Сыграв несколько партий, три из которых Хоук намеренно уступил, он предложил сыну сесть с ним на пол, где они будут жарить сыр и пить шоколад. Он вспомнил одно Рождество, когда в Гейтвик-Парке они занимались тем же с Тристаном. К ним захотела присоединиться и Джулиана. Тристан возражал, но Хоук усадил ее рядом с собой и помог жарить сыр. Его одолели грустные мысли. Он боялся, что потерял ее.
Когда Брендон в третий раз зевнул, Хоук принес ему одеяло и подушку. Ему бы хотелось подоткнуть одеяло под лежавшего сына, но двенадцатилетнему парню вряд ли понравились бы такие телячьи нежности и у него появилась бы причина для обиды на отца.
Хоук убрал игру, а когда вернулся в кабинет, мальчик уже спал. Он склонился над ним и решился провести рукой по непослушным волосам и убрать со лба выбившуюся прядь. Он впервые прикоснулся к сыну.
На рассвете Хоук разбудил недовольно ворчавшего Брендона и уговорил съесть немного овсяной каши. Он оставил записку для Хестер, где сообщал ей, что неожиданно вынужден уехать из города, а когда вернется, навестит ее.
По дороге в Итон пару раз останавливались в придорожных гостиницах поесть, выпить чаю и сменить лошадей. Каждый раз Брендон выпивал много молока. Мальчик был изумлен количеством и разнообразием путешественников и признался, что отец путешествует мало, разве что ездит в Бат на воды. И снова Хоука охватило беспокойства по поводу здоровья Уэсткотта и возможных последствий для Брендона. Хоука приводила в ярость невозможность помочь мальчику. Он подумывал осторожно посоветоваться с адвокатом, но знал, что если раскроет обстоятельства рождения Брендона, то в итоге тот потеряет наследство.
Около одной из гостиниц Брендон заметил двух мальчишек, бивших по мячу. Когда они позвали его присоединиться к ним, Хоук посоветовал принять участие в игре. Внутри у него все сжалось, когда он увидел, как ловко двигается его мускулистый сын. Позже в экипаже Брендон сказал ему, что мальчики были братьями. Хоук, в свою очередь, рассказал, как учил младшего брата лазать по деревьям. Правда, он не упомянул, что тому же он учил Джулиану, но от этих воспоминаний у него защемило в груди.
Мальчик, свернувшись калачиком на противоположном сиденье, проспал всю оставшуюся до Итона дорогу. Конечно, он был измотан своим приключением. За несколько миль до Итона Хоук разбудил его.
— Мы почти приехали, — предупредил он.
Когда Брендон протер глаза и сел, Хоук вздохнул:
— Может быть, хочешь написать отцу и рассказать, что встретился со мной? Если ты это сделаешь в письме, попроси его написать мне. Наверное, друзьям ты обо мне не расскажешь, разве что случайно. Если отец узнает, что об этом знают многие, ему будет очень больно.
Он не сказал, что больше всего пострадает Брендон, вынужденный вечно жить с клеймом бастарда.
Затем Хоук подумал о дневнике и предложил:
— Тебе бы следовало убрать дневник в недоступное место. Отец расстроится, если узнает, что ты прочел его.
— Не думаю, что я расскажу ему об этом, — ответил Брендон. — У него и так слабое здоровье, и я не хочу его лишний раз волновать.
— Тогда лучше положить его на прежнее место.
Хоук посмотрел в окно. Уже была видна круглая Виндзорская башня, и это означало, что время, проведенное с Брендоном, подходит к концу. Хоук еще раз вздохнул:
— Я не буду спрашивать, как ты себя чувствуешь. На твоем месте я был бы потрясен и зол. Но обстоятельства твоего рождения — не самое главное. Тебе нужно в первую очередь думать об отце и друзьях.
— Вы не такой, как я прежде думал, — нахмурился мальчик. — Мне казалось, что вы будете очень недовольны моим вторжением в вашу жизнь.
— У меня нет такого права. Это ты вправе быть недовольным мной.
— Ну, вы совсем не такой плохой. Вы играете в триктрак и сидите на полу, поджаривая сыр. Я никогда не встречал взрослых, которые ведут себя подобным образом.
Хоуку пришлось откашляться, прежде чем он смог заговорить.
— Представь, вчера я очень скучал о том времени, когда был ребенком. Но держу пари, о школе ты не скучаешь. В школьные годы я терпеть не мог латынь.
— Я тоже ее ненавижу, — ответил Брендон.
Когда экипаж остановился, Хоук в очередной раз вздохнул:
— Я не буду выходить, чтобы тебе не пришлось объяснять, почему я тебя сопровождал.
Мальчик кивнул. У Хоука заходили желваки.
— Ты, возможно, мне не поверишь, и я не буду тебя в этом винить, но не проходило дня, чтобы я о тебе не думал.
— Вы действительно сожалеете о том, что совершили? — нахмурился Брендон.
— Да, но я счастлив, что познакомился с тобой, — судорожно сглотнув, сказал Хоук.
Брендон протянул руку, и Хоук крепко ее пожал.
Кучер открыл дверцу и начал опускать лесенку, но Брендон, не дожидаясь, спрыгнул на землю. Хоук не отрываясь смотрел, как сын бежал ко входу, пока не скрылся из виду.
Когда экипаж тронулся, он сжал зубы и кулаки. Его грудь высоко вздымалась. Из горла вырвался сдавленный стон. Он плакал впервые с тех пор, как ему исполнилось восемнадцать.
Нет ничего лучше дома.
Совет соблазнителяВсю следующую неделю Хоук провел в организационных хлопотах. Он послал тетке письмо, в котором осведомлялся о Джулиане и обещал навестить ее, когда обоснуется в Эшдаун-Хаусе. Потом расторг договор об аренде любовного гнездышка, нашел новое место службы для Смита и упаковал немногочисленные вещи, которыми пользовался в Олбани. Разбирая книги, он наткнулся на знаменитую брошюру и сунул ее в один из чемоданов. Когда слуги выносили последние вещи, он подошел к камину, в котором они с Брендоном жарили сыр. Он слегка улыбнулся, вышел из своего убежища и отправился домой.
Первые два дня в Эшдаун-Хаусе он чувствовал себя немного растерянным. Ему было неловко сидеть за отцовским письменным столом и просматривать письма. Он выбросил большую часть бумаг, но оставил отцовскую лупу, которой тот пользовался, когда Хоук еще был мальчишкой.
После долгих хлопот он сумел разыскать Уильяма в Венеции и написал ему, чтобы тот немедленно возвращался в Англию, с тем чтобы успеть к вечеринке в Гейтвик-Парке. Когда брат окажется на британской земле, Хоук обсудит с ним его будущую карьеру.
В клубе, где он обедал с приятелями, Хоук столкнулся с Монтегю. Ему удалось шокировать зятя, заявив, что он внял совету Монтегю по поводу Уилла и переехал в Эшдаун-Хаус.
Монтегю, в свою очередь, сказал, что расстался с любовницей. Эта новость успокоила Хоука.
