И тут взыграла профессиональная гордость, не иначе, и меня просто подбросило вверх. Я вскочила на ноги, уже не замечая ни его магии, ни его взгляда. Стул с грохотом упал.
Говорят, психиатра нельзя вывести из себя? Врут.
— Я не шарлатанка и не мошенница, и никогда ей не была, — холодно, спокойно проговорила я. — Да, деньги беру, но только за результат. Оговариваю это сразу. И если не могу помочь, так и говорю. Не-мо-гу. Но я никогда в жизни не обманывала людей, доверивших мне свои жизни. Никогда. И, надеюсь, никогда не буду.
У меня словно отключили все эмоции и это со мной бывает в периоды кратковременного бешенства.
— А теперь давайте продлим мне лицензию, и я пойду. Оснований для отказа у вас нет.
Видно было, что он не поверил ни одному моему слову, но граф развернулся, чеканя шаг, подошёл к столу, поставил магическую печать на лицензию и швырнул документы мне в ноги.
Я не гордая. Ну, хорошо, гордая, но не упрямая и не дура. Присела на корточки, всё собрала в свою сумочку, встала, лучезарно, неискренне улыбнулась, поблагодарила и вышла.
В голове отпечаталось посеревшее лицо клерка, смотревшего на меня с каким-то священным благоговением и лёгкой завистью.
Я то ушла и даже получила, то что хотела, а он остался.
Я выдохнула и улыбнулась нещадно палящему солнышку.
Ничего, прорвёмся. Честно сказать, могло быть намного хуже.
Например, могли бы в этом мире психиатров сжигать на кострах, как мы не так давно жгли ведьм.
А так будем нести доброе и вечное в массы. Как говорится, психически нормальный человек — это тот, кто ещё ни разу не показывался психиатру.
У меня каморка на Линстрит. Ну, как каморка, двухэтажное небольшое здание с полуподвальным помещением. Из первого этажа вместо гардеробной я сделала комнату ожидания, поставила два удобных диванчика и столик. Лестница на второй этаж вела в жилую часть дома и благодаря эркеру почти на треть была больше комнатки внизу. Там помещались кухня-гостиная и спаленка. Полуподвальное помещение я оборудовала под кабинет. Но так как дела шли ещё не очень, там располагалось и витрина с сувенирами для туристов. Я плела ловцы снов, готовила печенья с предсказаниями, дерево желаний, записки с аффирмациями и другие популярные на Земле мелочи.
Что нужно отметить, каморка находилась на одной из самой проходной улице города, рядом с дорогущим швейным салоном заносчивой лорой Помпади, которую я про себя прозвала мадам Помпадур, и с кожевенной мастерской Оришека и Сорена.
Они не только делали куртки, сумки, ремни, но и обувь.
Сегодня они на витрину выставили прекрасные женские сандалии песочного цвета с закрытыми мысками и сложной застёжкой.
Взглянув на свои балетки, я тяжело вздохнула.
Как сказал один небезызвестный политик, денег нет, но вы держитесь.
В двухсот метрах от меня виднелась утопленная в тени небольшого сада здание палаты лордов, а чуть дальше на пригорке стояла наша беда и самый популярный туристический объект нашего городка — Магический совет, который даже сильные маги старались обходить стороной, не то чтоб селиться по соседству.
Люди говорят, что именно туда перенесли магическую лабораторию из Академии магии после взрыва и гибели нескольких студентов.
Но то ли перенесли неудачно, то ли лаборатория накопила критическую массу, но вокруг здания Совета стали всё больше и больше появляться магические искажения.
Дома меняли цвет и форму, балконы отращивали зубы, фасады зданий обзаводились руками и ногами, домашняя утварь обрастала новыми элементами, одежда меняла цвет.
У животных отрастали лишние уши, хвосты и лапы.
Хорошо это почти не касалось людей.
По словам пожилой лоры Джотсон, секретаря мэра, с которой мы по понедельникам пили кофе в Паблбаре, каждый день жители Линстрит несли жалобы на это полностью утратившее доверие здание.
И даже потерю мелкой утвари люди приписывали им. И в десяти процентах случаях они были правы. Я лично видела как огромная сковородка, отрастив маленькие ножки, бежала по улице, а за ней ругаясь, как сапожник, повар из Паблбара.
Так что не на пустом месте жители любые странности и неприятности связывали с деятельностью Магического совета.
Единственное, что мирило жителей Линстрит с таким соседством — это вереница туристов, которые платили специальный налог, который в виде субсидий возвращался всем владельцам домов и салонов злополучной улицы. И я точно могу заверить, что это была далеко немаленькая сумма. Чтобы понимать размер. За мои совсем небольшие квадраты мне с лихвой хватало оплатить налог на собственность, закупить продукты на неделю и даже приобрести что-то из самого дешёвого готового платья.
На закономерное недоумение, почему предыдущий владелец продал мне этот закуток, если было так хорошо. Могу ответить лишь то, что везде есть несчастливые места для несчастливых людей. И, когда они совпадают, происходят совершенно трагические события для всех участников. И мой домик не стал исключением. В один пасмурный день бывший владелец обзавёлся шикарнейшими рогами и ослиными ушами, а чудесный домик — подвергся вандальной атаке хозяина.
И да, магические выбросы до этого ещё ни разу не действовали на людей, но исключения, на то и исключения, чтобы подтверждать правило.
До сих пор в научной подборке пишут длинные и заумные статьи по этому поводу.
Мой частный кабинет по оказанию психологической помощи, тоже несколько раз подвергался случайной волшбе. И теперь дверь была окрашена в буро-малиновый цвет с синими разводами. Над салатовой табличкой «Избавляю от зависимости от магии» моргали волоокие глаза с длиннющими ресницами, а фасад вырастил пару костлявых рук и работали неким антивандальным оружием.
Непустых рук.
А что этот юный франт приличной наружности у меня забыл?
Глава 2
Мальчишка дёрнулся при моём приближении и попытался вскочить на ноги, но не смог.
Он не был воришкой, которые наводнили нашу улицу пропорционально возросшему потоку туристов. Об этом говорили отлично скроенный дорого́й костюм тройка, следовательно, сшитый на заказ, щёгольские блестящие туфли с модной в этом сезоне пряжкой и прямой слегка высокомерный взгляд истинного аристократа. Похожий я сегодня уже видела. Ему было лет двенадцать.
Одна из рук фасада его крепко удерживала.
Это не первый мой улов, но обычно попадались или зазевавшиеся туристы, или карманники, эдакие незадачливые карасики, которые были готовы отдать последнее за освобождение. Взятки я не брала, но без зазрения совести продавала свои безделицы, например, мотивационные карты или ловцы снов.
Ни на одних, ни на других юный заложник рук моего дома не был похож.
— Добрый день! — весело проговорила я, — вы ко мне?
— Нет! — пробурчал он, зло сверкая карими глазами.
— Хорошо, — согласилась я, отперла дверь и перешагнула порог.
— Эй, ты, освободи меня, — крикнул нахалёнок.
Звучало это очень неуважительно.
— Не ко мне, ну ладно!
И я поспешила внутрь, в прохладу.
— Эй! — крикнул мальчишка.
Дверь оставлять приоткрытой не хотелось, чтобы дом не наполнился жарой, но пришлось. Он мог попасться ещё утром, после моего ухода в лицензионное бюро.
Так что сейчас он мог быть обезвожен. Тепловой удар вряд ли получил, в таких дорогих костюмах всегда есть, как я это называю, магическая система кондиционирования и кепка на голове имелась.
Но оставлять хамство без наказания я была не намерена.
Остановилась на середине лестницы, прислушиваясь к нахалёнку.
— Эй, ты куда? Эй! Ну, эй!
Мальчишка замолк. И я услышала слишком частое шмыганье носом.
Ещё минуту постояла и пошла обратно.
Присела на корточки.
— Ну, что, молодой человек.
— Маркус Ак' Семонтеклер, — пробурчал мальчишка, старательно отворачиваясь от меня. Видимо, чтобы не увидела покрасневшие от слёз глаза.
Знакомая фамилия, а не с его ли отцом я сегодня так феерически провела утро?
