– Нет, – быстро ответила я. – Я виновата. Это я заслуживаю смерти. Не
вы.
– Если вы отпустите ее, – Коллин многозначительно посмотрел на
дядю, игнорируя меня. – Тогда я позволю вам связать мне руки и привязать к
столбу вместо нее.
– Нет! – Воскликнула я.
Но вздохи и крики толпы заглушили мои протесты.
Дядя и Эдгар переглянулись. И что-то в усмешке Эдгара заставило
тревожно звякнуть колокольчики в моей душе.
– И вы должны освободить крестьян вместе с двумя моими слугами, –
добавил Коллин. – Если вы отпустите их вместе с леди Джулианой, я сдамся
вам без сопротивления.
Крики удивления в толпе стали громче. Среди крестьян, ожидавших
повешения, Бульдог поднял голову, и впервые с тех пор, как мы прибыли в
замок, что-то блеснуло в его глазах. Когда его свирепый взгляд встретился с
моим, я поняла, что он поддержит Коллина, и не станет мешать ему. Я
покачала головой Бульдогу, надеясь, что он увидит в моих глазах мольбу
положить конец этой глупости. Но он только молча поджал губы. Он ничего
не скажет. Его глаза говорили все – он был полон решимости освободить
меня, и ему было все равно, даже если бы Коллин умер ради этого.
Дядя и сэр Эдгар несколько долгих мгновений тихо спорили, потом
дядя, наконец, поднял руку, требуя внимания. Над толпой медленно
воцарилась тишина.
– Очень хорошо, лорд Коллин, – сказал дядя с довольной улыбкой, сморщив щеки. – Если вы готовы отдать свою жизнь за леди Джулиану, то
мы будем считать это полной платой за ее преступления.
– И ее друзей, – потребовал Коллин, кивнув на Бульдога и остальных.
– Да, – ответил дядя. – Мы освободим их всех, если они согласятся
покинуть Уэссекс и никогда больше не ступят на мою землю. Если они
когда-нибудь вернутся, я буду считать их нарушителями нашего соглашения
и убью на месте.
– Отвези ее на мою землю, в мой дом, – крикнул Коллин Бульдогу. –
Вы найдете там убежище.
Бульдог коротко кивнул. Но все во мне восстало в знак протеста. Я
хотела закричать, но мои легкие сжались. Поступок Коллина не только
спасал меня, он спасал всех моих друзей. Его одна жизнь за жизни многих.
Как я могла с этим спорить?
– Если ты бросишь оружие, – сказал дядя Коллину, – я начну
освобождать крестьян.
Какое-то время Коллин спорил со своими людьми. Наконец, несмотря
на их протесты, он бросил под ноги ножи, потом меч вместе с луком и
стрелами.
Я никак не могла возражать против спасения жизней моих
многочисленных друзей, но моя грудь сжалась от боли. Я не позволю ему
пожертвовать собой ради меня. Я не хотела его терять. Я не хотела, чтобы он
умер. Не ради меня. Ни ради кого бы то ни было.
– Отпустите моих спутников, – крикнула я, – но оставьте меня! Я не
позволю лорду Коллину занять мое место.
Лошадь Коллина встала на дыбы, высоко подняв копыта и оттолкнула
солдат, которые все это время жались к нему.
– Прежде чем спешиться, я должен видеть, как леди Джулиана и
крестьяне благополучно выйдут за городские ворота.
Один из солдат уже начал развязывать узел, связывающий мои
запястья. Через несколько секунд он высвободил мои руки и ноги. Я
споткнулась о груду дров и рухнула на колени. Мне было безразлично, как
выглядело то, что слезы текли по моим щекам и что я умоляла:
– Пожалуйста! Я единственная, кто заслуживает смерти. Отпустите
остальных.
Но Бульдога тоже освободили от пут, и он уже бросился ко мне. Он
схватил меня за руку и заставил подняться на ноги:
– Пошли отсюда. Сейчас же.
Я попыталась вырваться, но он толкнул меня вперед. Я боролась с ним, пока, наконец, с рычанием, он не схватил меня и не перекинул через плечо.
Толпа горожан расступилась, давая нам возможность уйти. Остальные
крестьяне побежали, тревожно оглядываясь, словно ожидая, что солдаты
дяди погонятся за ними и снова запрут.
Бульдог потрусил за нашими спутниками, его хватка была железной, он был неумолим в своей решимости увеличить расстояние между мной и
моим дядей. Тихие рыдания душили меня. Я слышала, как Коллин приказал
своим людям сопровождать нас на его землю и охранять там. Я подняла
голову и, отбросив в сторону спутанные локоны, отыскала глазами Коллина.
Печальное прощание отразилось в его глазах… и еще что-то, чего я не могла
точно определить.
Наблюдая за мной, он не заметил, как один из солдат дяди замахнулся
пикой на него. Сила удара отбросила его назад. В одно мгновение он
свалился с лошади в гущу стражников, которые набросились на него со
злобными пинками и ударами. Их крики и радость разрывали мне сердце. Я
вырывалась на плече у Бульдога, понимая, что должна вернуться и помочь
Коллину.
Но мой друг не отпускал меня, и все, что я могла сделать, это плакать
от боли, которую я никогда не испытывала раньше.
Глава 17
Я опустилась на колени среди влажных листьев, низко склонив голову
и обхватив ее руками. К счастью, остальные оставили меня в покое. А теперь
еще ночная тьма закрыла меня от их любопытных глаз.
Мужчины были слишком заняты, радуясь воссоединению со своими
женами и детьми. Они ели то, что слуги Коллина принесли им после того, как мы прибыли на землю Гудрича несколько часов назад.
– О, Отец Небесный, прости мои прегрешения, – прошептала я, раскачиваясь взад и вперед.
Мои глаза горели, горло болело, а все тело ныло от такой тоски, что
хотелось плакать. Но слез уже не осталось. Я молилась всеми известными
мне молитвами, а теперь могла только преклонить колени перед Богом, безмолвная, сломленная и опустошенная.
Мягкий смех семей, собравшихся вокруг пылающих костров, манил
меня. Но груды теплых одеял, свежей еды и разнообразных припасов, необходимых им для начала новой жизни, как будто насмехались надо мной.
Все это напоминало мне о Коллине и о том, каким замечательным человеком
он был на самом деле.
Хотя люди Коллина покинули его неохотно, но никто не осмелился
нарушить приказ сопровождать нас. Они сопровождали нас до наших пещер, помогли собрать женщин и детей и все, что мы могли спасти, а затем
благополучно доставили нас на землю Гудрича. Мало того – они привозили
нам телегу за телегой с припасами, в соответствии с указаниями, которые дал
им Коллин перед тем, как его схватили. Коллин заверил нас в нашем
благополучии и, очевидно, все это время планировал доставить нас в
безопасное место на своей земле.
– О, Коллин, – сказала я. – Мне так жаль.
Как я могла поверить, что он злой и безразличный? Я была не права, равняя всех дворян с дядей. Я хотела обвинить кого-нибудь во всей той
душевной боли, которая постигла меня и моего отца, и было так легко
обвинить благородство крови. Но Коллин доказал, что в проблемах повинен
не класс, а люди. Он показал себя хорошим и порядочным человеком, не
идеальным, но определенно готовым учиться и меняться. Он показал, что
дворянство может использовать свою силу, чтобы принести пользу людям, так же как эта же сила может быть использована, чтобы сокрушить и
уничтожить.
А теперь он умер из-за меня.
Я снова раскачивалась взад и вперед, моя голова раскалывалась от
ужаса того, что ему пришлось пережить из-за меня: часы медленной, мучительной агонии. Мне хотелось умереть от одной только мысли об этом.
Рука без большого пальца на моей спине на секунду остановила мои
внутренние мучения:
– Джулиана, – прошептал Бульдог. – Иди сюда и поешь.
К остальным он тоже не присоединился. Он сидел в стороне от них, наблюдая за мной. Я знала, что он все еще скорбит по Тэтчу. Мы не нашли и
