На этот раз мне было нелегко подкупить стражу и улизнуть из дворца. Солдаты были на взводе, как и жители деревни. Им было что терять, так как они могли столкнуться с гневом Короля. И хотя они никогда никому не признались бы, Алим и Джаэль волновались за меня.
— Это небезопасно, — сказал Алим.
Но благодаря джинну, мои карманы сейчас были тяжелы. Во дворце не было ни одного стражника, которого нельзя было бы подкупить, и после долгих уговоров и хорошей оплаты, я уже направлялась на рынок в поисках Фироза.
Продвигаясь по поселению, я чувствовала, что воздух был накален от нервного напряжения. Проходившие мимо жители бросали на меня обеспокоенные взгляды, после чего снова опускали глаза к земле. Люди собирались небольшими группами и разговаривали тихо, недоверчиво оглядываясь по сторонам. Лица многих из них были скрыты, и это заставляло меня нервничать.
Люди стали довольно расслабленными, живя в подчинении у Соляного Короля. В пустыне племена часто нападали друг на друга, желая расширить свои территории и стать более могущественными. Именно так жили люди, именно так выживали номады. Но эта непредсказуемая и жестокая жизнь была забыта, когда репутация Соляного Короля и его поселения достигла таких масштабов, что никто уже не решался напасть на него. Многие, кто приходил в наше поселение, искали стабильности и безопасности. Матин и его солдаты развеяли эту иллюзию, и своими мечами напомнили нам о том, что нигде нельзя было быть в безопасности. Мы тоже были уязвимы.
Теперь, когда караван ушёл, а большинство жителей попрятались по домам, рынок был совсем не таким, каким я видела его в последний раз. Здесь царила мрачная тишина, и работало лишь несколько лавок. На улицах не было музыкантов, и только горстка людей пришла сделать покупки.
Фироз сидел на земле, упершись на руки у него за спиной, и равнодушно смотрел на прохожих. Бочка с кокосовым соком была абсолютно полной.
— Фиро, — сказала я и нырнула под шатер.
Наши взгляды встретились, и он резко встал на колени.
— Слава Эйкабу! — выпалил он. Его слова прозвучали слишком громко в тишине рынка.
Передвинувшись на пару шагов вперёд на коленях, он обхватил меня руками, сжав в кулаки одежду у меня на спине.
— Ш-ш-ш! — я оттолкнула его.
Его проявление нежных чувств могло привлечь внимание.
— Никто на нас не смотрит, — сказал он, указав на пустую улицу.
Не сводя с меня глаз, он сел на покрывало. Было видно, что он испытал большое облегчение, и я почувствовала себя виновато из-за того, что не отправила Джаэля сообщить ему о том, что со мной все было в порядке.
— Я так понимаю, всех стражников собирают сейчас в одном месте. Я давно уже их не видел. Полагаю, ты поэтому здесь?
— Конечно.
— Боги, Эмель. Я думал спросить о тебе, но не хотел создавать проблем, — он потянул пальцами за свои волосы. — Ты была там? Ходят слухи, что…
— Да. Я видела достаточно.
Несмотря на то, что он нахмурился, его глаза просияли.
— Пошли отсюда. Торговля все равно идет медленно.
Мы осторожно оттащили бочку к нему домой, к великому разочарованию его матери.
Мы прошлись по деревне и дошли до единственного места, не затронутого нарастающим напряжением. Когда мы приблизились, музыка, разносившаяся в воздухе, достигла моих ушей. Как только мы завернули на оживленную тихую улицу, ее звуки полностью окружили нас.
Байтахира — в этой части поселения люди платили за то же самое, что я предлагала гостям.
Помимо громкой музыки, яркая ткань шатров, свисающая с неустойчивых каркасов, говорила о том, что мы находились среди деревенских шлюх. Бедно одетые женщины и мужчины сидели на табуретках и покрывалах снаружи открытых шатров, ожидая работы. Некоторые шатры были закрыты. Звуки, которые доносились изнутри, приглушала музыка. Те, кто не были заняты, зазывали клиентов соблазнительными речами.
— Обслужу двоих по цене одного.
— Милый мальчик, я сделаю все, что только пожелаешь.
Когда Фироз привел меня сюда впервые, я была в ужасе. Это было последнее место, где я хотела бы оказаться, если бы меня поймали вне стен дворца. Я была готова убежать, но Фироз уговорил меня остаться.
— Нет никого, кто умеет хранить секреты лучше, чем люди, живущие здесь. Поэтому лучше места поговорить нет. Нас никто не услышит.
Громкая музыка подтверждала его слова. Я никогда не спрашивала его о том, откуда он знал про байтахиру. Я не хотела знать.
— Отдельный шатер. До полуночного горна, — сказал Фироз женщине крепкого телосложения, которая владела несколькими шатрами.
Он протянул ей пять бронзовых набов. Я почувствовала лёгкое чувство вины, когда позволила ему заплатить за шатер, ведь у меня на бедре висел огромный слиток соли. Но я ничего не сказала. Платить солью страже было не так рискованно, потому что им иногда платили таким образом. Но если бы мы заплатили этой женщине солью, это породило бы ряд вопросов, на которые я была не готова отвечать.
Нас подвели к небольшой палатке, покрытой тканью с зигзагообразным рисунком на черном фоне. Вход в шатер был раскрыт. Сдававшиеся шатры выходили на небольшую песчаную дорожку. Посреди улицы под навесом сидело два молодых человека — они играли громкую и ритмичную мелодию на уде и дарбуке9.
Я последовала за Фирозом внутрь. На тонком грязном куске ткани, покрывавшем песок, сидел коричневый скорпион, наслаждаясь темнотой. Я резко попятилась и заблеяла, как коза. Фироз поспешил выгнать его вон.
— В чём твоя проблема? — сказал он, засмеявшись.
— Меня укусил один такой в детстве, — сказала я, сев и поджав под себя ноги.
Я указала ему на ногу, словно красный след от укуса всё ещё был там.
Когда Фироз закрыл вход, в тесном пространстве шатра стало невыносимо жарко. Мы раскрыли лица, а я также высвободилась из своей абайи, оставшись в одном платье.
— Расскажи мне, что произошло, — Фироз снял тунику и начал обмахиваться ею.
Я рассказала ему о том, что произошло днем.
— То есть ты собиралась выйти за него замуж? — сказал Фироз, не веря моим словам.
Я кивнула, чувствуя, как все мои внутренности опять опустились. Я вытерла пот платьем со своих ног.
Он выдохнул:
— Мне жаль.
Мои глаза наполнились слезами. Казалось, что когда-нибудь во мне уже не останется слёз.
Фироз пристально посмотрел на меня.
— Значит, будет кто-то другой.
— Он был первым за семь лет.
Невидимая рука снова сжала моё горло, и я от волнения начала грызть ногти.
— Ну и что? Завтра может приехать очередной гость.
Я свирепо уставилась на него.
— Не надо вселять в меня надежду. Мы ведь оба знаем, что я окажусь на улице через год.
Пропасть в моей душе сделалась шире и начала наполняться печалью и страхом, пока они не полились через край.
— Я тут подумал, что мне нужен помощник в лавке.
И когда я не улыбнулась, выражение его лица смягчилось.
— Ты забыла, что надежда делает нас самыми опасными людьми, — Фироз взял мою руку и сжал ее. — Расскажи мне, что произошло после, — сказал он, и я рассказала ему про нападение.
Про то, как люди махали своими мечами, про смерть и кровь. Про то, как спасся мой отец, и про то, как Нассар ничего не замечал вокруг. Про то, как я осталась в тронном зале. Но я не стала упоминать джинна. Этот секрет был слишком серьёзным, чтобы волновать Фироза.
— Как ты добралась до дома?
Я схватила нитку, выбившуюся из ткани моей одежды.
— Я смогла вернуться назад.
— Не всем так повезло.
— Что ты имеешь в виду?
— К тому моменту, как начали звонить колокола, улицы уже наводнили алтамаруки…
— Кто?
Он вздохнул, рассердившись моему невежеству.
— Повстанцы, солдаты. Именно так зовут их жители деревни. Похоже, алтамаруки ждали чего-то, и я подозреваю, что то же самое было и во дворце. Конечно же, мы не знали, что случилось с Королем. Я был в лавке, когда все началось. Люди все прибывали и прибывали… они затаились, точно шакалы, и я знал, что что-то было не так. Я пошел домой. Их было очень много на улицах. Многие глупцы подходили к ним. Вообще-то, они казались мирными. Они не нападали, если жители не давали им отпор…
