- Крысятина, небось? - подмигнул "интеллигент".
- Свинина! - возразила с оттенком гордости, включаясь в игру.
Свиней разводили в достаточном количестве, главным образом потому, что эти твари были неприхотливы в плане прокорма и жрали всё, что им дадут. Оттого их мясо считалось относительно дешёвым. Как бы то ни было, немногие в Аду могли позволить себе жаркое из свинины. Нам с Верити нечасто удавалось им полакомиться, но сестра догадалась обшарить карманы Хиляка. Я тогда пребывала в таком состоянии, что нипочём бы не догадалась сделать это.
Свинина, недешёвое удовольствие по меркам обитателей Ада, труп, найденный на нижнем ярусе... Я похолодела. Неужели, изображая внушаемость и наивность для человека Папы, тем самым ступила в заготовленную им ловушку?
- Благодарю. Мы сыты.
Неужели он не понял? С перепугу казалось, что ход логических размышлений прост до примитивного. Наверное, спасло то, что этим не знающим ни в чём недостатка типам из Рая попросту не пришло в голову, что кто-то может убить за пару серебрушек. Лишь бы не сводило от голода живот, так, что не удаётся заснуть. Лишь бы хоть раз ощутить во рту вкус жареной свинины. Нет, конечно, каждый из них вполне был способен убить из-за денег. Из-за очень больших денег. Но не ради пропитания.
Пожав плечами, схватила кусок холодного мяса и, изображая аппетит, принялась жевать. Как только не подавилась!
- Так, значит, ничего особенного не слышали? - будто развивая давно начатую тему, поинтересовался "интеллигент", степенно прохаживаясь по бункеру.
Я всё-таки закашлялась.
- Ничего... особенного? - деланно задумалась. Кусок огрызком мертвечины застрял где-то в пищеводе. Такая еда никому не пойдёт впрок. - Ну-у... По ночам скребётся кто-то. А запереться - сами видите, какие тут двери. Если простые крысы - фиг с ними. А то я тут на днях, кажется, мутанта видела. Только хвост мелькнул. Вот такенный вот! - Я широко развела руки, продолжая изображать конченую дуру, у которой что на уме, то и на языке.
Номер не прошёл, мужик дослушал, не перебивая, но выражение его холёной физиономии к моменту завершения вдохновенного монолога сделалось откровенно скучающим.
- Был убит наш товарищ. Об этом вам что-нибудь известно?
Вот как. Сразу к делу, значит?
- Ой, ну надо же, какое несчастье! - потрясение в голосе прозвучало фальшиво, ну, да так и должно быть. Разве должна насильственная смерть одного из цепных отморозков Папы волновать девчонку из катакомб? Где они, и где я. Но раз уж мне ничего не известно, один вопрос можно и даже нужно себе позволить. - И кто же это?
- Его звали Хиляк, детка. Не припоминаешь такого? - с ядовитой улыбочкой полюбопытствовал приятель покойного.
Я невольно отпрянула, настолько незаметно он подкрался откуда-то сбоку. Да и враньё отнимало слишком много сил и внимания.
- А то как же, помню, - можно подпустить немного раздражения в ответ. Крысёнышу прекрасно известно: мне не за что любить безвременно почившего, и я не из числа тех, кто будет горевать о его кончине. Если таковые вообще найдутся.
Я не убийца. Я никого не убивала. Голос твердеет от непоколебимой уверенности в том, что это - правда. В самом деле, не я отправила Хиляка на тот свет. Те несколько пинков, которыми я его наградила, едва ли представляли опасность для его жизни.
- Кто эта молчаливая особа? - вновь встрял "интеллигент", кивая на Верити, которая, похоже, существовала в каком-то ином мире.
- Это моя сестра, Верити.
- Она?..
- Она больна.
Спарк, сунувшийся было взглянуть на Верити поближе, брезгливо отшатнулся.
- ***! Заразная?!.
- Нет, нет, что вы!
Необходимо как можно скорее разубедить их в опасном подозрении. Я была совсем маленькой, когда какой-то странник пришёл в город. Его пропустили через посты, но не заметили его спутницу. Он вскоре покинул стены Убежища, а принесённая им зараза задержалась, и ей были неведомы законы гостеприимства. Болезнь распространялась стремительно, и последствия её оказались настолько страшны, что разбираться и искать способы лечения никто не стал.
Принятые меры были... радикальными. Всех инфицированных попросту загнали в одно старое здание, оно располагалось почти над нашим домом.
Мне кажется, что сквозь толщу земли и бетона я слышала вопли сжигаемых заживо людей.
- В таком случае, что с вашей сестрой? - доброжелательно поинтересовался "интеллигент".
- Э... понимаете... мне неловко... последствия неудачного аборта, - промямлила первое, что пришло в голову. Принимая во внимание род деятельности Верити, такое объяснение могло удовлетворить их.
Кажется, они и вправду потеряли к Верити интерес. Да и ко мне тоже. Две женщины из Ада, у которых нет видимых причин желать смерти подручному Папы, как нет и возможности совершить преступление. Конечно, тот факт, что на теле Хиляка не было обнаружено следов пулевых ранений, вполне мог навести на мысль о том, что убийство совершил некто, не владеющий огнестрельным оружием. Но далеко не у каждого в Убежище оно имелось. С равной степенью вероятности это могло быть делом рук кого-то из "своих". Задайся кто целью замочить Хиляка, небось сработала бы смекалка провернуть дело так, чтобы подозрение пало на заведомо невиновных.
Нет, мне нечего опасаться, ничто не указывает на нас с Верити! Разве что у них есть свидетели... Но в таком случае со мной сразу бы разговаривали иначе. К чему весь спектакль?
Голова шла кругом. Но стоило почувствовать себя уже почти в безопасности, как взгляд наткнулся на нечто такое, что заставило ноги ослабеть, а сердце забиться с бешеной частотой. Пока дружок Хиляка рыскал по бункеру, он зацепился ногой и пнул один из ящиков, на которые мы с Верити садились во время еды. Тогда он прошёл мимо, слишком поглощённый обыском, чтобы заметить то, что впоследствии бросилось в глаза - пока ещё только мне одной! - красноречиво смотрящиеся на полу следы: художественный, по дуге, всплеск мелких брызг, оканчивающийся пятном размером с мою ладонь.
Достало бы и малой толики воображения, чтобы дорисовать всё остальное: представить над этим местом человека, из чьей вскрытой артерии под напором выталкивает всё новые порции крови. В аккурат возле не проронившего ни слова, будто бы демонстративно не принимающего участия в происходящем Ублюдка.
Как же так, ведь мы вычистили каждый квадратный сантиметр, как мы могли проглядеть?!.. Пористый бетон бережно сохранил первозданный насыщенно-алый цвет даже давно высохшей крови. Эта клякса являлась в тот момент точкой, поставленной в нашей с Верити судьбе. Она будто зашевелилась, растеклась по полу, вновь обретая текучесть, - я не видела ничего, кроме неё, это прямое указание на убийство без остатка захватило моё внимание.
Дура, прекрати пялиться на проклятое пятно! Осталось лишь потыкать в него пальцем! Сердце колотилось так громко и сильно, будто я вся превратилась в этот орган.
Будь что будет. Я не позволю им мучить Верити, не теперь, когда ей и без того немного осталось. Буду отрицать её участие. Хватит с них меня одной.
Я заставила себя поднять взгляд. И встретилась с глазами Ублюдка. Они скрывались за узкими прорезями маски, но я чувствовала их взгляд.
Он насмехался надо мной.
- Пожалуйста... - беззвучно дрогнули мои губы. Даже таким, как я, отчаянно хочется жить. Но уже в следующий миг мною овладело холодное отупение.
Это показалось бредом или происходящим в некой альтернативной реальности, когда Ублюдок, подцепив ящик мыском пыльного берца, со скрежетом протащил его по полу. Установил на прежнее место и развалился, как на троне, вытянув длинные ноги, так что рыскавший поблизости крысёныш был вынужден его обходить.
- Мы зря теряем время, - с ленцой растягивая слова, заявил Ублюдок. - Убийца до сих пор не найден, и это подрывает авторитет Папы. В Эсперансе могут решить, что они вольны убивать его людей и оставаться безнаказанными.
