Но не это для меня самое страшное. А то, что моя память, словно по мановению палочки, вытаскивает из прошлого сумасшедшее желание почувствовать снова ту страсть, которую уже однажды мне дал Глеб.
Соприкосновение наших губ пьянит меня, завораживает. От нахлынувших эмоций дико кружится голова и суматошно трепещет в груди сердце. Удар-удар-удар-удар… И губы Глеба еще более настойчивые ….
Удар-удар-удар-удар… Я пытаюсь сопротивляться. Мой разум вопит, что, как только все закончится, я обязательно пожалею, но… тоска, которая сжирала меня все это время, берет вверх, и я сдаюсь. Отвечаю на поцелуй. Разрешаю Глебу углубить его…
— Мля! — Глеб внезапно меня отталкивает и, перекатившись на край кровати, сползает с нее и неровным шагом семенит в сторону ванной.
А меня накрывает волной жуткого смущение.
Черт! Черт! Черт!
Я, соскочив с кровати, бросаюсь бежать в свою комнату. Дуреха! Что же я творю? Ведь я больше, чем уверена, — для Глеба это очередная интрижка. Игра. А я буду снова страдать. Я только-только научилась жить с мыслью о том, что Глеб — это не моя судьба. И я найду для нас с Алисой достойного мужчину. Который будет заботиться о нас. Любить и защищать.
И… прежде чем закрыть дверь в свою комнату, задерживаю взгляд на двери в спальню парня. И этим мужчиной явно будет не Глеб.
Глава 10
Так хреново мне, по-моему, еще никогда не было.
Хотя как давно я так пил?! И не вспомнить даже.
Оторвать чугунную голову от подушки получается только после несколько неудачных попыток. Шум в ушах и гул в черепной коробке никак не дают сосредоточиться и вспомнить, что произошло минувшей ночью.
Но мне ясно только одно: я нахожусь сейчас там, где не должен был. Я обещал Наде и не сдержал своего обещания.
Путь в ванную мне кажется дорогой в ад. Вертолеты перед глазами крутят своими лопастями, не переставая. И если это не прекратится сейчас же, то моему желудку придется не сладко.
Залезаю под контрастный душ сразу же, как только мне удается переступить порог в ванной. Прохладная вода бодрит. Горячая заставляет напрячься.
Только спустя двадцать минут я немного прихожу в себя. Выбираюсь из душа, подхватываю с тумбы шорты, натягиваю их и направляюсь на кухню. Сейчас мне нужна минералка и … объяснение с Надей.
По дороге заглядываю к девочкам в спальню, которая оказывается пустой, но по звукам, доносящимся из кухни, я сразу догадываюсь, где они есть.
Но каким же оказывается мое удивление, когда вижу там домработницу, которая раскладывает что-то в ящиках.
— Доброе утро, Мария Ивановна, — здороваюсь на пути к холодильнику.
— Ой, Глеб Андреич, здравствуйте! — Женщина на несколько секунд задерживает на мне взгляд, и я мгновенно жалею о том, что не натянул на себя футболку.
Но, как только она понимает, что я заметил ее внимание, тут же смущается и отводит глаза.
А я в свою очередь открываю дверцу холодильника и наслаждаюсь прохладой некоторое время. Достаю минералку и, не задерживаясь на кухне, покидаю ее.
Черт! Куда делась Надя? Обвожу взглядом холл. Коляска на месте. Ходунки тоже притаились в углу, так куда же она могла деться?
Надо было бы спросить у домработницы, но смущать женщину своим видом мне не хочется, поэтому поочередно открываю одну за другой двери квартиры, заглядывая внутрь.
Надя с Алисой оказываются там, куда доступ посторонним строго запрещен.
Захожу в комнату. Плотно закрываю дверь за спиной. Я думал, что меня разорвет на части от ярости: ведь Надя ступила туда, куда ей никто не разрешал, но… видя, как девушка осторожничает с растениями и не позволяет Алисе устроить разгром в оранжерее, у меня, наоборот, в груди разливается тепло, которое просачивается в кровь, растекается жаром по венам.
Я стою и наблюдаю за Надей до тех пор, пока она меня не замечает. И, как только наши взгляды цепляются друг за друга, с ее лица тут же сходит безмятежность и веселье, сменяясь на тревогу и мрачность. Взгляд становится подозрительным.
Я делаю шаг в сторону девушки, а она, подхватив Алису на руки, направляется ко мне и выходит из стеклянных дверей прежде, чем мне удается дойти до них.
— Привет, — натягиваю на губы улыбку.
— Привет, — бурчит под нос Надя; настроение у нее явно паршивое, впрочем, как и у меня.
— Я вижу, вы облюбовали мое потайное убежище? — добродушно говорю я, зажимая под мышкой бутылку с минералкой.
— А нам другого ничего не остается делать, Глеб, — забавно морщится девушка. — Почему ты меня не предупредил, что у тебя есть домработница?
— Извини, Надь. Забыл, — честно признаюсь ей. — Вылетело совсем из головы. Да и Мария Ивановна только три раза в неделю приходит. А сегодня, видимо, тот самый день. Обычно я вообще с ней не сталкиваюсь.
— А я столкнулась сегодня, представь.
Наезды с утра не радуют, а только портят все больше настроение.
— Надь, ну не придирайся. Бывает. Да и что тебе сделала плохого Мария Ивановна? Она тетка мировая!
— Но явно не с чужими людьми. Ну, да Бог с ней. Все уже. Проехали, — дерзко отвечает она. Я уже хотел выдохнуть с облегчением, когда Надя грубо произносит: — У меня к тебе другой вопрос, Глеб. Какого черта ты здесь делаешь? Ты же обещал, что поживешь отдельно от нас. Зачем притащился?
Такой агрессии в свой адрес от Нади не ожидал. Я вроде бы ей ничего плохого не делал? Чего она так завелась?
Внимательнее приглядываюсь к девушке. Да нет, все у нее на месте. Значит, не трогал ее. Правда, у нее небольшие круги под глазами. Не выспалась, наверное.
— Надь. Ты обороты сбавь. Все-таки на руках ребенок. Да и растения негатива не любят. Испортишь мне тут всю атмосферу. Как потом возмещать будешь? — иронично замечаю я, вкладывая, конечно, определенную долю шутки.
— Глеб, не смешно, — кривит губы в улыбке. — Ты чего добиваешься вот этим всем?
Она охватывает взглядом меня всего. И я, признаться честно, снова жалею, что не надел футболку. Кожа горит под ее пристальным взглядом, и мне становится не по себе.
— Слушай, Надь. Давай сделаем так. Ты сейчас с Алисой пойдешь к себе в спальню. А я к себе. Через десять минут мы встретимся на кухне и все обсудим. Я, если честно, плохо соображаю, что с тобой случилось. Вот как раз у тебя будет повод все мне и высказать, но… — поднимаю палец вверх, прежде чем Надя успевает возразить, — … но для начала я хочу немного побыть один и прийти в себя. После такой тебя мне немного не по себе.
Я открываю дверь перед девушкой и, когда она выходит, провожаю ее глазами. Надя тут же направляется в спальню и, скрывшись за дверью, громко хлопает ею. Так, понятно. Вчера что-то между нами все-таки произошло, что-то, из-за чего Надя ведет себя, как последняя стерва.
Ну ничего, сейчас немного приду в себя, и обязательно обо всем узнаю.
— Ты нарушил свое обещание…
— Надь, хватит, — обрываю ее на полуслове. — Я услышал, что ты обо мне думаешь. И в сотый раз прошу прощение за то, что напряг тебя. Мне действительно жаль, что причинил тебе неудобства.
Стремительно покидаю кухню. Пересекаю в холл. На ходу надеваю пиджак.
— Глеб! — Голос девушки догоняет меня почти у выхода, и я оглядываюсь на нее.
— Что еще? — недовольно спрашиваю.
Мое состояние сейчас чересчур шаткое, я уже на грани взрыва. Надя давит на мой мозг с такой силой, что терпение на исходе.
— Что ты сказал обо мне своим друзьям? — По тому, как Надя тушуется, задавая мне этот вопрос, понимаю, что ответ для нее важен.
— Только то, что у меня есть ребенок, — отвечаю ей честно.
Покопавшись в обрывках памяти, я больше не могу ничего припомнить.
— А что? — с интересом задаю встречный вопрос.
И тут в моем мозгу будто просветляется. Я смотрю на взволнованную Надю и догадываюсь, что я вчера все же что-то сделал неправильное, дурное, то, за что девушка так сильно злится.
