Шелест книжных страниц, треск горящего на стене факела, бешеный грохот пульса в висках.
— Что она с тобой делала? — прищурилась супруга. — Расскажи подробно.
У Элендила похолодели руки. Что ответить, чтобы не ошибиться, чтобы не выдать свой обман? Он же ничего не знает об этой женщине, Нейарре. Наверное, лучше промолчать.
— Я бы не хотел говорить об этом, — он опустил взгляд.
Как выкрутиться? Как избежать опасной темы?
Ледяные пальцы Визарры сжали его подбородок и заставили поднять голову. Острые ногти впились в кожу до кровавых отметин.
— Мне плевать на твои желания. Я приказала говорить, значит, ты должен говорить. Что. Она. С тобой. Делала.
Обманывать всегда тяжело, но лгать прямо в глаза тяжело вдвойне. Хищные глаза жены удерживали его взгляд. Пальцы на подбородке не позволяли отвернуться.
— Она меня… трахнула.
Это грубое, вульгарное слово Элендил употребил намеренно, потому что его любила использовать Визарра.
Горячая волна стыда ударила в лицо.
Он старался смотреть на жену, помня, что глаза отводят лжецы: тот, кто говорит правду, взгляд не прячет.
— Просто трахнула? Даже не била? Я разрешила ей делать с тобой все, что захочется. А обычно ей хочется всякого.
Всякого?
Элендил тяжело сглотнул. Он мечтал, чтобы супруга наконец отпустила его подбородок.
Эта Нейарра, обслуживать которую его отправили, похоже, имела склонность к насилию. Визарра хотела услышать, как над ним издевались, жаждала сочных подробностей его унижений. Надо было что-то ответить, сочинить правдоподобную историю, которая утолила бы любопытство его жены, но под пристальным взглядом Визарры ни одна мысль не лезла в голову.
— К чему все это? — неожиданно для самого себя произнес Элендил. — Я мешаю тебе. Знаю. Но мы могли бы договориться и не портить друг другу жизнь.
Ногти Визарры сильнее впились в его подбородок.
— Не портить друг другу жизнь? То есть ты готов не портить мне жизнь? Готов выдать нашего с Малаггаром ребенка за своего? — прошипела она едва слышно. — Готов? Чтобы мне не пришлось от тебя рожать. Чтобы не пришлось с тобой спать. Избавишь меня от унижения чувствовать себя племенной кобылой, которую отдали на вязку?
Слова жены шокировали принца. Визарра предлагала…
Нет, невозможно! Элендил не мог на это пойти. Если он выдаст чужого ребенка за своего, наследником Лесонвилля станет будущий сын Малаггара и Визарры, чистокровный дроу, в чьих жилах не будет ни капли крови Халлагоров. Чтобы темный эльф правил светлыми? Ни за что! Не для этого они столетиями сражались с дроу, принесли столько жертв, проливали кровь.
Согласиться на предложение Визарры — предать отца, свой род, взять и посадить на трон врага.
— Магию рода не обманешь, — отвел глаза Элендил. — Она сразу поймет, что ребенок не от меня.
— Лжешь, — прошипела Визарра. — Есть способ одурачить ваших жрецов. Есть! Должен быть! Ты хотел договориться. Не порти мою жизнь, и я не буду портить твою. Помоги мне — и я оставлю тебя в покое, дам свободу, притворюсь, что тебя в моей жизни не существует. Иначе я все равно найду способ тебя продавить. Выбор за тобой, муженек.
Глава 11
Вторую ночь засыпая на полу, Элендил чувствовал, как его переполняет ненависть и… жалость. Жалость не к себе. К Визарре. Это было странно — ненавидеть кого-то и одновременно жалеть.
Он понимал ее. И ему хотелось принять ее предложение. Хотелось так сильно, что пришлось закусить щеку до крови. Он даже не смог сказать: «Нет», — просто мотнул головой, отказываясь.
И ладонь супруги с оглушительным звоном опустилась на его щеку.
«То есть ты готов не портить мне жизнь? Готов выдать нашего с Малаггаром ребенка за своего?»
Ради спокойной жизни Элендил готов был отказаться от счастья стать отцом, хотя всегда мечтал о детях. Мечтал рыбачить вместе с сыном, учить его стрельбе из лука и другим премудростям. Мечтал с грозным видом отгонять от красавицы-дочери поклонников.
Но вовсе не эти мечты заставили его отвергнуть предложение супруги.
Элендил не хотел быть предателем.
Не для этого отец, король Лесонвилля, послал его сюда.
Долг не пустое слово.
«Я все равно найду способ тебя продавить».
Интересно, что придумала Лейна. Она говорила, что знает, как защитить его честь от посягательств. Что у нее есть идея. Идея, которая ему не понравится.
Слуха коснулся звук приближающихся шагов.
В этот раз Визарра выгнала его спать в большую гардеробную, в которую из спальни вела раздвижная дверь. Там был ковер, а еще Элендил без зазрения совести стянул с полок несколько платьев Визарры и устроил из них на полу отличную лежанку. Раз супруга не желает пускать его на кровать, пусть не обижается, что он сделал себе постель из подручных средств.
Но сейчас принц слышал, как к его убежищу кто-то крадется. Слышал тихую осторожную поступь. Дверь скрипнула, чуть отъехав в сторону.
— Эй, поганка, ты спишь?
Элендил закрыл глаза, а через мгновение наколдованный огонек осветил его лицо. Сквозь сомкнутые веки Элендил увидел свет, кожей почувствовал тепло магического пламени.
— Я же говорил, спит. Когда эльф не спит, а только притворяется, это можно понять по движению глазных яблок под веками.
«Ну да, ну да», — мысленно фыркнул принц.
Огонек исчез. Дверь задвинулась. Он услышал шорох ног по каменным плитам пола.
Визарра не заметила, что ненавистный муж разлегся на ее нарядах? Или важнее было другое? То, что он спит и не услышит их разговор?
Элендил напряг слух.
За тонкой дверью в тишине спальни принцесса дроу о чем-то шепталась с младшим супругом. Сквозь ватную толщу темноты до принца доносились приглушенные голоса, но уловить смысл беседы не получалось. Тогда Элендил встал и как можно бесшумнее подошел к двери.
— Одного ребенка будет достаточно, — говорил Малаггар. — Плоть от плоти. Если ты понесешь от него дитя, то сам он будет уже не нужен. Его сын или дочь станет новым залогом мира.
— Хочешь сказать… — начала Визарра.
— Что от старого залога можно будет избавиться.
Элендил вздрогнул. Пока он якобы спал, благоверная обсуждала с возлюбленным покушение на его жизнь. Они хотели… убить его? Избавиться — это ведь значит убить?
— Никто ни о чем не догадается, — продолжал Малаггар. — Скажем, что он зачем-то сунулся в западные туннели, а их, это всем известно, постоянно заваливает. Несчастный случай. Ужасная трагедия. Пещера обрушилась, и бледному червяку — ах, какая жалость! — камнем проломило череп.
Судорожно сглотнув, Элендил зажал рукой рот.
— Я не хочу войны, — неуверенно произнесла Визарра.
— Ее не будет. Внук справится с ролью залога не хуже, чем сын. А если родится девочка, лесной старик от счастья даже забудет погоревать о погибшем наследнике. Зачем думать об этом ничтожестве, если можно посадить на трон Гремвола свою внучку? Кровь Халлагора однажды будет править темными эльфами. Не об этом ли мечтал король Лесонвилля: его отпрыск на нашем троне? Как видишь, для хрупкого мира хватит и одного ребенка.
— Я хотела, чтобы наследницей Сквозных гор стала наша с тобой дочь.
— Это неважно, любимая.
До застывшего в шоке принца донеслись звуки поцелуев.
— Главное, ты освободишься от этого тошнотворного червяка, от необходимости делить с ним постель, пока у тебя не родится от него два ребенка разного пола. А ведь попытки забеременеть могут затянуться на годы. Что, если у тебя раз за разом будут рождаться девочки? Или, наоборот, только мальчики? А ресурсы женского тела не безграничны. Я тоже хочу от тебя детей, но до меня очередь может не дойти.
— Ты прав, прав.
На этом разговор завершился. Судя по звукам, дроу занялись любовью, а Элендил на негнущихся ногах вернулся на свою подстилку.
Его хотят убить.
Убить.
Избавиться как от досадной помехи.
Пока Визарра не родит от Элендила ребенка, за свою жизнь можно не опасаться, но потом зловещей тенью над ним нависнет угроза «несчастного случая».
