Место проведения испытания, естественно, не изменилось. Но теперь на нем, вместо лабиринта, маги возвели четыре полностью одинаковых трассы с трамплинами, стенами, рвами и всяческими хитроумными барьерами, через которые каждый из драконов должен был пройти.
Речь своего мужа, вещавшего для народа Арчесара, я совершенно не слушала. Все мое внимание без остатка поглотил ночной дракон, стоявший на старте в полной готовности. И когда король, закончив, подал сигнал, Винсент не медля сорвался с места, несясь со всех ног к первой преграде на своем пути – яме, над которой парили маленькие платформы, рассчитанные на одну ногу. Ровно для того, чтобы стать точкой опоры на доли секунды, перепрыгивая от одной к другой. До самого конца ямы. На ее краю стояла стена, и через нее нужно было перебраться. А за ней – ров, над которым предстояло проползти по канату. И естественно, никаких оборотов! Все претенденты должны были пройти свою трассу исключительно в человеческом облике.
Конечно, опасности для жизни драконов здесь формально не было. В случае, если кто-нибудь из них сорвется, его подстрахует заклинание одного из придворных магов. И если вдруг оно по каким-то причинам не сработает, шкуру спустят уже с этого самого мага. Точно так же, как если вдруг на каком-нибудь участке трассы внезапно окажется смертельное проклятие, из-за которого претендент пострадает. Да и скорее всего, это было бы нелогично – снова совершать убийство непосредственно во время испытания. Ведь смерть Китаро скорее всего была именно чем-то вроде вызова, чтобы дерзко привлечь внимание, запугать, всполошить. А второй дракон был убит уже между соревнованиями. Так что сегодня, скорее всего, все четверо покинут полосу препятствий живыми. Вот только…
Вот только я все равно не могла не бояться за жизнь Винсента.
А еще – не волноваться о том, сумеет ли он не проиграть. Ведь тогда нам придется расстаться навсегда! Я же все больше понимала, что не смогу, не вынесу, если потеряю его.
Потому жадно смотрела на него, не замечая больше ничего вокруг. Лишь сжимала пальцами юбку роскошного платья и едва уловимо шевелила губами, отчаянно и наивно вознося молитвы богам этого мира, кроме как на которых мне больше не было на кого надеяться.
Когда ночной дракон пересек финишную черту, я не сразу поняла, что он стал первым, кто прошел свою трассу. Это осознание пришло ко мне ровно за миг до того, как он поднял взгляд на трибуны для знати, и наши глаза встретились…
А уже в следующий миг я поняла, что мы с ним стоим вдвоем в маленькой черной комнате, и не видим ничего, кроме друг друга.
– Что это? – слабо шепнула я, касаясь его протянутой руки.
И в ту же секунду, как наши пальцы соприкоснулись, во все стороны разлетелась огненная вспышка, прокатившаяся волной далеко за горизонт! Открывая бескрайние просторы… покрытые пеплом, пламенем и руинами! Лютый ветер развевал мое платье и волосы, но тех едва живых людей, что стояли, ходили, бегали и ползали вокруг нас, он буквально сносил, сбивал с ног. Тут и там кружились черные смерчи до самых небес. Сотканные из тени и пламени чудовища, слабо напоминавшие по своему строению тела людей, легко бегали по развалинам, догоняя, отлавливая и убивая всех, кто еще оставался жив.
Но самым ужасающим оказалось то, что я увидела, подведя взгляд вверх, к затянутым штормовыми облаками небесам, служившим фоном для скалы, на вершине которой стоял Эдвард Блейд. Безумный, растрепанный, в рваных роскошных одеяниях. Эдвард Блейд, голыми руками открывающий зависшие в небе гигантские огненные врата, чтобы из них хлынул поток первородной тьмы, за которой показался ужасающий лик. Он не принадлежал человеку. Он не принадлежал вообще ни одному из возможны живых существ. Это было нечто иное, нечто ужасающее, злобное и беспощадное.
Нечто, занесшее огромную ногу, напоминавшую звериную лапу, над порогом огненной двери!..
…Все тело дрожало. Жуткого видения как не бывало – я по-прежнему сидела на своем месте посреди трибун для знати. Рядом с королем Арчесара, на которого сейчас не могла бросить даже беглого взгляда, не ощущая леденящего ужаса. И по взгляду Винсента четко понимала, что все это видел и он.
Неужели… мы с ним оказались в той самой мифической Ламбаре – божественной нише на грани материального и духовного мира? Куда, согласно верованиям, могли попасть те, у кого была особая связь с каким-нибудь из богов, чтобы получить от этого бога просветление. И если так, то получается… судя по характеру видения, а так же того, что я там была вместе с драконом, чьему дому покровительствовал Четвертый бог – силы, власти и военной доблести, – то можно сделать вывод, что именно он нас туда затащил.
Тем не менее, все равно ничего не понимаю. Согласно тому, что я знала, лишь очень немногим удавалось побывать в нише одного из богов, да и тем не было как особо доказать свои слова, потому говорили ли они правду – оставалось открытым вопросом. Так как же это удалось нам с Винсентом? И почему?
Но что самое главное, что значило это видение? Связано ли оно как-то с теми снами, что я видела… и не является ли причиной тех снов та самая связь с Четвертым богом, благодаря которой я и оказалась в Ламбаре? А если так, то как мне быть и что вообще делать с этими знаниями, переданными от самого божества? Что вообще способна сделать я – бесправная кукла на соседнем с мужем троне? У которой нет ни единой возможности даже самой себе помочь, что уж говорить о предотвращении каких-то страшных событий непонятной мне природы?
Что самое странное, судя по всему, прошло не больше секунды. Оставшиеся претенденты продолжали гонку, толпа и дальше неистово кричала в поддержку огненного и земляного драконов, а главный судья как раз приблизился к первому победителю соревнования, чтоб торжественно поздравить его и сопроводить в зону для отдыха.
Правда вот, несколько минут спустя безумное ликование толпы стихло, словно по мановению волшебной палочки. В тот момент, когда стало ясно, что Филипп Ауткаст вот-вот финиширует вторым. И когда это случилось, мне показалось, что нечто поглотило все звуки в радиусе ста километров вокруг. Потому Зигмунд Штольд финишировал в полной тишине. И Арман Марсер пересекал финишную черту лишь для того, чтобы достойно завершить испытание, принимая честный проигрыш.
Я же понимала, что мне нужно как можно скорее уединиться и прийти в себя, пока не сорвалась на людях.
Их осталось трое. Всего трое. И теперь если Винсент проиграет, я не только потеряю мужчину, который свел меня с ума. Но еще и гарантировано окажусь в объятиях фаворита, пугающего меня до дрожи.
ГЛАВА 7. Ночь берсерка
В этом дворце у меня не было не то что верных мне людей, способных разнюхать что угодно, но даже подружек-фрейлин, с которыми можно было бы в разговоре невзначай выведать что-нибудь. Потому процесс вытягивания даже самой элементарной информации слишком затянулся.
Тем не менее, мне удалось выяснить, кем была та женщина с ультрамариновыми волосами, чей взгляд я ловила на себе несколько раз, и видимо не без участия которой со мной тогда заговорила жена принца Ричарда.
Мальва Люминер, благородная леди, происходящая из очень древнего и уважаемого, но обедневшего рода. Потому когда двадцать два года назад в этом роду родилась девочка с голубыми волосами, ее семья сразу смекнула, что в их руках золотой билет, и терпеливо ждала взросления дочери. Которая, к тому же, с каждым годом расцветала цветком дивной красоты… что лишь увеличивало ее цену как невесты.
Едва ей исполнилось восемнадцать, из всех возможных женихов был выбран самый щедрый. И по иронии судьбы, этим мужчиной оказался престарелый вдовец Пьер Люминер, которому первая жена не оставила сыновей, а дочери уже были выданы замуж. Именно юной Мальве пришлось стать той, кто разделила с этим типом супружеское ложе. И в отличие от своей предшественницы, вскоре родила ему сына.
Но самое интересное началось после того, как ребенок был официально признан светом как наследник дома. Потому что вскоре сам лорд Люминер скоропостижно скончался при загадочных обстоятельствах, а молодая вдова, родившая наследника, внезапно решила воспользоваться своим законным правом на относительную независимость. И вместо того, чтобы повторно выйти замуж, неожиданно сама взялась за управление семейными делами, что давалось ей поразительно легко. Особенно с поправкой на то, что она, в принципе, и не получала образования, отличного от типичного образования благородных женщин Арчесара. То есть, не была обучена ничему, кроме как писать и читать, вышивать, танцевать, играть на парочке музыкальных инструментов и вести домашнее хозяйство.
