Ни один из рассказчиков не видел в девушке никакой опасности, наоборот, все наперебой славили её доброту и красоту. После всех этих историй в душе Зела зародились сомнения, не ошибся ли он, приняв девушку за Елену. Ему до смерти захотелось увидеть юную рабыню, чтобы уже точно определить Елена она или нет. Но поводов для появления в верхнем Тритейлионе у него не имелось, а без повода вступившего на хозяйскую террасу мужчину-раба ждало кое-что похуже кнута.
Была ещё надежда, что девушка скоро сама появится в посёлке рабов, как раз одна из женщин недавно разродилась. Прошло несколько дней в томительном ожидании, но, к досаде Зела, поздравить молодую мать пришла рыжеволосая рабыня.
До возвращения хозяина у Зела не было никаких обязанностей, поэтому большую часть времени он либо спал, либо шатался по поместью, наблюдая, как работают другие. Читать он тоже не мог — все свитки хранились в господских покоях.
От нечего делать Зел стал крутиться около Нисифора. Управляющий оказался единственным человеком с эллинским образованием в посёлке, но у него было слишком много обязанностей, чтобы тратить время на разговоры со скучающим рабом.
И всё же попытка сблизиться с Нисифором дала результат: управляющий несколько раз посылал Зела с поручениями в гинекей. Но мужчине так и не удалось встретить девушку на верхних террасах Тритейлиона.
И вот сегодня судьба подарила ему ещё один шанс. По просьбе управляющего Зел отнёс хозяйке Тритейлиона список с наименованиями и размерами полотен, изготовленных в ткацкой мастерской. Госпожа должна была решить перед отправкой продукции в лавки Прекрасной Гавани сколько локтей каких тканей оставить для нужд поместья.
Зел старался растянуть время своего визита как можно дольше. Прежде чем двинуться вперёд, он внимательно осматривал всю прилегающую территорию, не мелькнут ли где светлые кудряшки молоденькой рабыни. Но оказалось, что и на этот раз все его ухищрения напрасны. Старая Галена приняла свиток, даже не допустив раба к госпоже, и он знал почему — в гостях у хозяйки Тритейлиона находился её племянник.
Но где же прячется белокурая рабыня?
Зел хотел уже прибегнуть к старинному способу, который часто использовали тавры-охотники, сидящие в засаде: чтобы зверь обнаружил своё присутствие, надо позвать его. Мужчина несколько раз глубоко вздохнул, добиваясь необходимой сосредоточенности, но, увидев господина Агафокла, выходившего из гинекея, оставил это занятие и затаился у ствола огромного платана.
К удивлению Зела, племянник хозяйки не свернул на боковую аллею, ведущую вниз, к месту, где он оставил своего коня. Убедившись, что за ним не наблюдают из гинекея, молодой человек направился к андрону.
Зел, стараясь держаться в тени, двинулся за хозяйским племянником. Агафокл остановился около дома и стал звать девушку. Зел нахмурился. Значит, всё время, пока он искал Елену, она была в андроне? Странно, что он этого не почувствовал.
С насмешкой наблюдал раб, как боязливо топчется Агафокл около господских покоев. Елена не откликнулась на его зов. Не солоно хлебавши племянник госпожи Федры побрёл прочь от андрона, то и дело оглядываясь, но дом молчал. Зел тоже решил не задерживаться на господской террасе, он уже выяснил, что хотел. Племянник госпожи Федры, сам того не зная, стал первой жертвой прекрасной Елены. Первой, но не последней!
Зел торжествовал! Эти невежественные люди из посёлка рабов ничего не знали о существовании женщины, разбивающей мужские сердца как глиняные кувшины.
Зел поднялся на лестницу, ведущую к храму, и с высоты оглядел ровно очерченный прямоугольник террасы с хозяйскими домами. От неё тонкими лучами расходились дорожки аллей, ведущие в разные уголки тенистого парка. По этим аллеям он гулял когда-то со своими воспитанниками. Двухэтажное здание гинекея до самой крыши было увито плетущейся розой. Голубая вода в бассейне отливала серебром под прямыми лучами полуденного солнца. Приземистый андрон с широкой верандой утопал в зарослях пестролистного плюща. Цветник благоухал, наполняя воздух ароматом сотен цветов. Величественные деревья, окружавшие со всех сторон террасу, словно стражники охраняли покой этого обособленного места.
И Зел вдруг осознал, как дорог ему сей укромный уголок, затерявшейся на просторах бескрайной Ойкумены. Сердце мужчины сжалось от предчувствия — пройдёт совсем немного времени, и мир в Тритейлионе будет нарушен.
________________________________________________
Андрон — мужская часть дома.
Идиот — гражданин не участвующий в общественной жизни полиса.
Мэлина — медовая.
Прекрасная Гавань — Древний город в Крыму, сегодня пос. Черноморское.
Псифосы — костяшки счёт.
Электроны — янтарь.
Клепсидра — водяные часы.
Пергамент — материал для письма из кожи животных.
Анаксимен — древнегреческий философ.
Милет — город на побережье Малой Азии.
Декада — месяц в Древней Греции делился на декады (десять дней).
Глава 3. Планы господина Идоменея
1.
Федра придирчиво разглядывала бледно-голубой химатион* с вышитыми по подолу лиловыми крокусами. И с лицевой, и с изнаночной стороны вышивка выглядела совершенно одинаковой, что указывало на особое мастерство. Клития наблюдала за госпожой, затаив дыхание: на этот химатион она истратила почти всю осень. Наконец Федра сказала:
— Безупречная работа! Поздравляю тебя, Клития!
— Госпожа!.. — девушка задохнулась от радости.
— Думаю, этот химатион не залежится долго в городской лавке. Ни одна модница не сможет пройти мимо такой красоты!
— Вы считаете, госпожа? — заулыбалась девушка.
— Мне кажется, эта накидка не для повседневной носки, а для особенных, торжественных случаев, таких как свадьба, например.
— Пусть боги дадут счастья той, что захочет надеть химатион!
Федра пристально посмотрела на рабыню и спросила:
— Не хочешь ли ты оставить себе эту накидку, Клития? Разве тебе не жаль отправлять её на продажу?
— Себе? — удивилась девушка.
— Почему нет? Ты сможешь надеть её на свою свадьбу.
— Что вы, госпожа! Я не собираюсь замуж! — покраснела Клития.
— Отчего же? Ты молодая, красивая, добрая, трудолюбивая. Девушку с такими достоинствами не очень-то легко найти. Не говоря уже о том, что я обеспечу тебя хорошим приданым, какого не было ни у одной рабыни в Тритейлионе.
— Благодарю, госпожа, но я не хочу покидать вас…
— Никто не гонит тебя из гинекея, ты можешь исполнять свои обязанности будучи замужней женщиной.
Клития ничего не ответила госпоже.
— Мне казалось, — осторожно начала Федра, — что когда-то ты хотела замуж.
— Это было давно, госпожа. Теперь всё изменилось — я передумала.
— Жаль, — вздохнула Федра. — Значит, этот прекрасный химатион отправится на продажу.
Когда рабыня вышла из комнаты, Федра покачала головой. Она знала, что Клития долгое время томилась по Нисифору, управляющему поместьем, но, к сожалению, молодой человек не проявлял к рыжеволосой рабыне никакого интереса. Федра не единожды разговаривала о Нисифоре с мужем, но тот лишь пожимал плечами. Он не считал, что должен как-то вмешиваться в личную жизнь управляющего, а Клития, по всей видимости, никого, кроме Нисифора, в мужья не хотела.
Скрипнула дверь. В комнату вошла Галена и, едва взглянув на Федру, покачала головой:
— Опять грустите, госпожа?
— Нет, просто задумалась.
— О чём? Не хотите рассказать? Может быть, я развею вашу хандру?
— О Клитии.
— О боги! Нашли кем занимать свои мысли!
— Я должна думать обо всех, Галена. Клитии давно пора замуж, а она даже говорить на эту тему не хочет.
— Мало ли что она не хочет! — фыркнула служанка. — Слишком много воли вы даёте ей, госпожа. Если считаете, что замужество пойдёт девушке на пользу, так найдите ей мужа и отправьте к алтарю.
— Насильно?
— А как ещё? Раз добровольно не желает!
