покопались! Да они… они по древнеэпийской цепи наложницы на второй этаж карабкались! Диадемой принцессы Сесилии дверь подпирали!
– Вот и приберешься. Тебе же нравится там копаться.
От возмущения Доменико пыхтел, сопел и даже немного рычал, но против железных аргументов Верна не попрешь. Сам придумал про яйца, и возмездие настигло.
Немного успокоившись, Доменико сел в кресло. Верну вдруг подумалось, что как-то незаметно отбор невест превратился в их с Верном противостояние. О ведьмах все будто забыли.
– Ну, тебе хоть кто-то из ведьм нравится? Или я зря идиота там перед ними изображаю?
– Может, и нравится, – пробормотал Верн.
Он и сам еще не понял, нравится ему Топазик или ее бойкая подружка. Однако они обе, определенно, привлекали внимание.
– А знаешь, отвлекись-ка от конкурсов и сделай кое-что для меня, – попросил Верн. – Завтра приедет госпожа Флорин Маск, чтобы провести оценку картин, обнаруженных недавно. Сделай так, чтобы леди чувствовала себя как дома. И чтобы ведьмы ничем ее не напугали. Они, конечно, все без исключения милые, но все-таки ведьмы. Кстати, а что у тебя по плану за испытание дальше?
На это Доменико только ухмыльнулся. «Понятно, – подумал Верн. – Ничего хорошего не жди».
– Устрой ведьмам праздник, раз обещал. С мороженым и шампанским. Может, и я загляну.
– Размечтался! – отрезал Доменико. – Уборщики с хозяевами не танцуют. Сам назвался – сам и расхлебывай. Можем сделать тебе метлу, будешь подметать крыльцо и завистливо заглядывать в окна.
От брошенной подушки друг увернулся. А вот в голове Верна созрела интересная идея…
Доменико сдержал слово и устроил для нас праздник вечером, пообещав в конце танцев и ужина рассказать о следующем испытании.
Мы готовились весь день!
После беготни по сокровищнице и напряженной умственной деятельности всем без исключения требовалось прийти в себя, так что обед подали прямо в комнаты, что оказалось очень кстати. Все время до вечера мы чистили перышки и готовили платья.
Я кружилась перед зеркалом в шикарном длинном небесно-голубом платье. За время в драконьем замке я почти привыкла видеть себя такой: красиво одетой, беззаботной, сытой и приятно уставшей. Крохотный червячок стыда ворочался в душе, напоминая о сестренках, которые теперь наверняка вынуждены вместо меня посменно ходить на рынок. Стыду тут же вторил глас разума: но ведь даже выйди я замуж, сестренкам пришлось бы помогать по дому. По сути, ничего не изменилось, разве что я не живу на соседней улице, а улетела далеко-далеко. Но ведь почти счастлива. По крайней мере, впервые в жизни у меня появилась подруга и, кажется, настоящая.
Еще я нервничала, что однажды мой обман вскроется и дракон разозлится. Его сегодняшнее письмо меня поразило, даже от написанных на кусочке пергамента слов веяло драконьей мудростью. Накажет ли меня Виверн, если узнает, что топазовой ведьмой на отборе должна была стать Азалия, упорхнувшая к возлюбленному жениху?
Но обо всем этом можно подумать позже, после праздника. Нас осталось семь, Сабина не пожелала остаться на вечер, хотя Доменико (да и все мы, если быть честной) настаивал. Я долго убеждала дочку фермера в том, что она имела право выступить против меня и предательством ее решение я не считаю. Но обида на итоги испытания оказалась сильнее. И в назначенный час мы оказались в торжественном зале всемером.
Я восхищенно задрала голову, рассматривая звездное небо вместо потолка. Там, на высоте добрых пяти метров, кружились туманности и мерцали неведомые звезды. Звучала удивительной красоты музыка, а столы были непривычно высокими, без стульев. Я слышала, что в больших городах такие вечеринки назывались фуршетами, но и представить себе не могла, насколько это волнующе – участвовать в таком празднике.
Нас встретил сияющий Доменико, и сиял он в прямом смысле этого слова: на распорядителе был надет фрак, расшитый тысячами бриллиантов. Аж глаза слепило от такого великолепия.
– Какие вы все хорошенькие! Ну прямо завидные невесты! – радовался он. – Потрясающе! Проходите, чувствуйте себя как дома. Я бы хотел пригласить для вас настоящих кавалеров, но, боюсь, Виверн строго-настрого запретил показывать его самое большое сокровище – вас – посторонним. Поэтому сегодня я буду вашим партнером в танцах.
– А уборщик? – вырвалось у меня.
Почему-то очень хотелось, чтобы Нагос тоже был здесь. И почему?
– А уборщик убирается, – отрезал распорядитель. – Прошу, красавицы, подкрепитесь, насладитесь лучшим эльфийским вином.
Наша честная компания – я, Лекси, Валина, Фелисия и Анна – дружно зависла возле столика с высокими бокалами с искрящимся золотистым напитком. Живо вспомнили, как вывалились из кареты.
– У тебя самогон есть? – вдруг спросила Анна.
– Нет, а надо? – Лекси мастерски ополовинила бокал. – Если надо, то найду.
– Не надо! – поспешно сказала я. – А то нас точно выгонят.
Глаза разбегались от гастрономического изобилия. Как жаль, что родные никогда не пробовали таких деликатесов. Крошечные пирожки с паштетами, маленькие канапешки с креветками, нежные мидии с румяной сырной корочкой прямо в раковинах и много, очень много сладкого! Мы набрали по тарелке каждая и брели по залу, болтая и лакомясь.
– А ты чего так мало ешь? – хмыкнула Лекси, увидев в тарелке у Анны пару каких-то овощных рулетов и одинокий грустный помидор.
– Так я это… – немного смущенно отозвалась Анна. – Прижралась, вот.
– По-моему, она худеет, – шепнула мне на ухо подруга. – Не только Силане хочется подарков от дракона и победы на отборе. Нас все меньше и меньше.
– Да, – вздохнула я. – И скоро шансов у меня не останется.
– Придумаем что-нибудь.
– Девушки! – прокричал Доменико. – Танцы! Ну, кто первый хочет попробовать?
Мне не хотелось перед всеми позориться, я ведь никогда не танцевала, а среди ведьм были сплошь воспитанницы приличных семей. Так что я позволила девочкам наслаждаться развлечениями, а сама подхватила креманку с мороженым и выскользнула в сад, подальше от взглядов, сплетен и громкой музыки. В саду было хорошо и спокойно.
– Мус-с-сориш-шь? – из кустов показалась метелка.
– Не мусорю, отстань, – отмахнулась я.
– Грязищ-щ-ща!
Ее было бесполезно запирать. Хоть в шкафу всеми доступными шарфиками обмотай, все равно высвободится и меня найдет!
– Мама!
– О нет! Кто выпустил страуса?
– Папа, – подсказали мне из тех же кустов.
– Папа, выходи, – буркнула я. – Тебя сдали свои.
– Неблагодарный ребенок, – усмехнулся Нагос, выходя на свет. – Никакого уважения к старшим. Лишу его наследства и в восемнадцать отселю в отдельный вольер.
Страус, почувствовав в голосе мужчины строгость, перепугался и резво сунул голову в землю.
– Ну вот, напугал дитя, – фыркнула я.
Но вино настраивало на легкомысленный лад, и ругаться не хотелось. Еще пару часов назад я думала, что прибью Нагоса при встрече
