Погода была теплая.
Почему бы и нет? Я привыкла к тому, что моя жизнь проходит на бегу. Когда я в последний раз просто гуляла по городу? Уже и не вспомню.
Он предложил мне руку, помогая спуститься с крыльца. Так легко и непринужденно, словно делал это каждый день. А у меня от этого прикосновения по всему телу побежали мурашки. Спустившись, я хотела убрать ладонь, но он удержал ее в своей. Он как раз рассказывал что-то и жест вышел естественным, практически машинальным. Словно он пытался удержать мое внимание. А вскоре я и забыла о том, что наши руки соприкасаются — рассказчиком он по-прежнему был отличным.
Но, когда мы повернули на соседнюю улицу, он замолчал. Притихла и я. Здесь слишком многое напоминало о юности. О том времени, когда мы были счастливы. Вечернее солнце полыхнуло в стекле открытой двери. Сейчас здесь бар, но пять лет назад было кафе, в которое мы забегали поесть мороженого. Ромка брал обычное, или просто ограничивался чашечкой кофе. Мне он покупал с орешками и тертым шоколадом…
Вон там, за углом, будет тихий скверик со статуей посередине. Какой-то бетонный атлет, памятник советскому массовому «искусству». Но я не променяю его на все сокровища Эрмитажа и Лувра: возле этой статуи мы с Ромкой впервые поцеловались… А если пройти четь дальше…
— Маш, скажи честно: тяжело было?
Я вздохнула: прошло пять лет, а мы до сих пор думаем об одном и том же!
— По-разному, Ром. Я не жалуюсь.
— Мама, наверное, в ярости была…
Я вздрогнула, вспоминая, как она уговаривала меня сделать аборт. Но рассказывать об этом не стала.
— Ну что ты! Когда Алиска родилась, она сразу влюбилась. А когда я вышла на работу, так она сияла от счастья. Поначалу возвращалась поздно вечером — а она рассказывает: сегодня Алисочка весь день мурлыкала какую-то песенку. Сегодня — в «ладушки» научилась играть. Удивительно, что она меня, а не ее начала мамой называть!
Волков помрачнел:
— Если бы я был рядом, тебе бы не пришлось работать допоздна. Вообще бы не пришлось!
— Ром, не надо…
Он остановился и развернул меня к себе:
— Я жалею о каждой минуте, когда меня не было рядом с вами.
По его глазам я видела: он говорит искренне. Добиться сожалений от Волкова — это вообще дорогого стоило!
— Ты не знал…
— А должен был знать! Навести справки… Выяснить.
Я поежилась. Звучало почти угрожающе.
— И еще, Маш… — он замялся. Волков смущается? Вот это сюрприз! — Может, я что-то не так делаю… Не то… Или чересчур стараюсь, ты меня останавливай если что… Я вроде как не слишком в этом разбираюсь.
Такой сильный и такой… уязвимый. Я почувствовала сильную, почти болезненную нежность. Коснулась его щеки кончиками пальцев — и тут же отдернула руку, точно обожглась:
— У тебя отлично получается. — Я вспомнила горы коробок и коробочек в праздничной упаковке: — Но с подарками можно и не усердствовать. Дай ей наиграться с теми, что есть.
Он смущенно рассмеялся, взъерошив волосы и мгновенно превратившись в хулигана из моей юности.
Впереди, над крышами старых зданий, уже замаячили современные высотки. Надо же, мы прошли весь старый город — а я и не заметила! Только сделав это открытие, я поняла, как сильно устали ноги. Боже мой, я же в парадных туфлях! А они совсем не подходят для пеших прогулок.
Впереди возле ресторанчика замерла машина с черными шашечками. Водитель стоял рядом и курил. Я нахмурилась: ехать в машине, пропахшей табаком, не хотелось. Но все-таки…
— Ром, может, возьмем такси?
Он обернулся ко мне:
— Устала? Что же ты молчала! Хочешь, я донесу тебя до машины на руках?
Я испуганно отшатнулась, чуть не подвернув ногу:
— Не надо! Лучше просто спроси, свободен ли он.
Он усмехнулся:
— Если даже несвободен — освободим!
Но таксист, как оказалось, никого не ждал и был рад пассажирам. Я устроилась на заднем сиденье, с облегчением вытянув ноги. Роман сел рядом с водителем, назвал ему адрес, и мы поехали домой.
Видимо, воспоминания сделали свое дело. Впервые после возвращения Романа меня совсем не тяготило его общество. Когда машина остановилась возле его дома, он выскочил первым и помог выйти мне. И снова не отпустил руку. А я на этот раз даже не попыталась ее отнять. Так мы и вошли внутрь, в холл, освещенный только неярким настенным светильником.
— Может, чаю? Или бокал вина?
Я обернулась, стоя уже в дверях комнаты, и с сожалением покачала головой:
— Нет, Рома. Я очень устала. Но вечер был великолепный. Спасибо тебе.
Я слабо улыбнулась и попыталась проскользнуть в комнату, но он обнял меня за плечи и притянул к себе. Мгновение внимательно смотрел в мои глаза. Близко-близко, почти в упор. Так, что я, казалось, сейчас утону в их таинственной глубине. А потом поцеловал меня.
Я уже и забыла, что чувствуешь, когда от поцелуя подкашиваются ноги. Когда голова кружится и плывет, и кажется, что весь мир словно исчезает.
Он прижал меня к себе, так крепко, что я даже сквозь одежду чувствовала, как бьется его сердце. Гулко, сильно, в одном ритме с моим… Казалось, прошла вечность, прежде чем он отстранился. Посмотрел на меня потемневшими от страсти глазами.
— Спокойной ночи… — Я выскользнула из его объятий.
Закрыла дверь, прижавшись затылком к ней. Чувствуя, практически видя, что и он не уходит, стоит по другую сторону тонкой деревянной преграды.
Больше всего на свете мне сейчас хотелось, открыть эту чертову дверь и как в омут окунуться в его объятия. Вспомнить, каково это — быть с ним. Только вот… Я так долго училась не любить его. Запрещала себе даже думать о нем.
И теперь мне трудно нарушить свой собственный запрет.
Глава 12
— Маша… — Андрей задержал меня у самого выхода из офиса. — У тебя все в порядке?
От неожиданности я ответила не сразу.
— Да…
Услышала свой голос будто со стороны. Звучало так, словно у меня в порядке далеко не все.
— Давай я подвезу тебя. Заберем Алису, сходим в кафе.
— Нет, не получится.
Сегодня Алису забирает из садика Роман. А потом они едут в парк аттракционов.
— Если ты это из-за того ужина… — начал Андрей, — то ты зря беспокоишься. Я вовсе не собираюсь давить на тебя, торопить или что-то в этом роде. И если тебе показалось, что я…
— Нет, Андрей. Не в этом дело. Просто так много изменилось… в двух словах и не расскажешь.
— Тогда попробуй не в двух. — Сказал он твёрдо. — Ты сейчас спешишь?
Я посмотрела на часы и впервые за долгое время поняла, что спешить мне особенно некогда. Роман с Алисой появятся дома хорошо если часа через три. И бродить всё это время по особняку в одиночестве не было никакого смысла.
— Значит, мы можем выпить кофе?
Я замялась. А потом решительно махнула рукой. Ну, выпить кофе я уж точно могу себе позволить.
— Вот и отлично.
Мы зашли в кафе неподалёку от нашего офиса, сделали заказ, и я начала рассказывать. Андрей слушал внимательно, и я не заметила, как пересказала всё, начиная с того, как мы расстались с Романом пять лет назад и до той уймы событий, что произошли за последние дни.
— А тебе это не показалось подозрительным? — спросил вдруг Андрей.
— Что именно?
— Ну, с этим похищением. Как-то всё уж слишком легко сложилось. И нужная сумма у него оказалась, и комната была подготовлена, и с похитителями он так легко договорился… он мог сам всё это подстроить.
— Зачем? — ужаснулась я.
— Но в результате всё вышло так, как он хотел? Вы с Алисой живёте в его доме…
Я долго молчала, ошарашенная. Мог ли Волков так поступить? Ответ пришёл сам собой: мог. Он привык добиваться своего, не слишком стесняясь в средствах. Но разве стал бы он рисковать Алиской..? и на этот вопрос у меня был точный ответ. Разумеется, нет. Но какой был бы риск, если бы из садика её увезли, к примеру, его верные охранники? Да они бы пылинки с неё сдували — лишь бы не навлечь на себя гнев сурового босса.
Я уже долгое время сидела молча, забыв о том, что кто-то есть рядом, и прокручивая в голове всю эту ситуацию.
