время сделался не из человека богом, а наоборот. И богом он проводил отведенную ему вечность. А ее, Правены, земной срок короток, и их путям больше не пересечься…
С этими мыслями Правена заснула. А утром ее разбудила еще в темноте какая-то особенная суета. Дагни встала раньше обычного, все сновала то туда, то сюда…
– Обоз пришел! – пояснила Дагни, когда Правена окликнула ее и спросила, что случилось. – Из Булгара обоз!
– О! – Правена села на спальном помосте: она уже знала, что прибытие булгарского обоза здесь самое важное событие года. – Где же он?
– Еще не здесь – он в Силверволл пришел. Хедин прислал к нам гонца, прискакал вчера, почти ночью то есть. Но наши люди там не задержатся – через пару дней здесь будут!
Люди и товары Анунда конунга составляли немалую часть булгарского обоза: Анунд отсылал на Восток большую часть собираемой дани. На торгах Хорезма куньи, бобровые, беличьи, лисьи меха можно было с большой выгодой обменять на серебро, шелк, стеклянные сосуды, пряности, бусы из стекла и самоцветных камней, украшения из серебра и золота, яркую расписную посуду, хорошее оружие. Плоды этой торговли Правена постоянно видела в доме Анунда; сам он пил из серебряных чаш, а у многих кугыжей имелись деревянные чаши, по верхнему краю обитые полосками серебра из рубленых дирхемов. Прибытие обоза, везущего множество сокровищ, приходилось на последние дни перед началом зимы, и здесь сложился обычай проводить жертвенные пиры после его прихода. Дагни хлопотала, готовясь сразу к двум знаменательным событиям: приему обоза и устройству пира. Она была благодарна Правене за помощь – все одна да одна, выразительно жаловалась Дагни, другой хозяйки-то в доме нет! Правена и сама была рада отвлечься от своих тревог. В ней зародилась тайная надежда на благоприятные перемены, но с Бером и Алданом она не делилась: если со здравым умом подходить, то доходы Анунда от продажи куниц и бобров на их положение повлиять не могли.
В заботах пролетели два дня. Правену захватила общая суета, радостные ожидания подарков и тайные опасения: за полгода похода кто-то мог погибнуть в пути, умереть от какой-нибудь хвори. Правена вздыхала тайком: ей некого встречать, неоткуда ждать подарков, не за кого больше бояться. Думая об этом, она ощущала, как замерзла ее душа за месяцы вдовства – успела привыкнуть к одиночеству, к безнадежному ожиданию того, кто никогда уже не придет, но не смириться с ним. Она думала о Выбутах, где ждут ее Ута, Предслава, Кетиль с семейством и собственный Правены маленький сын; она и хотела вернуться к ним, но предчувствовала, как начнет тосковать на второй же день по приезде. Как смириться с жизнью в Выбутах без Улеба, куда она приехала ради него? Взять ребенка и вернуться в Киев к родителям? Но там Святослав и родичи Игморовой братии, и для них теперь Правена и ее сын – кровные враги. Отец, конечно, не откажет ей в защите, да и Мстислав Свенельдич не даст в обиду невестку и внука, но что за жизнь у нее будет там? Ходи оглядывайся… И с каждым днем, пока будет взрослеть сын, ей будет только тревожнее. А Хольмгард… Что там сейчас? Если там, как опасался Бер, захватили власть родичи Сигвата, то и сам Бер, и сын Улеба там гостями будут вовсе не желанными…
Во дворе ее окликнула служанка: Дагни, мол, зовет в избу. К тому времени Правена уже запомнила сколько-то мерянских слов и при помощи знаков объяснялась с теми из служанок, кто не понимал языка русов. Она прошла через длинные сени вдоль стены дома, толкнула дверь, вошла. Навстречу ей кто-то поднялся со скамьи у стола… и Правена застыла, мало что не открыв рот от изумления.
Перед ней стоял совершенно незнакомый мужчина, средних лет, но скорее молодой, чем старый. Ей бросились в глаза высокий рост, широкие плечи, темно-рыжие волосы, и она невольно ахнула – длинные волосы были частью заплетены в косы, частью свободно падали на грудь, и это так остро напомнило ей о Вальгесте, что она отшатнулась.
Но на Вальгеста этот человек был не слишком похож. Продолговатое лицо с широким прямоугольным лбом, правильные черты лица, высокие мерянские скулы, из-за чего щеки казались немного впалыми. Небольшая рыжая борода, рыжие брови, множество веснушек по всему лицу. Твердо сложенные губы. Светло-серые глаза, обведенные темными тенями от усталости. В эти мгновения Правена сама не смогла бы сказать, почему его внешность так ее поразила. Он казался совсем чужим и одновременно очень знакомым. Прямо в лицо ей упирался взгляд – спокойный, сосредоточенный, внимательный. Не дружелюбный и не враждебный: незнакомец словно пытался осторожно проникнуть в ее душу, рассмотреть ее изнутри, а потом уж решить, как к ней относиться. В его глазах отражалась твердость духа – не злоба, но непреклонность, упорство и уверенность. И еще какая-то сила, что заставляла Правену дрожать под этим взглядом и все же не давала отвести глаза. На большом ларе рядом лежал широкий плащ, подбитый медвежьей шкурой; на нем блестели капли дождя, от него веяло речной водой и палым листом, холодом осени, и почему-то показалось, что этот плащ – неотделимая часть рыжего великана, сама его сущность… рыжего, как поздняя осень, и такого же неумолимого.
По сторонам от рыжего маячили два довольных лица – Анунд и Дагни.
– Как хорошо, что ты зашла! – восклицала Дагни. – Я посылала за тобой. Посмотри – это Сигурд!
– Мой старший сын! – пояснил такой же довольный Анунд. – Ездил с обозом и вот вернулся. Обоз будет к вечеру. Он приехал поскорее узнать, как у нас дела, ему Хедин рассказал…
Правена все так же стояла, не в силах вымолвить ни слова. Дагни подбежала к ней и зашептала:
– Не бойся! Сигурд тебе ничего плохого не сделает. Может, удыр тебе наболтали, что он, мол, оборотень и медведем ходит, но ты их не слушай… Он похож на нашего отца, это правда, но…
Оборотень… медведем ходит… Голос Дагни доносился до Правены как издалека. Та назвала по имени эту странную силу, которую Правена сразу ощутила в нем. Она все смотрела ему в глаза – большие, светло-серые, а он так же пристально смотрел на нее. Под этим взглядом Правену пробирала дрожь – от испуга и почему-то от наслаждения, которому она не видела причин.
Надо что-то сказать. Хотя бы поздороваться. В нем и правда жили чары – Правена вполне свободно разговаривала в свое время и с княгинями, и с воеводами, и
