Когда кафе открылось, у Кэти не было никакого настроения работать. В животе у нее полыхал пожар.
— Два черных кофе, пожалуйста, — сказала первая клиентка, — без сахара. Совсем без сахара.
— Хорошо, — буркнула Кэти, — без сахара.
— Хотя, — заколебалась клиентка, — сделайте с сахаром. О черт, я не знаю.
— Знаете что, — резко сказала Кэти, — не берите сахар, но возьмите тост.
— Конечно, — просияла женщина.
— Это взаимовыгодное решение, — сказала Кэти, — у вас не будет чувства вины, а мы заработаем больше денег.
Женщина рассмеялась.
— И конечно же, — наклонила голову Кэти, — мы не обязаны вас слушать.
Они посмотрели друг на друга. Губы Кэти были сжаты. Женщина растерянно улыбнулась.
— Капуччино! — крикнул следующий на очереди мужчина. — Тост не надо!
— Большой или гигантский? — спросила Кэти, прежде чем вмешалась Сьюки.
— А какая разница? — раздраженно спросил он.
— Приблизительно фунт, — сказала Кэти, уперев руки в бока, — быстренько решайте, здесь очередь.
— О черт побери, — занервничал мужчина, — давайте тот, что больше.
— Так, — сказал следующий на очереди мужчина, — большую чашку латте. И тост, если у вас есть.
— Это вопрос? — поинтересовалась Кэти. Повисла пауза.
— Я спрашиваю, — произнес мужчина, изображая подобие улыбки.
— Тогда я сделаю, приятно с вами поговорить.
— Кому еще сделать тост? — крикнула Кэти, идя к тостеру. — Я больше сюда не вернусь, у меня есть занятия поважнее, чем торчать у тостера в такое утро.
Она начинала чувствовать себя лучше.
Четыре человека решили взять тосты. Когда очередь спала, Кэти и Сьюки посмотрели друг на друга. Никто из них не проронил ни слова — не хотелось портить атмосферу. Когда начался второй наплыв клиентов, Кэти поняла, что больше не может заниматься кофе. Сьюки сделала первые три порции, пока Кэти, скрестив на груди руки, стояла и смотрела на посетителей.
— Извините, — обратился к ней какой-то мужчина, — если вы не слишком заняты, не могли бы вы принести мне чашечку кофе?
— Я не занята, — улыбнулась она.
— Хорошо.
— Мне просто лень.
Кто-то покраснел, кто-то отвел глаза, кто-то сделал вид, что ничего не слышал. Кэти было все равно.
— Ладно, — сказала она, — пришло время вам научиться делать себе кофе. Это — кофеварка, — театральным жестом показала она, и Сьюки отошла в сторону, — вы все меня слышите?
Женщина в дальнем конце зала издала какой-то гортанный звук, который Кэти восприняла как согласие.
— Итак, в случае необходимости, — объяснила она, — когда, например, я или Сьюки устанем от работы и свалим отсюда к чертям собачьим…
— Или если начнется пожар, — добавила Сьюки, — а вы хотите кофе, чтобы добавить своему бегу энергичности.
— Спасибо, Сьюки, — сказала Кэти, и Сьюки поклонилась, — Сьюки Вудроу, леди и джентльмены.
Все зааплодировали.
— Вы все, — продолжила Кэти, обводя рукой присутствующих, — должны сами уметь сделать себе кофе. Правило номер один — не паниковать. Это не страшно. Это может пугающе выглядеть, но на самом деле сделать кофе может любой дурак. Да, даже вы, сэр.
Все рассмеялись, держа в руках чашки.
— Вот вы двое, вы пришли вместе? — спросила Кэти двух пригородников, одетых в одинаковые пальто. — Вы специально договорились одеться так, чтобы дети над вами не смеялись? Так вот, у вас не вышло. Вот, возьмите кофе.
Когда в конце смены пришел Мэтт, девушки пошли с ним на кухню помочь разобраться с кучей посуды.
— Так, — сказала Сьюки, споласкивая чашки и блюдца и передавая их Кэти вытирать, — как прошло свидание?
— Ад на земле, — отозвалась Кэти, выхватывая посуду из рук Сьюки и наполняя посудомоечную машину как можно быстрее. — Я не хочу говорить об этом.
— О черт, — Мэтт постарался совместить сочувствие к Кэти и радость по тому поводу, что он не единственный в мире неудачник.
— Что случилось? — спросила Сьюки.
— Я оставила его и ушла домой, — сказала Кэти, включая посудомоечную машину. — Я не хочу это обсуждать.
— Что ты сделала?
Кэти вытерла руки и хмуро посмотрела на Сьюки:
— Только не говори, что ты сама этого сотни раз не делала. Я бросила его в ресторане.
— Ты шутишь, да? — спросила Сьюки. — Ты имеешь в виду, что не спала с ним?
— Я имею в виду то, что оставила его одного в ресторане.
— Ты ушла, пока он ел?
— Нет, — сказала Кэти, — я не такая бесчувственная сука.
— Я так и знала, что ты издеваешься.
— Я подождала, пока он пойдет в туалет, — сказала Кэти, — и ушла.
Воцарилась тишина.
— Господи, — вырвалось у Мэтта, — а я-то думал, что это я идиот.
— Подожди, — нахмурилась Сьюки, — ты хочешь сказать, что дождалась, пока мужчина твоей мечты пойдет в туалет, а потом ушла из ресторана?
— Ты говоришь так, будто я ненормальная.
— До или после десерта? — спросила Сьюки.
— До.
— Я никогда тебя не пойму, — покачала головой Сьюки.
— Я знаю, — вздохнула Кэти. — Я не хочу это обсуждать.
— Он был ужасным?
— Нет.
— От него воняло?
— Нет.
— Он к тебе лез?
— Нет. Я не хочу это обсуждать.
— Ты позвонила ему, чтобы извиниться? — спросил Мэтт.
— Нет.
Сьюки и Мэтт вздохнули и покачали головами.
— Ты собираешься ему звонить? — спросила Сьюки.
— Нет. И я не хочу это обсуждать. Снова тишина.
— Ну, и что ты собираешься… — начала было Сьюки.
— Ничего, — дрожащим голосом сказала Кэти. — Моя жизнь — дерьмо. Хуже быть уже не может. И позвольте сказать вам: я очень благодарна, что вы с таким уважением отнеслись к тому, что я не хочу ничего обсуждать.
И Кэти выскочила из кухни.
Быстро, тихо и без колебаний Сьюки переместила фото Дэна на мясной холодильник к Тем-Кто-Ушел-Навсегда. А потом пошла за Кэти.
Она нашла ее неподвижно глядящей на дверь кафе.
Сьюки проследила за взглядом Кэти и увидела улыбающегося Хью, бывшего парня номер три.
— Оказывается, бывает и хуже, — сказала Кэти. Хью был одет в полосатый костюм и голубую рубашку.
Брови его поползли вверх, когда он увидел Кэти.
— Я даже не понял, что это то самое кафе! — крикнул он.
— А я не знала, что ты носишь костюм, — ответила Кэти.
— Спасибо, — покраснел он.
— Это был комплимент, — сказала Кэти. — Кофе? Хью слишком громко рассмеялся, пытаясь скрыть, что смутился, и согласился на кофе.
Пока Кэти делала напиток, Хью рассказывал, что они закончили оформлять покупку дома и вчера переехали.
Завтра строители должны были начать перепланировку — собирались снести пару стен и увеличить пару окон в их милом викторианском домике.
— Максин взяла отгул на работе, чтобы распаковать кухонную утварь, — объяснил он. — Я смог уделить этому только пару часов. Слушай, ты должна как-нибудь зайти, у нас очень хорошо. У нас такое чувство, что мы наконец дома.
— Я счастлива за вас, — провозгласила Кэти громко, чуть ли не закричала.
Хью улыбнулся и отсалютовал ей бумажным стаканчиком:
— Думаю, мы будем часто видеться.
— Отлично.
— Отлично.
Кэти подождала, пока он выйдет из кафе, а потом повернулась к Сьюки.
— Я преступница? — спросила она.
— Нет.
— Тогда за что меня так наказывают?
Они смотрели друг на друга, когда кот с прищемленным хвостом возвестил о приходе посетителей. Девушки не сдвинулись с места.
— Ты ела? — спросила Кэти.
— Нет, — ответила Сьюки. — Еда — для клиентов.
— Я не вижу, — сказала Кэти, — не могу разглядеть. Это что, мой старый учитель математики?
— Нет, хуже, — ответила Сьюки, — это Алек.
Они смотрели, как Алек с непривычным оживлением беседует с двумя мужчинами в дешевых лоснящихся костюмах; у одного из них был дорогой фотоаппарат. Заметив девушек, Алек приподнял одну бровь и показал три пальца, что означало «три эспрессо». Сьюки и Кэти продемонстрировали ему по пальцу, показывая, как он может поступить со своими тремя эспрессо.
Бормоча что-то себе под нос, Кэти сделала три чашки напитка и понесла их к столику. Подойдя ближе, она услышала, как Алек хвастается популярностью кафе. Один мужчина стал рассказывать о большом будущем Портерс Грин, второй — о ресторанном бизнесе, который так бурно развивается. Кэти пыталась унять дрожь в руках, в то время как ставила эспрессо на стол.
Алек взглянул на нее.
— В чем дело? — спросил он.
Кэти повернулась и пошла прочь, ее жизнь рушилась. Она подошла к Сьюки и Мэтту, хмуро взирающим на мужчин, один из которых начал фотографировать кафе, а второй рассматривал все кругом.
Алек повернулся к ним, жалко улыбнулся и провел пальцем по шее.
— Что происходит? — прошептала Сьюки.
