поднимается на эти две ступеньки и снова встает напротив меня. Даже еще ближе, намеренно вгоняя меня в краску, а сердце пуская вскачь.
– Прекрати, – шиплю я сердито и пытаюсь воздействовать на него угрозой: – или я уйду. Это ты просил встретиться, не я. Если хочешь, чтобы я тебя выслушала, соблюдай дистанцию.
– Почему? – спрашивает он, убирая с лица ухмылку.
– Потому что моему парню это не понравится.
Он вскидывает брови и, понимающе хмыкнув, отступает на шаг назад, то есть ниже.
– Парень – это серьезно.
Я незаметно выдыхаю и смотрю перед собой, чтобы не видеть его кошачьих глаз.
У выхода он ждет, пока я надену куртку и намотаю поверх объемный шарф. Когда я готова, он выходит из торгового центра и ведет меня к лавочкам на площади перед въездом в паркинг. Лавочки обрамляют скейт-парк и летом всегда заняты прыгунами-любителями, зимой же они совершенно пусты, несмотря на достаточно теплую для середины зимы погоду.
Мы достигаем лавочек, и он садится на одну из них. Я замираю рядом.
Он молчит. Долго молчит, и я, не выдержав, спрашиваю, что у него случилось. Вопрос, чем я могу помочь, я задать не успеваю, потому что он резко вскидывает голову и выпаливает:
– Я буду отцом.
– В смысле отцом?
– Одна девчонка ждет от меня ребенка. Кажется, так всякие дебилы вроде меня становятся отцами.
Я стою, сраженная услышанным, будто в меня ударила молния.
У меня не было возможности придумать, что Дэн мне скажет, из-за чего просит встретиться, но если бы и была, я могла бы делать самую крупную в истории ставку на то, что я бы ни за что не угадала истинную причину.
Я догадывалась, точнее, подозревала, что Дэн легко и быстро заводит знакомства – я сама капитулировала под его чарами с такой скоростью, что вспоминать об этом сейчас было неловко – и что еще быстрее оказывается в постели у новых знакомых, но что ловушка может захлопнуться, никогда не думала.
– Поздравляю, – говорю, просто чтобы что-то сказать.
Повисшая тишина угнетает и звенит в ушах.
– Не надо, – он смотрит на меня снизу вверх потемневшими и горящими каким-то больным блеском глазами. И голос надсадный, хриплый. Если бы я могла допустить такое, сказала бы, что Дэн на грани слез. – Я ее почти не знаю.
– Стоило познакомиться, прежде чем… – я осекаюсь, едва не сказав пошлость, но, сглотнув, заканчиваю фразу иначе: – детей заводить.
– Я никого не заводил! – он повышает голос и сжимает руки в кулаки.
Но меня это не трогает.
– Только я не понимаю, зачем ты мне это рассказываешь, – безжалостно продолжаю, чувствуя непонятную мне злость. Мне нет дела ни до Дэна, ни до его подружек и будущих детей, но сама ситуация абсурдна настолько, что я не справляюсь с нахлынувшими эмоциями. – Почему именно со мной решил поделиться этой новостью? Если я тебе и друг, то не настолько.
– Не к пацанам же идти с этим дерьмом, – говорит тихо.
– А ко мне, значит, и с дерьмом можно?
Он качает головой, поражая меня все тем же странным, больным, не свойственным ему – таким не его – взглядом. И я замолкаю.
Во вновь воцарившейся тишине мы смотрим друг на друга, переговариваясь напряженными взглядами, пока вдруг Дэн не произносит с какой-то печальной обреченностью:
– Я такой дурак, Кир, – и порывистым движением притягивает меня к себе. – Такой дурак.
Обхватив руками за талию, прижимается лбом к груди.
Это так неожиданно, что я не сопротивляюсь. Смотрю вниз на его макушку с темным ежиком торчащих волос и не смею пошевелиться, не обнимаю и не отталкиваю.
А дальше все происходит как в кино.
Я слышу характерный визжащий рёв прокручивающихся на месте шин при пробуксовке, поднимаю глаза на звук и вижу "Форд" Никиты, срывающийся с места прямо напротив нас. Провожаю его взглядом и, поняв, что он сейчас обогнет площадку по кольцу и поедет на выезд с парковки перед ТЦ, бегу туда, надеясь успеть его остановить. Он не должен так уехать, я должна ему все объяснить.
Черт, ну почему он оказался здесь так некстати? Почему появился в самый неподходящий момент? Видимо, он приехал за мной. Мы не договаривались, но он, скорее всего, решил забрать меня после встречи с Юлькой.
Я бегу быстро, как никогда в жизни, боковым зрением следя за местоположением Никиты, а в голове на ускоренной перемотке проносится аудиозапись нашего давнего разговора о других парнях и моем нахождении рядом с ними.
"Если увижу, я и говорить с тобой не буду. У тебя не будет шанса что-либо мне объяснить," – стучит в моей голове на повторе.
Неудивительно, что, увидев меня, практически обнимающуюся с Дэном, он не подошел и не потребовал объяснений, а просто уехал. Точнее, собирается уехать, но я намерена его остановить.
И я успеваю в последнюю секунду. Выбегаю на дорогу прямо перед "Фордом", он едва успевает затормозить. Я буквально касаюсь коленями блестящего на солнце бампера. Но меня не беспокоит, что он мог меня сбить, я рада, что я успела.
От бега я запыхалась и не могу говорить. Мне нужно отдышаться. Дышу я, как спринтеры после финального забега на Олимпиаде, и смотрю на него через лобовое стекло. Он тоже смотрит на меня. В его взгляде не ненависть или презрение, а лишь разочарование.
Горькое, острое, отравляющее разочарование.
Он не глушит мотор, и я боюсь отходить от капота, опасаясь – и обоснованно, – что, если освободить ему дорогу, он просто уедет. Не заботясь о том, заденет меня при этом крылом или нет. Не в этом состоянии.
– Пожалуйста, давай поговорим, – прошу, не двигаясь с места и продолжая упираться ногами в бампер.
Мне даже нравится это ощущение, дает призрачную надежду, что он никуда не денется, пока не выслушает меня. Эта надежда – всё, что у меня сейчас есть.
Он смотрит мне в глаза сквозь блики на стекле и газует, очевидно, пытаясь меня напугать и заставить уйти с дороги.
Но я сейчас тоже не в том состоянии, чтобы бояться быть сбитой.
– Никита, я не отойду, и ты не уедешь, пока мы не поговорим. Выслушай меня и потом принимай решение уехать или остаться.
Он снова угрожающе газует.
– Отойди от машины, Кира, – слышу слева от себя спокойный голос Дэна.
Я не поворачиваюсь к нему, я смотрю только на Никиту. Дэн уже достаточно вмешался, и по неосторожности – а я по глупости – разрушил то, что для меня единственно важно. Пока еще не
