увидеть подобное Пётр застыл на месте.
Он смотрел вслед кареты, увозившей его любимую в компании с непонятным англичанином, а чувство потери смысла жизни разрывало где-то в груди и так больно, невыносимо, что дышать было всё труднее.
Невольно наполняясь гневом на происходящее, Пётр быстро забрался вновь на коня и направил его в путь скорее оказаться дома. Он знал, что нынче уже увидит Иону вновь… Он помнил, как договорился с Никитиным перед тем, как отправился к Генерал-губернатору, встретиться дома, чтобы оттуда вместе прибыть к месту проживания англичанина…
Друг уже был у него в квартире и, как Пётр догадался, когда приближался по холлу к гостиной, уже увлечённо беседовал с его тестем. Решив сначала уединиться в своей комнате, Пётр поторопил слугу помочь переодеться.
Застёгивая камзол на ходу, он торопливо прибыл в гостиную и встал перед зеркалом:
— Рад, что ты уже здесь, Никита… Прости, заставил себя ждать. Я должен был сменить одежду.
— Такой же камзол, как и прежний, — заметил довольный тесть, вставший рядом.
— Он старый. Могу порвать, если что, — был Пётр серьёзен, и подошедший Никитин улыбнулся:
— Я уверен, это всё какое-то недоразумение. Она ревнива ужасно. Машенька мне рассказала.
— Ревнива, — усмехнулся Пётр, перебив его и резко повернувшись. — Как смела целовать его?! Видела меня и поцеловала его! Прямо там, у рынка их сейчас видел! — указывал он нервно рукою на дверь.
— Чего же не подошёл к ним?! — удивился друг. — Я б его там же убил, а Иону под домашний арест. Рот завязал бы, пока не выслушала. Тихо, тихо, — не дал он ему и слова вставить. — Машенька рассказала мне, что Иона жаловалась Ольге, как видела тебя в парке, что ты целовал молодую привлекательную даму, а так же видела, что ты посещал и дом Линн, откуда вышел довольно нескоро. И знаешь, что ещё узнал? На все эти слежки её возил тот самый Коннор Гилберт.
— Врач, — усмехнулся Пётр в сторону, будто поймал какую-то мысль.
Он отошёл к стене, повернувшись к собеседникам спиной. Воцарившаяся тишина помогла ему поразмыслить…
— Вы вернёте её сегодня? — вопросил вдруг тесть, начиная переживать.
— Не знаю, — со вздохом повернулся Пётр. — По крайней мере постараюсь узнать, что происходит… И пусть этот англичанин молится о спасении, если он играет хоть какую роль в деле эфирного рецепта.
— Я подумал о том же, — поддержал неравнодушный к происходящему и желающий помочь Никитин…
— На третьем этаже, — еле слышно вымолвил Никитин, когда поднимался по ступеням подъезда вместе с Петром.
Тот взглянул наверх, где темнота будто затягивала в свои опасные сети. Нёсший фонарь друг рядом, казалось, чувствовал то же самое:
— Если огонь потухнет, нам будет не подать знак полицейским снаружи, — прошептал он, но Пётр улыбнулся:
— Поднимем стрельбу. Они предупреждены.
— Ярко, — кивнул Никитин и засмеялся. — Бедные жильцы.
Они поднялись на третий этаж и остановились перед дверью с нужным номером квартиры. Прислушавшись к голосам за нею, друзья улыбнулись друг другу.
— Почему люди не могут привыкнуть запирать двери? — прошептал довольный Никитин, коснувшись ручки двери и почувствовав, что дверь может приоткрыться.
— Нам это пока на руку, — кивнул не менее довольный Пётр.
Друг осторожно приоткрыл щель и понял, что показавшаяся гостиная пуста, а голоса доносятся из дальней комнаты. Пропустив Петра вперёд, Никитин поставил фонарь на пол в коридоре и прокрался следом. Оба обнажили шпаги на случай нападения и неслышно встали у двери спальни.
— Они, — улыбнулся Пётр, подглядев, и замолчал…
— Я не могу так быстро, так сразу… Дайте мне время забыть своё замужество, — договорила Иона, чуть отступив, но англичанин, говоря с ужасным акцентом по-русски, нежно притянул к себе:
— Любовь моя…. мы сможем. Моей любви хватит, чтобы одержать победу. Достанем вторую часть рецепта, сделаю Павлуше операцию и уедем в Англию.
— Коннор, Вы милы, но… я не одна, — улыбнулась Иона. — Родителей не оставлю.
— Ох уж, эти русские, — засмеялся нежно тот. — Разумеется мы возьмём их с собой.
Он хотел прильнуть поцелуем к её губам, но Иона подставила шейку, прижавшись осторожно к его груди. Коннор стал покрывать её шейку поцелуями и пылко молвить:
— Как же я горю… Как хочу тебя… Неужто стоит так долго ждать?
— Стоит, — шептала Иона. — Иначе нельзя. Я так воспитана.
— Забери же тогда быстрее ту часть рецепта от своего мужа, — чтобы сдержаться и не позволить раздевать уже поглаживающим её тело рукам, Коннор поспешил встать в стороне.
Он налил себе рюмку какого-то крепкого напитка и тут же выпил. Понаблюдав за ним, Иона вздохнула:
— Если произойдёт встреча с ним, я боюсь, он не отпустит меня. Да и нет уже наверное у него того рецепта.
— У врача? Как его там? — щёлкнул он пальцами. — Блом? Валентин Блом? Надо будет послать друга спросить.
— Может обойдёмся без рецепта? Можно поехать в Россию и найти иной способ, — волновалась Иона.
Улыбнувшись снова ей, оглядев любующимся взглядом, Коннор снова заключил в объятия и жарко поцеловал в губы:
— Тебе лучше уйти спать и запереть дверь… Я не умею сдерживаться долго. Ты слишком желанна.
Толкнув его за порог спальни, Иона одарила игривой улыбкой и скорее заперла дверь. В тот же момент Пётр с Никитиным спрятались за шторы, продолжая украдкой следить за англичанином. Коннор прикусил губу, уставившись на дверь, за которой скрылась Иона. Он улыбался, о чём-то думая, после чего схватил висевший на крюке у выхода плащ и ушёл.
Вышедшие из-за штор друзья переглянулись. Никитин кивнул на дверь спальни, но Пётр покачал головой, ответив кратким печальным взглядом. Друг понял его отчаяние, и оба поспешили следом за Гилбертом. Они так же незаметно следили за ним до самого выхода из дома.
Остановившись за дверью, друзья увидели, как тот что-то приказал ожидавшему на улице мужику, одетому в старую и слегка изодранную одежду. Сам же отправился в трактир напротив, а мужик поспешил бежать вдоль улицы, словно торопился выполнить полученное указание.
— За ним, — прошептал другу Пётр.
Он сделал знак показавшимся из-за углов улиц трём полицейским следовать за ними, и вскоре нагнали того мужика. Схватив его, полицейские прижали к стене тёмного закоулка…
— Кто таков? — вопросил Пётр на шведском, но мужик покачал головой и плотно зажал рот.
— Ничего не скажет. Допрос нужен и с пристрастием, — добавил Никитин, с чем друг согласился.
— Увезти под арест. Утром допросим, — приказал он полицейским.
Когда те увели арестованного, Пётр снова обратился к другу:
— Он наверняка послал его к Валентину, да?
— Возможно, — последовал ответ.
— А я забыл спросить, ты куда
