не маг… Пахнет сталью и железом… Здесь нет железа. Каждый пахнет магией… Он не с ними. Он за ней… Не убивает… Освобождает… Не убить… Отдать… Убью, если тронешь. Загрызу, если соврешь. Догоню, если украдешь».
Медленно, будто в замедленной съёмке, вампир вдруг опустил Винсента, и не успел тот прийти в себя, как новый взмах крыла… Еще и еще… Когти сверкали от языков пламени, Винсент будто видел, как они проходили в сантиметре от его глаз… Но ни один коготь по нему так и не попал.
Вампир издал новый крик и обернулся, отходя от освобождённой Евы. «Еще в опасности. Много магии… Много моей магии. Моя магия — зло. Искоренить ее… Все ещё много… Чую в тенях… Кровь… Больше крови…» Проходя мимо трупов, которых же сам создал, вампир опускал к ним пасть и высушивал, при этом не касался мордой. Словно магией воды он заставлял кровь из трупов вытекать прямо по воздуху ему в пасть. И таким образом, когда все ещё живые били по нему магией, он с новыми силами бросался на жертв.
Животный страх заставил Еву ползти прочь от вампира, хоть она и понимала, что это был ее любимый профессор Ридмус. Как только она почувствовала, что цепь ослабла, страх заставил ее убегать. Не только от Йеона — от всего, что здесь творилось. Она увидела Винсента во всем этом кошмаре и, поднявшись на ноги, бросилась к родному человеку, который пришел ее спасти. Она буквально упала ему в руки, но упала, потому что кто-то схватил ее за ногу. Один из жрецов все ещё был жив, и он не мог позволить сосуду покинуть круг, иначе годы подготовки… Все их жизни! Все было зря.
— Проклятье, отпусти меня, чертов фанатик! — истерично выкрикнула Ева, пытаясь вырвать ногу. Слезы вновь заполнили глаза, но уже потому, что она надеялась на спасение, оно было уже совсем рядом, но ее все не отпускали.
Жертв было достаточно, даже не было необходимости убивать оставшихся учеников. Приход Тали был так близок!
— Винсент, скорее! — крикнул Роб, который старался на два фронта: защищать Винса и Генри в другой стороне. — Веди ее сюда.
Сам Роберт оставался ближе к выходу, стараясь не ввязываться в драку, но и успевал ставить щиты парням. Однако, увидев, что Ева почти спасена, отвлекся на нее и Винсента, оставив Генриха без защиты. И как же не вовремя это произошло!
Пока Генри оттаскивал не способных двигаться учеников, его наградили ударом ледяного копья, которое мало того, что глубоко вошло в его тело, но ещё несколько ледяных отростков выросли прямо внутри него. Генрих закричал от боли. Чудо, что это не убило его сразу.
— Генри! — отреагировал на его крик Роберт. Но он не мог разорваться на всех.
Ева наконец-то вырвалась, но услышав крик Роба, посмотрела на Генри, и просто застыла от ужаса. Нужно было бежать, но бросить Генри она не могла.
— Профессор Ридмус… — трясущимся голосом позвала она. Но во всем этом хаосе ее было не слышно. Она набрала в лёгкие побольше воздуха и крикнула: — Йеон, помогите Генриху!
Увы, он ее не слышал, не понимал слов. Слышал что-то знакомое… «Йеон». Но что значило это слово? К чему она взывала? С ним становилось легче, легче терпеть боль, но…
Винсент с ужасом смотрел, как вампир продолжал пробираться через толпу, разбрасывая неаккуратными взмахами крыльев учеников. Он продолжал получать множество урона, но теперь у него было, с кого восполнить кровопотери. Когда Винсент воткнул кинжал в лицо державшего Еву, он схватил её на руки, но на миг замер, разрываясь между любимой и своим другом. Кого бы сейчас он ни выбрал, это было верное решение, но одновременно неправильное. Всё же он сделал несколько шагов к Роберту, уже в месте, где никого не было, Винсент опустил Еву и, крепко её обняв, поцеловал в лоб, после чего грубо, сильно толкнул в сторону Роберта:
— Беги! Беги!
Понимал, что это могла быть их последняя встреча, но пусть лучше она спасется, чем он бросит Генриха. И вытащив второй кинжал из-за пояса, он бросился к другу, чтобы разломать лёд. Винсент мог, он бы сделал это, он бы воткнул кинжалы в спину твари, которая для всех них с его криком была во сто крат опаснее…
Но от этих же нескончаемых криков не только стены, теперь уже и потолок рушился. И первая же глыба камня нашла свою цель. Она перегородила путь Винсента, и он чудом не попал под обвал, но вот соседние куски кирпича падали на него. Он слышал, что кто-то закричал, выкрикнул его имя, но даже не мог разобрать, с какой стороны это было. Он практически перестал слышать от шума, а его глаза застилала пилена пыли, которая поднималась от разрушения комнаты.
— Генри! — все, что мог, закричал Зарийский, бросая кинжалы, закрывая свою голову, чтобы быть погребенным под завалом.
Это все происходило в нескольких метрах от Йоена. Когда вампир понял, что опасность в лице людей стала меньше, но стало больше в виде обвала, он прыгнул в сторону и на лету поймал человека, что пытался скрыться в тени камней. Расплющив его голову в своей пасти и осмотревшись, вампир увидел новую жертву, которая могла бы дать ему силы через свою кровь. Под Генрихом её скапливалось слишком много, и пусть раны были закрыты теми же самыми глыбами льда, стекало крови с него слишком много. Из рта, из ушей от повреждений звуковыми волнами…
Йеон прыгнул к нему и стал вплотную, вбирая в себя кровь, что скапливалась под без пяти минут трупом.
— Про… фессор?.. — прохрипел Генрих, услышав отголоски слов Евы. Конечно, он сомневался, ему могло показаться, или он выдавал желаемое за действительное. Ведь кто бы отказался сейчас от помощи сильного мага? Но перед ним сейчас был не маг, а монстр, коими и считали вампиров когда-то. — Рид… мус… Это я… Ген… — Кашель не дал ему закончить. Сгусток крови сорвался с губ. Удивительно, что она ещё была в его теле. Он вновь поднял голову на вампира. — Вы надеялись на меня, но я… — ему пришлось сделать хриплый вздох, чтобы продолжить, — я подвёл вас. Подвёл всех.
Голова Генриха повисла, и только ледяные глыбы не давали ему упасть вовсе. Наследник, надежда всего королевства, был присмерти. Что ж, его жизнь была не идеальной, но в конце концов ему не за что было стыдиться. И он сможет встретиться с матерью наконец.
А вот к Еве вернулась ее магия,
