Так что теперь я, растягивая мышцы лица в натренированной улыбке, снова отыгрывала роль респектабельного аксессуара при мужчине, который, к сожалению, являлся моим мужем. При этом старалась не выказывать Винсенту симпатий больше, чем остальным четверым драконам. В конце концов, права на симпатии у королевы не было! Ей надлежало лишь радостно принять фаворитом того из претендентов, который победит в Отборе, тем самым доказав, что является самым достойным. И именно этим завоюет ее сердце… даже если сам при этом будет мразью, как минимум, не лучше Эдварда Блейда.
Если немного отбросить гуманизм и включить легкий рационализм, то результатом первого испытания стал вылет двух претендентов из противоположных условных команд: проигравший соревнование Азим из моего личного списка «Только бы не этот!», и погибший Китаро из списка «В принципе не так уж и плохо». Из оставшихся, если не брать во внимание Винсента (в которого я, чего уж врать самой себе, в самом деле втрескалась по уши), драконов в каждом списке было поровну: Зигмунд и Филиппом в первом и Арман с Людовиком во втором. Таким образом, лишь двое из пятерых претендентов внушали мне ужас. Если включить оптимиста, то можно и порадоваться! Пока что.
– Как ваше настроение? – учтиво поинтересовался Людовик Ривьер, подойдя ко мне с бокалом вина.
Вот же легок на помине!
– Я вся в предвкушении завтрашнего испытания, – почти что стандартно ответила я, мило улыбнувшись юноше. А затем почему-то добавила: – И очень надеюсь, что на нем, в отличие от прошлого, обойдется без трагедий.
– Все зависит лишь от того, насколько эта трагедия будет кому-нибудь выгодна и необходима, – вздохнул дракон, посмотрев на меня каким-то слишком уж странным взглядом.
– Смотрю дракон, чьему дому покровительствует бог-наблюдатель, не изменяет своей природе и зрит в корень вещей? – протянула я, внимательно глядя в светло-голубые глаза собеседника.
– Будь оно иначе, это выглядело бы странно, – кивнул он. – Особенно когда закручивается история, к которой мистификаторов так и тянет приписать руку Калиостро.
– Калиостро? – нахмурилась я, с каждой секундой все больше склоняясь к мысли, что этот разговор со мной завели не спроста.
– Так называют одного человека, который не известно, существует ли. Но которому приписывают слишком много закулисных загадок, интриг и манипуляций международных масштабов, – загадочно улыбнулся Людовик. – Согласно слухам, которые ходят о нем… существуй этот мужчина в самом деле, ему должно было бы быть не менее ста лет, и все эти сто лет выглядит он примерно на сорок. Якобы иногда он выныривает из тени, чтобы сделать несколько загадочных ходов и снова раствориться во тьме. Например много лет назад, когда ваш супруг был совсем юным принцем, этот мужчина сорвал его побег с фрейлиной Катариной Эварс, в которую он был по молодости влюблен. А еще мне удалось разузнать, – продолжал юноша совсем тихо, очевидно наслаждаясь выражением моего лица. – …что незадолго до вашего прибытия в Арчесар у его величества Эдварда Блейда была фаворитка, словно две капли воды похожая на его первую несчастную любовь. И король, будто в дурмане, хотел жениться на ней… но одна партия в карты перевернула его планы с ног на голову, и эта девушка стала женой его младшего брата, с которым ему, проиграв, пришлось поменяться невестами.
– А что случилось с той девушкой, Катариной? – словно в трансе, прошептала я.
– Ее судьба сложилась весьма трагически, – прозвучало в ответ. – После неудачного побега ее выдали замуж на мою родину, в королевство Райфер. Где она, увы, вскоре скончалась… при СЛИШКОМ загадочных обстоятельствах. Естественно, о загадочности этих обстоятельств не разглашалось в широких кругах, – продолжал дракон. – По официальной версии, через три года после замужества она просто заболела и недуг ее сломил. Вот только насколько я знаю, благодаря связям своей семьи, вхожей в королевский дворец, секретная служба активно искала кого-то. Загадочного мужчину, которого якобы видели при дворе в ее компании. Именно его подозревали в том, что он подарил ей довольно странный браслет – тонкий, ярко-красный, который Катарина практически не снимала до самой смерти. И который после ее кончины переменил цвет на бледно-розовый. Естественно, браслет собирались изучить маги… вот только он рассыпался, стоило им попытаться снять украшение с исхудавшего трупа.
Всеми силами стараясь скрыть то, как дрожат мои руки, я поставила свой бокал на первую попавшуюся поверхность и постаралась спрятать кисти за спиной. Вот только это, конечно же, не прошло мимо внимания Людовика Ривьера.
Почему он рассказывает мне все это? Зачем открывает информацию, которую наверняка не знал мой муж… и вероятно при этом даже не сомневался в том, что я не буду тем человеком, от которого он все это узнает.
А самое жуткое, эти мои сны. Калиостро…
Ладно, возьмем в расчет то, что я нахожусь в волшебном мире, куда перенеслась из собственного родного тела. И силы, благодаря которым я оказалась здесь, делают возможным то, что казалось бы бредом. Допустим, те мои сны в самом деле были не просто снами, а имя «Калиостро» – не просто совпадение.
Если так, то Эдвард Блейд наверняка в курсе того, что именно Калиостро сорвал его побег с бывшей возлюбленной, которую теперь якобы обещает вернуть из мира мертвых. Так почему же он в этих снах вообще связался с ним? Неужели ему как-то запудрили мозги, а одержимость этой Катариной окончательно лишила короля здравого смысла? Настолько, что он повелся на всю эту историю? Интересно, а не сам ли Калиостро был тем мужчиной, который подарил той девушке загадочный красный браслет?
В таком случае, либо глава государства окончательно слетел с катушек… либо я просто слишком впечатлилась историей, рассказанной Людовиком, а воображение, зацепившись за совпадение парочки имен из моих снов, выстроило теорию какого-то заговора непонятно кого непонятно с кем непонятно ради чего.
Потерявшись в размышлениях, я настолько ушла в себя, что не сразу заметила, как Людовика кто-то позвал и дракон, откланявшись, оставил меня, открыв тем самым дорогу другим претендентам немного поговорить со мной ни о чем. Я же слушала их в пол уха, лишь время от времени кивая да улыбаясь, пока голова продолжала кипеть, словно чан раскаленного масла.
Так я и провела остаток вечера. И уже когда направлялась в свои покои, до меня долетела новость о том, что Людовика Ривьера нашли мертвым в дворцовом саду.
ГЛАВА 6. Инферно
В том, что продолжать Отбор опасно, не сомневался никто. Вот только священное испытание уже стартовало, и прерывать его было нельзя. Потому вместо того, чтобы все отменить, король лишь отдал распоряжение усилить меры безопасности… что меня, после всего увиденного во снах и услышанного от Людовика, не особо удивило. Если мой муж в самом деле знал обо всем, если в самом деле был в заговоре с этим загадочным Калиостро, то глупо было надеяться на какое-нибудь другое решение с его стороны.
Потому я лишь сжимала кулаки, молча ожидая начала второго испытания: полосы препятствий. В котором теперь предстояло участвовать лишь четверым претендентам на звание официального фаворита королевы Арчесара. Тот, кто придет к финишу последним, покинет гонку… и теперь, после произошедшего на первом испытании, придворным магам, которые занимались организацией, выдвинули усиленные требования к проверке безопасности, чтобы кроме проигравшего, более никто из драконов не покинул на этот раз соревнование, да еще и по причине своей скоропостижной кончины.
Кроме того, существовал еще один фактор, вызывавший всенародное беспокойство: Филипп Ауткаст. То, что безбожник прошел первый этап Отбора, безусловно стало бы главной темой для разговоров… если бы Китаро Хисако не был убит, перетащив все взоры на себя. Но вот теперь, на старте второго испытания, на серого дракона снова обратили внимание, причем не самое лестное. Лично я даже не сомневалась в том, что шишки из местного правительства уже вызвали его на серьезную беседу после первого испытания, потратив много времени на выяснение вопроса «Какого черта?». Более того, была уверена в том, что этот жуткий тип наплел им в ответ много чего, вроде как и поясняющего ситуацию, но далекого от сути дела. Потому теперь оставалось лишь ждать финала полосы препятствий, на которой Ауткаст просто обязан был спасовать и прийти последним.
