и убийственная куча камней свалилась на трепыхающегося в своей западне вампира, погребая его намертво в катакомбах, куда ему изначально был закрыт вход.
Было ли Еве его жаль? Где-то в глубине души, возможно, но любые чувства к Йеону перекрывал всепоглощающий страх перед его вампирской сущностью. Они с Винсентом спешили оттащить Генриха как можно дальше. На сегодня с них всех хватит битв, жрецов и чудищ.
Силами молитв светлых жрецов темная магия отступала из этого места. Ритуал так и не был завершён, и Тали осталась без возможности явить себя миру. Еве не суждено было стать сосудом темной богини.
— Вытащите ее из меня, — молил Генрих, но никто не понимал, о чем он говорил. Все решили, что это бред из-за агонии. Схватив Еву за руку и ещё раз попросив что-то вытащить, он потерял сознание.
— Что, что вытащить? — пытаясь перекричать шум и ор Генриха, Винсент хотел было приподнять друга на руки, и только сейчас заметил дыру в его теле, когда они были в мнимий безопасности. Он его тут же опустил, но его отодвинула Нилан и приказала одному из учителей срочно отнести Генриха в лазарет. Да и остальных детей отсюда тоже стоило немедленно убрать.
— Элиас, поможешь мне осмотреть место с остальными. — Но сама директор и многие другие учителя остались на месте.
***
Этот кошмар продлился до самой ночи. Взрослые ещё долго не выходили из катакомб, и что они там делали — не ясно. Известно лишь то, что из всех учеников, кто там был, чудом выжили лишь двое, но и те боролись за жизнь в лазарете. Большенство вытащили настолько изуродованными, что было невозможно тела даже просто опознать.
Тело Генриха лишь к ночу с неохотой стало воспринимать вражескую черную материю, пока в нем самом пытались восполнит потерянную кровь. Но до того момента он испытывал боль, которую никто и никогда не сможет прочувствовать; которая не снималась ни лекарствами, ни магией, ни даже усыплением.
Произошедшее об этом быстро распространилось по школе (за счет обвала), и дети, пользуясь отсутствием директора, убежали в город, где ждали, когда их заберут родители. Ещё не скоро школа очистится от этого позора. От названия «Школа, где умирают ученики». Декан Кир проводил расследование и выяснял, что же творилось в недрах, где более пятиста лет назад вызывали богиню Тали на помощь в войнах. Магисса и Элиас проводили осмотр тел, которые смогли достать, но с ужасом поняли, что все равно некоторых учеников не хватало, зато были найдены скелеты и части тел детей — жертвенные атрибуты. Их уже не опознаешь и даже не сможешь в должном виде передать родителям.
Винсент до последнего надеялся скрыть от родителей всё то, что произошло. Но слухи и круга, в которых были родители Зарийского, всё поведали им. Начались скандальные судебные дела, с которыми Магиссе пришлось разбираться, и Зарийские сыграли в этом не маленькую роль. И по сей день, разрываясь между Евой и родителями, Винсент продолжал воевать с родителями вместе с Магиссой, но лишь потому, что Ева и Генрих любили это место и не винили во всём директора, в отличие от него.
***
Почувствовав, что наконец может двигаться, Генрих вырвался из рук лекарей и первым делом отправился осмотреть тела. Ничто и никто его не мог остановить, у него была цель: не найти среди трупов Риз. Но все надежды рассыпались в дребезги, когда он увидел на одном из тел знакомое синее платье. Риз мертва, его возлюбленной больше нет. Силы, которые он скопил, чтобы добраться сюда, вновь покинули его, и он вернулся в лазарет в надежде, что жуткие боли всё-таки добьют его, и он встретится в чертогах Индры не только с матерью, но и с его любимой.
С тех ужасных событий прошло несколько недель. Кто-то оправился уже, кто-то не очень, а некоторые так и покинули академию из-за страха, что ещё не всё закончилось. Оставшиеся же ученики уговорили директора не отменять традиционный бал в канун праздника зимы. Это будет повод попрощаться не только с уходящим годом, но и со всеми теми, кто трагически погиб в катакомбах по вине жрецов культа Тали. Отпустят прошлое и двинутся в новое будущее.
Именно так и хотела поступить Ева. Ссадины на руках уже давно зажили, но она до сих пор чувствовала цепи на запястьях, поэтому, пока готовилась к балу, повязала ленты на них в цвет платья. Ещё долго ей будут сниться кошмары о ритуале, о Тали и о Йеоне. Она никогда не забудет то чудище, которое напало на Генриха. Оно ведь хотело и с ней сотворить нечто ужасное? Он пришел не защищать, а убивать. Пришел не на ее зов, а на зов темной богини — именно так считала Ева.
Винсент не отходил ни на шаг от своей возлюбленной и долго вычурно ругался, позаимствовав пару крепких словечек из обширного словарного запаса старого вояки Симонса, на глупые правила, которые по-прежнему запрещали ученикам находиться вне своей комнаты после отбоя. Будь его воля, он бы увез Еву в свое семейное поместье в Зарии сразу после того, как ее выпустили из больничного крыла, но они оба понимали, что строгая Эльза Кронис ни за что не отпустит свою единственную и обожаемую дочурку в чужой дом после всего случившегося. Продолжить учебу в академии было единствинным их шансом остаться вместе, пока все не уляжется. И только по этой причине отпрыски самых благородных семей не покинули стен академии, несмотря на все судебные тяжны, которые их родители свалили на голову директрисе.
Вот и сейчас Винс каким-то шестым чувством ощущал, что Еве нужна поддержка. Хотя, возможно, в нем еще говорил страх, что она снова может исчезнуть по вине недоброжелателей. Он поджидал Еву в коридоре жилово корпуса, опираясь на стену между дверями их комнат. Женское крыло почти отстроили, но девушки смогут перебраться обратно в свои комнаты только после каникул. Конечно, за это время Винс наделся, что ему удастся уговорить Еву не возвращаться и запереть у себя дома — женится на ней или еще каким-нибудь способом — но прекрасно знал, что у него ничего не выйдет. Слишком своенравна и горда была его ненаглядная. За это он ее и любил.
Дверь распахнулась, и Винсент замер, завороженно разглядывая Еву. Она была прекрасна в темно-синем платье, которое ей удивительно шло. Он взял ручку Евы и нежно поцеловал тонкие пальчики, после
