— А что такое угольная яма? — встряла Ангелика.
— Такая яма, куда кладут уголь, — недружелюбно пояснила Ивонн.
— А вам разве не хочется спросить, сколько угольной яме лет? — съязвила Ева.
— И сколько же?
— В этом году исполнится шестьдесят.
Последовали несколько минут суеты: кто-то подтирал пол, кто-то снимал одежду и умащал обожженную кожу мазью, извлеченной Ивонн из огромной сумки. Пока Ивонн искала ночную рубашку достаточно большого размера, чтобы налезла на Барри, и застирывала носки и брюки пострадавшего, Ангелика принялась с ним беседовать, начав с сакрального:
— Сколько тебе лет, Барри?
— Тридцать шесть, — ответил он. — И не говори, что я выгляжу старше, — я и сам знаю. Все дело в ночном графике. Спать днем не получается. С одной стороны наяривает «Massive Attack», а с другой — что-то из классики. Я просил соседей сделать потише, но они оба сволочи. Этажом выше живет кто-то на высоких каблуках, а подо мной обитает постоянно гавкающий пес. Никогда не переезжайте в новостройки. Неудивительно, что я вконец отчаялся. Наверное, не постучись я к Еве, лежала бы сейчас моя голова в пакете из супермаркета, верно, Ева?
— Возможно, — не стала возражать Ева.
— Говорю тебе, эта женщина — святая. Кто еще откроет дверь безнадежному никчемушнику, каким был тогда я?
— Самаритяне? — пробормотала себе под нос Ева.
— Хорошо просто знать, что в этом мире существует неравнодушный человек, который вместо того, чтобы сладко спать, готов побеседовать ночью с незнакомцем.
Ева шепотом объяснила Ангелике:
— У меня не было выбора. Он вломился в дом силой.
— А во сколько это случилось? — пожелала знать Ангелика.
— В двадцать семь минут четвертого утра, — ответил Барри.
— И что вы почувствовали в первый миг, когда отчаявшийся незнакомец ворвался в вашу спальню? Тревогу, испуг, возмущение?
— Ну, определенно, я была удивлена.
— Она заслуживает медали или чего-то подобного.
— Значит, вы относите себя к сердобольным женщинам?
— Не совсем, — выдавила Ева, сердобольно мечтая стукнуть мучительницу по голове.
Каждый нерв натянулся от раздражения, гнев ворочался внутри, словно пробуждающийся от спячки медведь. Она попыталась отвлечься от реальности и переключиться на что-то другое. Вообразила, будто прогуливается по пляжу греческого острова. Слева искрится Эгейское море, а всего в нескольких шагах справа стоит роскошная вилла. Но спустя несколько секунд пришлось сдаться и вернуться в спальню, к прежней пытке.
Барри продолжал нудить:
— Я много с кем подружился по компьютеру. С людьми навроде меня, которым тоже хочется покончить с собой. Отличные ребята, мы здорово развлеклись.
— Я часто чувствую, что жизнь не стоит того, чтобы жить, — поддержала его Ангелика. — У тебя есть адрес этого сайта?
Барри порылся в кармане и вытащил небольшой красный блокнот. Открыв на чистой страничке, он старательно написал адрес. Затем повернулся к Еве и спросил:
— А Брайан-младший дома? Я хотел сказать ему отдельное спасибо за помощь и все такое. Не возражаете, если я поделюсь вашими координатами с моими новыми друзьями?
— Барри, нет! — простонала Ева.
— Вы слишком скромная, Ева, люди должны узнать, какая вы героическая женщина, — возразил он. — Нечего вам прятать свой свет под чем бы там ни было.
— Ивонн! — закричала Ева.
Свекровь долго-долго черепашьим шагом поднималась по лестнице и наконец просунула голову в спальню.
— Ивонн, Барри и его подруга уходят. Не вернете ли ему одежду?
— Она еще не высохла, — возразила Ивонн. — Я только сейчас закинула ее в сушилку. Если Барри наденет мокрое, у него будет воспаление легких.
Из последних сил стараясь говорить спокойно, Ева сказала:
— Это миф, увековеченный пенсионерами старшего возраста. Нельзя подхватить пневмонию только из-за того, что надел влажные носки и брюки. Я полдетства провела во влажной, а то и в мокрой одежде. Я спала в комнате с тазиком в углу, потому что хренова крыша протекала. Так что, Барри, спускайтесь-ка вместе с Ивонн и Ангеликой, надевайте свою влажную одежду и уходите!
Барри был близок к тому, чтобы разрыдаться, — он-то думал, что Ева его друг. Потрясение оказалось сильным.
Ангелика выключила лежащий в нагрудном кармане толстовки маленький диктофон фирмы «Сони».
Ивонн обратилась к невестке:
— Давненько мы не видели мистера Гнева, а, Ева? И в этот раз явлению мистера Гнева нет оправдания. Я давно счет потеряла родственникам, друзьям и знакомым, которые заболели воспалением легких лишь из-за того, что недостаточно просушивали свою одежду!
— И именно из-за этого мифа нам приходилось мириться с гребаным бельем, которое постоянно висело по всему дому! — сорвалась на крик Ева. — В понедельник стирка, во вторник сушка перед камином, в среду сборка, в четверг глажка, а в пятницу и субботу окончательная просушка. Только в воскресенье белье наконец-то убирали в шкаф, а в понедельник начинали все по новой! И каждый гребаный день мы с матерью мучились. Жили словно в китайской прачечной!
— Ладно, мне пора возвращаться к работе, — подала голос Ангелика.
— Я тебя подброшу, — печально предложил Барри.
— До свидания, Ева, возможно, некоторое время мы не увидимся, — сухо сказала Ивонн. — Твои слова сильно меня обидели. Да что там, я оскорблена до глубины души.
— Барри, вы чудесно выглядите, совсем другой человек, — опомнилась Ева. — Простите, я вела себя как свинья. Если будете проезжать мимо и заметите меня у окна, помашите мне, пожалуйста. Я буду рада видеть свет ваших фар в темноте — как доказательство, что вы все еще живы.
— Вы замечательная женщина, Ева, — размяк Барри. — Я хочу купить вам подарок. Что вы любите?
— Все что угодно. Все, что бы вы ни выбрали, Барри, я приму с благодарностью.
Ева смотрела, как отъезжают Барри и Ангелика.
Через несколько минут из дома вышла и Ивонн.
Ева смутилась, увидев, как тяжело, хромая, ступает свекровь. Вязаную шапку Ивонн надела задом наперед, и Ева подумала было открыть окно и указать пожилой даме на эту оплошность, но побоялась, как бы та не сочла, будто невестка над ней издевается.
Прошло три дня, Ивонн ни разу к ним не заглянула, и Брайан пошел проверить, в чем причина.
Он вернулся обеспокоенным и сообщил:
— Мама помешалась на Алане Титчмарше. Угрожает сделать его своим наследником. Она была совсем ненакрашена, и сначала я ее даже не узнал. — Брайан грустно подытожил: — Похоже, и она выживает из ума.
На следующий день в кабинет Брайана заглянула миссис Хордерн:
— Ваша жена на первой полосе «Меркьюри».
Брайан схватил местную газету и увидел на первой странице расплывчатую фотографию сидящей в кровати Евы. Заголовок гласил: «МУЖЧИНУ СПАСЛА „СВЯТАЯ“».
На третьей странице Брайан прочитал:
Местная жительница Ева Бобер (50) с Боулинг-Грин-роуд, Лестер, по словам собиравшегося покончить с собой водителя такси Барри Вутона (36), обладает неким «уникальным даром».
«Она спасла мне жизнь, — заявил дородный таксист (см. фото вверху справа). — Она святая».
Над заметкой было напечатано мутное фото Барри, похожего на разъевшегося Винни-Пуха.
С растущим скептицизмом Брайан продолжил чтение:
«В пятницу вечером я был в отчаянии, — рассказал Барри корреспонденту „Меркьюри“ Ангелике Хедж в своей чисто прибранной квартире в Артур-корте, Гленфилд-Эстейт. — Я впал в уныние и думал, что моя жизнь никчемна». На глазах Барри выступили слезы, пока он перечислял беды, которые ввергли его в столь отчаянное состояние. «Я переехал собственную собаку Синди, у меня отключили отопление, бандиты изрезали кожаные сиденья в моем кэбе, и я истратил целое состояние на объявления в разделе знакомств, но жену так и не нашел». Затем Барри поведал, как его «потянуло» к дому миссис Бобер. «Она прикована к постели, и я часто видел, как она ранним утром сидит у окна. Я уже ехал к железной дороге, чтобы положить голову на рельсы, когда почувствовал, как что-то буквально тянет меня к ее дому. Время было полчетвертого утра, но я позвонил в дверь».
Из дальнейшего Брайан узнал, что его самодурка-жена — «ангел», «спасительница», «чудотворица» и «святая». А он сам, Брайан Бобер, — «семидесятипятилетний физик-ядерщик», и у них «восемнадцатилетние тройняшки, Поппи, Брианна и Брайан-младший». Брайан сразу же написал электронное письмо главному редактору газеты.
Сэр,
Я желаю выразить свое негодование по поводу вашей статьи на третьей полосе о моей жене, Еве Бобер. В ней слишком много ложных и неточных данных. Например, я не физик-ядерщик. Я работаю в области астрономии, и мне пятьдесят пять. В моей профессии существует обязательный возраст выхода на пенсию, и мне ни в коем разе не позволили бы работать в семьдесят пять. Также я не являюсь отцом тройняшек. Упомянутая в материале Поппи просто гостит у нас и не относится к моим потомкам. Далее, моя жена совершенно точно не «ангел», не «спасительница», не «чудотворица» и не «святая», равно как и не «прикована к постели». Она решила не покидать кровать по личным причинам.
