ладонями и через силу резко отдираю от себя.
— Ты чё напилась так, мать? — спрашиваю мрачно, рассматривая длинные пушистые ресницы.
— Захотела, — дерзит, разводя круги пальцами по моей спине. От этого мой мозг, как скоростной лифт, скатывается в район паха.
— Ясно, — переминаюсь с ноги на ногу, чтобы немного снизить напряжение в брюках. — Пошли, домой тебя отвезу.
Беру в руку её маленькую ладошку и веду к выходу. Послушно плетётся сзади. Не прощаясь с Кириллом, вывожу из клуба грозу сегодняшней вечеринки. Помогаю забраться на пассажирское сидение джипа, успев заметить, что белье на Вике все же есть. И оно, мать-его, кружевное и розовое.
Закатываю глаза к небу, поправляю брюки и обхожу машину. В салоне разрывается мой мобильный, который я предусмотрительно оставил здесь. Я слишком хорошо знаю Лику.
— Тебе тут звонят, — кивает Вика на мобильный, светящийся именем моей девушки.
Беру айфон и выключаю звук. Но он продолжает раздражать долбанной вибрацией.
— Адрес свой скажи, — прошу, глядя в лобовое стекло.
Вместо ответа она распускает волосы и взбивает пальцами причёску. Мрачно слежу, как затем неуклюже перекидывает ногу через панель передач и размещается на мне в позе наездницы.
— Ты что, ещё и курнула? — спрашиваю, инстинктивно ухватившись за бедро и стараясь сделать так, чтобы она держала равновесие.
— Много болтаешь, — выдаёт и снова тянется к моему лицу губами. Отклоняю голову, и она затрагивает ими правое ухо.
Вздохнув, целует вырез моей рубашки на шее.
— Что у тебя за татуировка, интересно? — шепчет и начинает расстёгивать пуговицы.
Телефон продолжает светиться в темноте салона, чем непомерно раздражает.
— Вика, Вик, — убираю её руки и останавливаю. — Куда тебя несёт? Ты завтра пожалеешь.
— Нет, — упрямо возвращается к начатому. — Не пожалею. Я хочу.
Черт.
Обхватываю дрожащие ладони.
— Я же не железный, — говорю жёстко, медленно и чётко, чтоб дошло. — Я возьму то, что ты предлагаешь.
Она опускает голову. Молчит. Губы кусает. Потом срывается.
— Почему так? Почему? — отчаянно стучит лбом мне в грудь. Волосы рассыпались по плечам. — Почему вы все такие твари?
Стискиваю с силой её ягодицы, вдавливая в себя. Развожу чуть шире ноги, чтобы стало посвободнее.
— Ты ничего обо мне не знаешь, я тебе говорил уже, — осекаю резко. — Хрен пойми, что у вас там с мужем. Но я не он, ясно тебе?
— Конечно… ты святой, Матвей, — тихо смеётся. — Только вот твоя девушка кнопки на телефоне стёрла, а ты тут мне в машине пятую точку наминаешь.
Резко отстраняюсь. Руки закидываю за голову.
— Слезла.
Она молчит. Рвано дышит в область моего сердца.
— Подними свою королевскую пятую точку и пересядь, — повторяю ещё раз.
Я будто слышу, как крутятся шестерёнки в её светлой голове. Решает. Именно сейчас решает, что ей делать. Сжимаю пальцы в кулаки, чтобы не дотронуться, не спровоцировать. Чтобы потом не сказала, что опять я во всем виноват.
Тишину в который раз разрывает вибрация моего телефона, до которого мне сейчас нет никакого дела.
Сейчас только она в мыслях. Податливая и желанная.
Из её рта вылетает какой-то звук, больше похожий на всхлип. Вика чуть отклоняется, отчаянно убирает волосы за плечи, смотрит мне в глаза уверенно и одну за одной скидывает тонкие лямки платья, оголяя себя по пояс.
Просыпаюсь от того, что разрывается мобильный. Голова раскалывается, тело как будто через мясорубку прокрутили и собрали обратно.
Боже.
Какой сейчас час? Какой день вообще?
Пытаюсь найти телефон в вещах, сваленных в кресло. Вчера долго искала подходящее платье для похода в клуб. Притащила из гардеробной кучу вариантов и ничего не убрала обратно. Впервые в жизни. Телефон оставляла дома.
«Лёша»
Тридцать пропущенных.
Мудак.
Сбрасываю и ставлю номер в черный список.
Тут же набираю маме.
— Да.
— Мам, привет. Как Марк?
— Нормально, — недовольно отвечает. — Ты как? Что у вас произошло?
— Ничего. Все в порядке.
— Что в порядке? Лёша мне звонил три раза. Говорит, ты трубку не берёшь.
— Он знает, почему я не беру, — говорю спокойно.
— Доиграешься, Вика. Ох, доиграешься. Уйдёт от тебя муж.
Пусть уходит. На все четыре стороны. Видеть его больше не хочу. И не могу. Физически не могу.
— Ладно, мам. Я Марка завтра уже заберу. Сегодня на танцы. Вечером с Машей встречусь.
— Да хоть насовсем его оставь. Вика, позвони мужу. Я беспокоюсь.
— Разберёмся, мам.
Проверяю телефон. В мессенджере сообщение от Матвея. Отправлено в шесть часов утра. В памяти тут же возникает прошедшая ночь. Жар накатывает волною. Господи, как стыдно.
Загружаю фото. На нем Андреев.
В ванной. По пояс голый.
Брюки, в которых он был сегодня ночью достаточно низко сидят на талии. Пресс идеальный. Ремень расстегнут. Чуть ниже левой ключицы в области сердца та самая татуировка. Ломаная линия, похожая на кардиограмму или пульс. Она проходит по прямой, а в центре, над линией силуэт танцующего человека. Касаюсь её пальцем и смотрю в ироничные светлые глаза.
Затем пристально изучаю ванную, в которой он делал селфи. Тёмный кафель, за Матвеем душевая кабина с открытыми прозрачными дверцами, на полке в ней только один шампунь. Никаких вещей, напоминающих о его девушке. Значит, к себе поехал, не к ней?
Под фото ещё одно сообщение:
«Только это интересно?»
Прыскаю от смеха. Сумасшедший.
Я вчера разделась перед ним, дура пьяная. Так хотела Свободину отомстить. Но где-то глубоко в груди сидит назойливая мысль, что обманываю себя. Ещё больше хотела секса с ним. С Андреевым. И Лёша здесь абсолютно не при чем.
Когда скинула платье, Матвей прошёлся каким-то диким взглядом по груди, словно задевая острые вершины, потом прикрыл глаза. Пару раз сматерился под нос и потянулся за пиджаком на заднее сидение. Завернул меня в него, как младенца, и крепко обнял. Не выдержав простого человеческого тепла, я просто горько расплакалась у него на груди.
Так жалко себя стало. Под действием алкоголя все чувства оголились.
Видела, как он старался, так что скулы сводило. Ощущала каждой клеточкой там внизу и тёрлась об его пах. Но он сдержался. Вчера вечером этот поступок вызвал жгучую обиду, а сегодня с утра — облегчение. И уважение к нему, как к мужчине.
Называть его мальчишкой теперь как-то язык не поворачивается.
Быстро пишу ответное сообщение:
«Крутая наколка»
Ставлю смайлик в черных очках.
Тут же приходит ответ и завязывается переписка:
«Как здоровье?»
«Сегодня плохо»
«Ясно. Вечером будешь?»
Тру виски, раздумывая.
«Буду, если доживу»
«Главное, не опохмеляйся», — отвечает Матвей и ставит ржущий смайлик.
Смеюсь, спускаясь на первый этаж. Ставлю чайник и выпиваю
