Снег в саду почти сошёл, и кое-где на открытых пригорках уже тянулись к солнцу первые цветы. Из напитанной весенней влагой земли дружно прорастала молодая изумрудная трава, среди которой тёмно-зелёными островками проступали морщинистые листья примул. Под деревьями, раздвигая прошлогоднюю листву, показались ростки крокусов; в их прозрачных трубчатых стеблях ещё спали зыбким сном зародыши соцветий. Тонкие упругие стебельки анемонов набирались сил, чтобы раскрыть лепестки своих нежных цветов. На кустарниках и деревьях набухли почки, ещё несколько дней — и сад Тритейлиона зацветёт, заблагоухает. Персефона*, вечно юная богиня весны, избавившись от ревнивой опеки мужа, вышла, наконец, на поверхность Земли, чтобы пробудить силы природы и позволить людям снова насладиться тёплом и светом. Так будет до самой зимы, пока не сойдёт красавица обратно в Аид* к царственному супругу.
Хиона много времени провела сегодня в саду, обходя «свои цветочные владения». Солнце припекало, поэтому девушка сбросила накидку, оставшись в шерстяном хитоне. Её мучила жажда, и она решила спуститься к источнику Мэлины, чтобы напиться.
В галерее было прохладно и сумрачно, звонкая капель и журчание стекавшей по желобам воды заглушали все внешние звуки. Утолив жажду, Хиона поблагодарила наяду за вкусную воду и присела на каменную скамью немного отдохнуть, зябко поведя плечами. Воздух в галерее, куда даже летом не проникали солнечные лучи, был слишком холодным и сырым в этот весенний день.
Некоторое время девушка раздумывала, как ей лучше вернуться к гинекею. Старая дорога короче, но на ней было больше шансов встретиться с господином Агафоклом, к чему Хиона совсем не стремилась, поэтому она решила идти тем же путём, что и пришла.
Едва рабыня свернула на аллею, ведущую к террасе гинекея, как её окликнул племянник госпожи Федры. «Не повезло!» — вздохнула про себя девушка. Если бы она заметила Агафокла чуть раньше, то вернулась бы к галерее и укрылась в промоине. Это углубление в скале, похожее на грот, поросшее вечнозелёным плющом, она обнаружила ещё ребёнком, и даже несколько раз пряталась там от Галены.
— Хиона! Вот ты где! — крикнул Агафокл и, приблизившись к девушке, добавил: — А я ищу тебя повсюду.
— Зачем? — спросила Хиона и прикусила язык. Она должна была сказать молодому господину совсем другие слова, например: «К вашим услугам, господин Агафокл» или «Рада вам услужить, господин Агафокл».
Но молодой человек, не заметив непочтительности рабыни, продолжил:
— Услышал сейчас от тётушки, что ты теперь невеста.
Хиона в ответ промолчала. Меньше всего ей хотелось обсуждать непростую ситуацию, сложившуюся с её предполагаемым замужеством, с насмешливым и легкомысленным господином Агафоклом.
Племянник госпожи Федры, разглядывая молоденькую рабыню, отметил едва выступающие бугорки грудей под её платьем. Не ускользнули от внимания ловеласа и влажные розовые губы, и слегка покрасневшие под солнцем щёки, и маленький носик. Немного нахмуренные брови и стыдливо опущенный взгляд рабыни дополнили тот образ, к которому молодого человека всегда влекло — нежной, игривой женщины, сопротивляющейся, но втайне мечтающей отдаться ему. «Как она изменилась за зиму! — удивился Агафокл — И всё это достанется Нисифору?!»
— Я хочу помочь тебе, Хиона.
Девушка, удивлённая серьёзностью, с какой произнёс эти слова молодой человек, подняла на него глаза.
— Разве мне нужна помощь, господин?
— Ты же знаешь, я несу за тебя ответственность перед богами и людьми не меньшую, чем моя тётушка и господин Идоменей, — подняв палец, произнёс нравоучительным тоном Агафокл. — Нам, твоим благодетелям, будет неприятно, если супруг сразу после свадьбы прогонит тебя.
— Почему же он это сделает?
Агафокл еле сдерживался, чтобы не расхохотаться, глядя в растерянное лицо рабыни. Стараясь говорить серьёзно, мужчина пояснил:
— Ни одна молодая жена не понимает, что нужно её мужу! Вот скажи, как ты поступишь, когда останешься с супругом наедине? — Хиона ничего не ответила. — Видишь! — назидательно сказал Агафокл. — Ты даже понятия не имеешь.
— Моя госпожа расскажет мне перед свадьбой всё, что положено знать жене.
— Если не забудет и если найдется на это время, — возразил молодой человек.
Рабыня чувствовала в словах Агафокла какой-то подвох, но не могла ни в чём его уличить. С такой искренностью и сочувствием он ещё никогда не говорил с нею.
— Я научу тебя всему, Хиона, — проникновенно произнёс племянник Федры. — Ты только слушайся меня.
— Что же я должна делать, господин Агафокл? — настороженно спросила девушка.
— Почти ничего, — попытался успокоить её мужчина. — Каждый мой приезд в Тритейлион мы будем встречаться в этой аллее или в другом укромном месте. Пусть твои умения станут для супруга приятной неожиданностью.
— И всё же, господин…
— Во время наших встреч я буду давать тебе небольшие уроки, — перебил Агафокл. — Сегодня у нас первое занятие. Дай мне руку, Хиона. Ну же, не бойся!
Так и не дождавшись от рабыни никаких действий, Агафокл сам положил ей ладонь на плечо, и в этот момент за его спиной послышался похожий на рык льва мужской голос:
— Добрый день, господин Агафокл!
Недовольно скривившись, племянник Федры убрал руку с плеча девушки и обернулся к управляющему поместьем.
— Мне кажется, мы уже виделись с тобой, Нисифор.
— Ваша правда, господин Агафокл, виделись. Но не здоровались. Простая вежливость обязывает любого воспитанного человека ответить на приветствие.
— Я не нуждаюсь в уроках вежливости от бывшего раба, — презрительно выплюнул Агафокл.
— Так же как эта девушка не нуждается в ваших уроках, чтобы стать хорошей женой, — парировал Нисифор.
— Так ты подслушивал!
— Ошибаетесь, господин Агафокл. Я не подслушиваю, я слежу за порядком в поместье, и этим правом меня наделил мой господин. — Агафокл не нашёлся что ответить, а Нисифор тихо проговорил, обращаясь к девушке: — Хиона, прошу тебя, ступай к своей госпоже.
— Да как ты смеешь, раб, — взорвался мужчина, — отсылать ту, с которой я ещё не окончил разговор?!
— Разве вы не всё сказали, господин Агафокл? — насмешливо поинтересовался управляющий.
— Господин Агафокл, отпустите меня, — попросила рабыня.
Племянник Федры, не желая уступать Нисифору, протянул руку к своему поясу, на котором обычно висел остро отточенный кинжал. «Я убью этого наглого раба прямо здесь!» — решил молодой человек.
Нисифор, заметив угрожающее движение соперника, совершенно не теряясь, выхватил из-за пазухи свой кинжал, узкое лезвие которого холодно сверкнуло на солнце. У Хионы сжалось сердце от ужаса. Она с отчаянием смотрела на мужчин, готовых кинуться друг на друга.
— Пусть девушка уйдёт, и мы сразимся, — предложил Нисифор.
Агафокл ничего не ответил сопернику. Холодный пот струился по его вискам и спине: он понял, что ввязался в ссору с Нисифором будучи абсолютно безоружным. Свой кинжал он оставил дома, заменив его мечом, который больше подходил к сегодняшнему военному наряду. Меч же, в свою очередь, Агафокл отдал сопровождавшему его рабу, потому что негоже входить в тётушкины покои со столь грозным оружием.
— Нисифор, прошу тебя… — чуть не плача проговорила Хиона.
Управляющий Тритейлионом с нежностью посмотрел на девушку.
Воспользовавшись заминкой, Агафокл сначала отступил на пару шагов, а потом и вовсе кинулся бежать.
Нисифор не стал преследовать противника. Спрятав кинжал, он приблизился к девушке, но прикоснуться к ней, чтобы утешить, не посмел. Хиона, закрыв лицо ладонями, рыдала. Мужчина преклонил колено подле своей возлюбленной и виновато произнёс:
— Напугал тебя, прости…
— Из-за чего?.. Из-за чего вы чуть не поубивали друг друга?! О боги! Что скажет госпожа, когда узнает?!
— Никому тебя в обиду не дам. Убью любого, кто посмеет причинить зло, — тихо, но твёрдо сказал Нисифор.
Рабыня, отведя руки от заплаканного лица, со страхом посмотрела на мужчину.
