надежно связанный моим колдовством, словно невидимыми веревками. Двигать он мог только кистями рук. Ну и в панике ими двигал. Вращал ладонями, сжимал и разжимал пальцы. Вены на его шее вздулись от напряжения — Э’эрлинг изо всех сил пытался вернуть контроль над собственным телом. Тщетно.
— Не надо! Нет! Не ешь меня!
— Ням-ням, — улыбнулась я, медленно задирая на пленнике килт. — Время завтрака. Сейчас я полакомлюсь твоим телом. А начну с самой вкусной его части. Угадай, с какой?
Не обездвижь я свою жертву, она бы сейчас дергалась изо всех сил.
— Не надо, не надо, не надо, — повторял Э’эрлинг, как заведенный.
Его волосы светлой паутиной разметались по темной волчьей шкуре. Белое на черном. Запястья были прикованы к постели над головой, как если бы я пристегнула их незримыми наручами. Пошевелить ногами пленник тоже не мог. Было что-то безумно соблазнительное в том, как он лежал передо мной полностью беззащитный в одном только килте на голое тело. Его обнаженная грудь покрылась мурашками и вздымалась в сорванном дыхании. Соски вызывающе торчали. Живот поджимался, и жемчужная кожа туго обтягивала кубики напряженных мышц.
— Пожалуйста, умоляю, нет.
В отчаянии эльф перешел на хриплые мольбы.
С ухмылкой я опустила руки на его колени и начала медленно разводить их в стороны, чтобы удобнее было подступиться к главному блюду. Я шире и шире раздвигала бедра пленника под тканью зеленой клетчатой юбки. Э’эрлинг в ужасе наблюдал за мной, приподняв голову и скосив глаза вниз.
— Пожалуйста, не надо.
Он был полностью в моей власти, беспомощный и доступный.
Мысль о том, что под килтом ничего нет, никакого белья, лишь нагая уязвимая плоть, завела меня до предела. Давно я не испытывала желаний такого рода. После предательства Левенмара, моего последнего любовника, эту сторону человеческой жизни как отрезало. И вот опять кипящая лава возбуждения растекалась по венам.
Под взглядом Э’эрлинга я демонстративно облизала губы.
— Время завтрака. Сейчас я полакомлюсь твоим телом. А начну с самой вкусной его части. Угадай, с какой?
Ткань килта складками собиралась под моими пальцами. Я неторопливо тянула подол юбки вверх, все больше обнажая сильные мускулистые бедра своей жертвы.
— Что ты… что ты задумала? — прохрипел Э’эрлинг, а потом, видимо, понял, на какой сладкий кусочек я нацелилась, и его лицо, и без того бледное, стало белым, как простыня. — Нет! Нет! Нет!
Его захлестнула самая настоящая паника.
— Только не это. Только не там.
Все мужчины одинаковые. Больше всего переживают за содержимое своих штанов, даже если носят юбки.
— А где можно? — наклонившись, я провела языком по внутренней стороне его бедра. — Где можно тебя укусить?
— Не там! Только не там! — он задыхался от ужаса.
Рассмеявшись, я легонько прихватила зубами кожу в сантиметре от его паха.
По телу Э’эрлинга прокатилась волна крупной дрожи. Не удовольствие — страх. Бедняга искренне верил, что я собираюсь им позавтракать.
Впрочем, разве это было не так? Эмоции этого эльфа насыщали меня как ничьи другие.
— А здесь? Здесь можно тебя попробовать?
Я подтянулась выше и взяла в рот один из маленьких сжавшихся сосков. Э’эрлинг дернулся подо мной, как если бы сквозь его тело прошел разряд молнии. Из горла пленника вырвался полустон-полувсхлип. Животом я почувствовала, как под плотной тканью килта что-то набухло и зашевелилось.
— Нет. Не делай это со мной, — шептал Э’эрлинг, вращая кистями рук, прикованных к постели, пока я играла языком с его сосками.
Моя ладонь нырнула под юбку и нащупала полутвердый член. Э’эрлинг снова содрогнулся всем телом. Я ослабила магическую хватку, вернув ему некоторую подвижность, но он все еще не мог ни свести бедра вместе, ни оторвать руки от подстилки, ни оттолкнуть меня от себя.
— Что ты… что ты делаешь?
В ответ я активнее задвигала кулаком под его килтом. С каждой секундой плоть в кольце моих пальцев становилась все более влажной, скользила все легче, наливалась мужской силой.
К щекам моей жертвы приливала кровь. Э’эрлинг раскраснелся, задышал чаще, тяжелее, его глаза заволокло томной поволокой.
— Что ты делаешь? — повторял он, как в бреду.
Я нежно целовала грудь пленника и ласкала его под юбкой.
— Не надо? Мне остановиться?
Он не ответил.
Довольная, я нырнула вниз и пристроилась между его ног. Э’эрлинг приподнял голову и уставился на меня пьяным, затуманенным взглядом. Затем он моргнул, стряхнув с себя наваждение, и в его голубых глазах снова мелькнул страх.
— Нет, — сорвался с губ слабых вздох.
Поздно.
Я задрала килт до талии, полностью обнажив пленника ниже пояса. Член Э’эрлинга, свободный от клетки, стоял почти вертикально, тяжело покачиваясь из стороны в сторону и обильно истекая влагой на бритый лобок.
— Такого могучего красавца держать под замком — грех, — сказала я.
Эльф прикрыл глаза, покраснев до ушей.
— Ты не есть меня будешь, верно? — шепнул он тоном, одновременно обреченным и предвкушающим. — А’алмар говорил, что у слова «полакомиться» несколько значений.
Его руки, скованные над головой, сжались в кулаки и расслабились. Мускулистый живот напрягся. Мошонка округлилась, подтянувшись под ствол.
Налюбовавшись этой картиной, я склонилась над пахом связанного эльфа.
Запах у него был аппетитный, пряный, а вкус… Просто вкус чистой кожи.
Сверху раздался протяжный стон. Потерявшись в наслаждении, Э’эрлинг трижды стукнул затылком о тюфяк. Похоже, то, что я с ним творила, было для него слишком.
— О, богиня… — прохрипел он в полном шоке.
— Благодарю за лестную оценку моих умений, — усмехнулась я, заменив рот пальцами.
Эльф, кажется, меня не слышал. Кадык на его горле дергался. На виске билась тонкая венка. Глаза были закрыты, а длинные ресницы трепетали. Пока я ласкала его ладонью, он то задерживал дыхание, то начинал глотать воздух, как загнанный жеребец.
Я больше не контролировала его тело, но Э’эрлинг пока этого не понял и продолжал держать руки над головой.
Облизнувшись, я вернулась к своему занятию. Отдалась ему самозабвенно, с пылом, страстью и глубоким удовольствием. Моя жертва стонала и хрипела, иногда почти хныкала. Разведенные бедра эльф дрожали, качались мне навстречу.
С пошлым влажным звуком я выпустила его член наружу и спешно стянула с себя штаны. Тунику решила оставить — она не мешала моим планам. Ее длинный подол прикрыл мои голые ягодицы, словно короткая юбочка.
Э’эрлинг лежал на подстилке весь растрепанный, расхристанный, в полной прострации. Его застывший, ошеломленный взгляд был устремлен к куполу шатра. Губы припухли и покраснели, потому что пленник кусал их, чтобы не стонать слишком громко, но все равно стонал, а иногда кричал
