бы мерзко).
— Ален де Лакруа, удостоите ли вы меня чести стать моей женой?
Господи, он серьезно сделал мне только что предложение?! Но что же мне ответить? Ведь он даже представить не может, кто я на самом деле. С другой стороны, это не помешало ему влюбиться в меня, ведь судя по его словам, чувства в нем проснулись именно, когда я вселилась в это тело.
— Я согласна, — чуть ли не плача, ответила в итоге я, дав волю своим чувствам. Пусть что будет! Или как говорила моя тетушка: чему быть, тому не миновать.
Итак, стоя в окровавленной сорочке, полутрансформировавшейся Ален, в чьем теле жила теперь Вивьен, только что сделал предложение оборотень из знатного рода. Не Алиса ли я часом, упавшая в кроличью нору?
Я сидела на скамейке возле дома, пытаясь сшить себе трусики. Глупейшая ситуация, по мне так. Никогда не думала, что в свои двадцать три буду заниматься такой ерундой. Но мне был необходим свежий воздух и работа, чтоб не сойти с ума, а еще один день без нижнего белья меня бы просто уничтожил как женщину.
Утром был дождь, что принес холодные вести с севера, но потом погода утряслась, и я вышла из дома, схватив то, что первым попалост мне в руки. Я могла бы взять мелочь для декора, но поняла, что одни сборы займут больше времени, да и раскладывать потом мне их будет некуда. А тут всего лишь нитка и кусок ткани. Вместо ножниц я теперь пользовалась зубами. Ведь они постоянно чесались.
Что касается моего тела и трансформации, то с каждым днем я становилась все слабее и слабее. Свежей крови, что добывал для меня Николас едва хватало на день, ведь чем ближе становилось полнолуние, тем более быстрее от меня уходила энергия, и этим пользовался мой внутренний демон, что все более требовал крови.
За несколько дней граф пытался научить меня охотиться на зверей в лесу, но как бы я не хотела есть, я не могла перешагнуть свою гуманную человечность. Ну вот как я могу отнять жизнь у зайца или у оленя? Они же прекрасны! И даже хищники (хотя охотиться на них было куда сложнее и мне пока не под силу) не заслужили такой участи — стать моей жертвой во имя моего демона! В итоге, Николас сам приносил мне кровь, до этого закидывая тушку Мод, что б ей было из чего приготовить ужин.
Наверное, не разумно было ставить свою жизнь ниже лесной живности, понимаю. Скорее я пока не дошла до той кондиции, когда ради глотка крови готова буду убивать — так, по крайней мере, предположил Николас. Он говорил, что наступит момент, когда я стану зверем и поддамся искушению, буду крушит и рвать все вокруг, лишь бы добраться до чьей-либо глотки, порвать ее, испить крови. Граф говорил это столь растянуто, словно сам представлял как это делает: глаза его заволакивала легкая дымка, губы растягивались в глупой улыбке… Думаю, убийство животных ему нравилось, ну или как минимум радовало его демона.
Сейчас работа над бельем шла медленно, руки немного дрожали, голова слегка кружилась. Я часто смотрела то на дом, все еще находя наслаждения от одного только его вида: умиротворяющего, сельского, такого уютного; то на сад, где зеленых листьев практически не осталось: золотая осень медленно пробиралась к нам, окрашивая каждый листик от края к центру.
В особенности часто я бросала взгляд на дорогу ведущую в лес, куда уехал Николас в свое родовое поместье за подготовкой к свадьбе, обещав вернуться за пару дней до полнолуния. Его мне сейчас не хватало больше всего, ведь лишь он понимал всю мою терзающуюся сущность: в нас жил один демон на двоих.
И тут я услышала шорох. Слух становился все лучше и лучше, хотя мне этого абсолютно и не хотелось. По закону подлости я чаще начала слышать то, что вообще не хотела бы знать, например, писк мышей подполом или храп Джузеппе в сарае.
Сейчас же, я пыталась сфокусировать свое зрение на объекте моих тревог. Это, конечно, могло бы быть любое животное, но я нутром чуяла, что это нечто другое. Николас ведь говорил, что обострится еще и интуиция — не то, чтобы это хорошо, лишняя тревожность мне была в принципе ни к чему, но предпочту думать, что и это полезный навык, который однажды мне пригодится в трудную минуту.
— Ален, Ален, это я, Уилл, — вышел ко мне навстречу молодой парнишка.
Вид у него был ужасен: разодранная в клочья одежда вся в грязи, как и лицо. Он был в шляпе, видавшей виды, и с босыми ногами. Короче, без слез не взглянешь.
— Уильям? — переспросила я.
— Да-да, — быстро закивал он и замотал головой, как дерганное животное. — Я сбежал, Ален, я сбежал и нашел вот тебя. До меня дошли слухи, что отец сослал тебя в эту дыру.
Если честно, он оскорбил меня со словом «сослал в эту дыру», ибо мне здесь все нравилось, особенно после того, как я подремонтировала и украсила дом на свой вкус. Но сейчас я в ужасе уставилась на него, не зная, что делать. Что он от меня ждет? И как на него должна реагировать настоящая Ален которую он знал? С Николасом в этом плане было все же легче: мы можно сказать были с ним не знакомы. А что связывало меня с Уильямом? До чего «у нас» все дошло?
— Мне нужна помочь, Ален. Спрячь меня, пока меня не нашли. Они уже рядом. Они ищут меня, — чуть ли не плача сказал он.
— А? Куда? Как? — его паника как чума передалась мне.
— Где угодно, только помоги, — взмолился Уилл. — Я не могу вернуться туда. Я не могу, — и парень разревелся, осев на землю.
— Хорошо, хорошо, — не ведая что творю, из жалости, я потянула его за руку и потащила в дом. Удивительно как стресс и адреналин влияют на нас в таких ситуациях: откуда я нашла в себе столько сил, чтобы не просто побежать, но еще и тащить парня за собой как собачонку.
— Уинни! — крикнула я находу, и она как по волшебству появилась предо мною.
— Госпожа, — ее глаза расширились при виде того, кого я держала за локоть, затаскивая в дом. — Это Уильям?
— Да, и нам надо его спрятать. За ним идет стража.
— Но у нас нет особо таких мест, — разволновалась девушка тоже, вертя головой в
