И он его услышал — совсем рядом: шерсть слегка прошуршала по дереву.
Джек повернулся и замер.
На этот раз он услышал легкий хруст ракушек. Как он и предполагал, Орричетти тайком пробирался туда, где был слышен грубый хохот. Обогнув сложенный бухтой канат, Джек выпрямился и перепрыгнул через сваленный в кучу сосновый рангоут.
Граф появился между двух рядов бочек с сахаром и рысцой побежал вдоль ящиков с мускатным орехом и изготовленными из него специями.
Его седые волосы — это обман, Орричетти бежал с удивительной для его лет скоростью. Но Джек быстро догонял его. Сворачивая за угол, Орричетти оглянулся. Поняв, что расстояние между ними стремительно сокращается, он внезапно отскочил вправо и скрылся за трепещущим на ветру полотном.
— Черт! — пробормотал Джек.
Они оказались в парусной мастерской. Стойка за стойкой — и на каждой трепещут в ночной тьме белые полотна. Джек замедлил бег и стал продвигаться вперед, встав на цыпочки.
Паруса тихо хлопали на ветру. Но Джеку не стоило напоминать о необходимости быть настороже.
Оказавшись в относительно свободном пространстве мастерской, он решил по периметру обойти стойки с наполовину готовыми парусами. Миновав уже большую часть этого расстояния, он услышал, как раздался какой-то металлический звук. Джек нагнулся — и очень вовремя: массивная якорная цепь, разорвав парусину, разнесла деревянную раму над его головой в щепки. Отскочив в сторону, он перебрался через упавшую ткань и бросился на Орричетти. Ему удалось схватить графа за запястье, но тот повернулся и с силой ударил его по руке.
Пальцы Джека разжались, и Орричетти вырвался.
— Сдавайся! — крикнул Джек, отбрасывая в сторону обломки рамы. — Я все равно тебя поймаю.
— Иди ты к дьяволу! — крикнул граф по-итальянски.
Джек едва не рассмеялся, услышав знакомое ругательство.
— Я отправлюсь в преисподнюю, но вернусь, лишь бы отдать тебя в руки правосудия.
Он заметил, что Орричетти побежал к пустой телеге. Было заметно, что передвигается он уже не с прежним проворством.
Возможно, графу стало страшно.
Пусть мерзавец ощутит, как учащается биение его сердца, как кровь в его жилах начинает закипать. Пусть почувствует горький вкус желчи у себя в горле.
Срезав угол, Джек обогнул гору разваленных ящиков и перепрыгнул через кучу рыбацких сетей. Расстояние между ними сократилось вдвое.
Почуяв опасность, Орричетти внезапно свернул в сторону и бросился к забору, отделявшему причал от складских помещений. Камни захрустели, у него под ногами, когда он схватил какой-то бочонок, поставил его возле железных ворот и взобрался на него. Спрыгнул он неловко, упав коленями на землю. Джек услышал сдавленный крик, однако через мгновение граф снова был на ногах и побежал к ближайшему зданию, под полуприкрытой дверью которого виднелась полоска света.
Джек побежал за ним.
Орричетти больше не производил впечатления городского щеголя. Его седые волосы растрепались на ветру, ботфорты перепачкались в грязи, к тому же он где-то потерял свой сюртук.
— Эй, мы закрываемся! Сюда нельзя! — Караульный попытался закрыть дверь, но граф ударил его локтем, и тот упал на четвереньки. — Стой! — попытался остановить его караульный.
— Зовите людей, власти! — крикнул Джек, пробегая мимо.
Внутри здания было пусто, лишь единственный фонарь висел на крюке у входа. Здесь стоял густой запах деревянной стружки и сосновой смолы. Сквозь распахнутые двустворчатые двери Джек увидел, что первый этаж сильно смахивает на пещеру. Сквозь окна туда пробивался лунный свет, и он смог разглядеть целый ряд скамеек и изобилие всевозможных деревообрабатывающих инструментов, висевших на стене. Посреди помещения шпангоуты, обитые досками, обретали форму лодки.
Кораблестроительная верфь.
Оглядевшись, Джек увидел лестницу, ведущую на чердак. Несколько мгновений он раздумывал, понимая, что с обоих этажей можно как-нибудь убежать. В мастерских наверняка есть полозья, по которым суда спускают в воду. А наверху, без сомнения, расположен большой люк с блоком и веревками, предназначенными для подъема инструментов и материалов с улицы.
Черт! Не для того он зашел так далеко, чтобы позволить мерзавцу ускользнуть.
Переложив кинжал из одной руки в другую, Джек схватил фонарь и вгляделся в пол. Доски были покрыты слоем опилок. Подбитые гвоздями сапоги рабочих оставляли в нем заметные следы, среди которых можно было без труда различить следы сапог джентльмена. Посветив фонарем около основания лестницы, Джек заметил, что только эти следы дорогой кожаной обуви ведут наверх.
Он стал подниматься, перескакивая через две ступеньки, стараясь не шуметь.
Наверху было темнее, чем в главной мастерской. Темные гибкие тени, словно поддразнивая его, проплывали от высоких рундуков до аккуратно сложенных досок и прочих вещей, необходимых для строительства кораблей, однако задняя часть комнаты была погружена во тьму. Джек помедлил, чтобы глаза привыкли в темноте. Удивительно, но казалось, что пол как-то странно светится посередине. Лишь через несколько мгновений Джек понял, что перед ним — большой люк в полу, через который можно связываться с теми, кто работал внизу.
Тут его внимание привлек звон цепей. Люк был открыт, его квадратная дверь слегка покачивалась на ветру. Он стал продвигаться вперед очень осторожно, понимая, что это может оказаться ловушкой. После каждого шага он, затаив дыхание, прислушивался к каждому звуку.
Вдруг кто-то толкнул составленные рядком бочонки с гвоздями. Один из них ударил его по плечу и оттолкнул назад, но когда Орричетти наскочил на него, размахивая кувалдой, он смог обрести равновесие и напасть на него с кинжалом.
— Не стоило этого делать, — холодно промолвил он. — Я не пожилой ученый и не его доверчивая жена.
Орричетти тяжело дышал и, отступая, судорожно взмахивал руками, пытаясь отогнать Джека.
— Ты всего лишь жалкая помеха на моем пути, вот ты кто, — сказал он. Однако его голос звучал не слишком уверенно.
— Почему бы тебе не бросить свое орудие, пока кто-нибудь не пострадал? — сказал Джек.
— Ага, и чтобы ты смог отправить меня на виселицу? Нет уж, не выйдет, — проговорил Орричетти.
— Конечно, доказательство весьма отрывочно, так что скорее всего ты получишь пожизненное заключение, — сказал Джек, делая выпад вправо и отскакивая налево.
Орричетти опять замахнулся на него и вновь ударил кувалдой только по воздуху.
— Похоже, рефлексы у тебя уже замедлились, да? Это от страха, такое бывает.
Граф отступил на шаг, после чего несколько мгновений они осторожно кружили среди косых теней, отбрасываемых высокими шкафами. Тишину при этом нарушал лишь легкий скрип кожи, задевающей дерево.
