. В его глазах я обозначилась именно лессиром: человеком с надежной парой-Тенью, обладателем врожденного дара, самородком, которого следовало держать под своим королевским крылом.
* * *
— Талочка, попробуй!
— Хома, нет! Нет, нет и еще раз, нет!
— Ну чего тебе стоит? Ну хоть раз! Человечка, ты трусишь?
— Если так хочешь, то залезай туда сам и катайся в свое удовольствие.
— Глупая, я с тобой хочу.
— А один?
— тоже страшно.
— А мне, думаешь, нет?
— Вдвоем? что может быть страшного, Тала, когда ты рядом? Ничего страшней тебя и быть не может.
— Хома!
— Шо? Пробуешь?
И все начиналось заново.
Красавец единорог терпеливо стоял рядом и ожидал нашего решения. Предложение прокатиться на тени поступило еще утром, а вот решиться на это я не смогла до сих пор.
— Талочка, я один не хочу, — шевеля бровками нудел Хома, с вожделением поглядывая на сказочное создание.
— И поэтому вдруг таким вежливым стал?
— Я всегда вежлив, человечка.
— Так уж прям и всегда?
— Чаще всего… Тала! что ты мне зубы заговариваешь⁈ Мы едем кататься или нет?
— Нет.
Он взмахнул лапками и возмущенно пискнул.
— И что же ты хочешь, жестокая человечка?
Я задумалась, чуть прищурилась и решила, что нельзя упускать такой шанс.
— Ты обещаешь сказать правду на любой мой вопрос.
— Тала!
— Ммм?
— Ну ладно… Будет тебе правда, — обреченно вздохнул Хома.
Ого, не верю своему счастью! Возможно ли это? Хомка раскроет все тайны? Ради такого вытерплю даже единорога.
Где там это парнокопытное? Решено, катаемся.
— Привет, — треплю единорога по загривку. — Мы согласные.
Тень кивнул и подставил спинку.
Я проверила «плотность» нашего транспорта и, решив, что все хорошо, уселась. Хомочка занял традиционное место на плече и вцепился в волосы.
— Э… А мне за что держаться-то?
— Зачем, человечка? — однорогий конь фыркнул.
Отступать было поздно, но очень хотелось.
Сначала мы ехали медленно, и я почти успокоилась и поверила, что все будет хорошо. Но чем больше разливалась моя уверенность, тем сильнее ускорялся шаг. Казалось, единорог совершенно забыл о седоках и наслаждался собственным величием, силой и скоростью.
Такой тряски я еще не знала. Наверное, именно в этот момент впервые закралась крамольная мысль, а не вернуться ли обратно к Вуппу?
Но мысль не успела развиться. Впереди замелькал куст… Куст! Я сказала: КУСТ! Но единорог, видимо, забыл, что только тени могут проходить сквозь препятствия. А я не Тень, я абсолютно не Тень.
Упругие ветви хлестнули по лицу, в рот тут же набилась листва.
— О белоземские бесы! Стой! Стой же! Остановите его кто-нибудь!
Но желающих урезонить быстроногого единорога не нашлось.
Где-то на втором круге мы потеряли Хому. Еще через круг, не останавливаясь, сняли его с ветки.
Минут через пять подобных странствий по краю вечности, рыдал даже оптимистичный грызун. А я уже перестала нервно икать и потихоньку стала прощаться с жизнью.
То, что мы достигли апофеоза нашего путешествия, я поняла, когда масенькие лапки пушистика намертво вцепились в мое ухо.
— Что слу… — я осеклась.
Нам навстречу несся дракон. Громадный огнедышащий драконище. Несся и довольно недвусмысленно намекал, что эта лесная тропинка его и только его. А свою полосу для пробежки он уступать не намерен.
— Сворачивай! — завопила я, со страхом глядя на плюющуюся огнем Тень.
Единорог обернулся, моргнул, и… прибавил ходу.
Нет, не то чтобы я боялась смерти… Как раз даже наоборот, давно собиралась помереть героически. Но! Я женщина, а стало быть, уже раз двадцать передумала. Хома, кстати, тоже. Но так-то мы, ух, какие смелые! Может, злые языки будут потом рассказывать, что я призывала всех богов разом, пыталась спрыгнуть на ходу и обещала оторвать витой единорожий рог собственными руками, так и знайте — этого не было! Потому как в полуобморочном и отчасти парализованном состоянии (исключительно от отчаянной храбрости) сделать этого не могла.
Понимать происходящее я стала, когда мы уже оставили, возмущенного нашим поведением, дракона далеко позади. Ящер, видимо, решил не связываться с безумной человечкой на белом единороге и мудро отошел в сторону. Хомка исступленно осенял себя знаком-оберегом и истошно подвывал. Кажется, пушистик разлюбил кататься.
— Слабак! — крикнул удовлетворенный единорог дракоше и остановился, радостно постукивая копытом.
А я медленно отодрала от себя дрожащего грызуна:
— Все, Хома. С этого момента, мы передвигаемся только пешком.
Глава седьмая
Очередной день пролетел незаметно.
— Сладких снов.
— Сладких снов, Хома.
Луна подмигивала круглым глазом в чарующей темноте ночного неба. Собиралась гроза. Порывистый ветер завывал над Лаэрдом. Я лежала без сна и обдумывала жизнь. Утолщающие накладки аккуратно располагались на стуле, накладной носик с противной бородавкой покоились на полочке. А я отдыхала от навязанной некрасивости.
Пушистик чем-то шуршал и иногда тяжело вздыхал, мешая уснуть.
— Ты спишь? — вдруг прошептал он. — Тала? Спишь?
А я разве обязана отвечать? Сплю, сплю, отстань только.
Грызунчик немного побродил кругами по комнате. Забрался на тумбочку и внимательно изучил мои закрытые глазки.
— Спишь или нет?
Чего пристал? Уснешь тут с тобой… Ох, сделаем вид, что сплю. Я повернулась набок и усердно засопела.
