На душе стало так тоскливо.
Вспомнились коллеги, друзья, родители, бывший муж, свекровь, с которой у нас сложились, как ни странно, очень добрые отношения.
Я, скорее всего, навечно останусь в пропавших без вести, потому что мой отец никогда не согласится подписать бумаги о моей смерти.
И никак передать весточку, что я жива.
Утешало лишь то, что у меня есть сестра, будет кому позаботиться о родителях.
Я посмотрела в окно. Всё небо рассветало оранжевыми всполохами уходящего солнца, мы как раз проезжали мимо низких холмов, покрытых зелено-жёлтой травой. И на горизонте чётко обрисовывался оранжевый диск солнца с тёмно-синим длинным узким облаком.
— Лора Преока! — позвал меня граф.
— Что? Простите, я задумалась.
Громкий голос графа разбудил Курта. Я почувствовала, как мальчишка вздрогнул, но не спешил поднимать голову, тихо вздохнул, сбиваясь с размеренного ритма, но я была уверена, что он навострил ушки, ласково погладила по его пшеничным волосам.
— Откуда то, что вы сейчас прочитали? — повторил вопрос лор Верт.
— Слышала у одного лекаря.
— Верные слова.
— Он говорил, что это слова клятвы, которую нужно давать всем молодым лекарям, прежде чем приступить к практике.
— Вы тоже так считаете?
— Да. Я готова к ответственности.
— Зря, дорого́й друг, вы так тревожитесь. К сожалению, я не видел работу лоры воочию, но говорят она в сложных ситуациях действует чётко и сосредоточенно, ни разу в истерии не была замечена. Коллега, в любом случае не волнуйтесь, на работу лоры мы скоре сможем посмотреть.
Это пугало. С массовым психозом я никогда не сталкивалась в прошлой жизни. И почему она возникает, и как ему противостоять их земных учёных никто так и не смог объяснить. Были отсылки к внутреннему конфликту, но они настолько универсальны, что их невозможно ни доказать, ни опровергнуть. Также была очень развита теория, что так влияют резкие изменения мироуклада замкнутого сообщества людей и это своеобразный протест или адоптация психики. Но это не объясняет, почему одних он поражает, а других нет. И самое неприятное, что люди под массовым психозом чувствуют себя всё более и более подавлено.
Говорить о разрядке психики очень сложно.
Так что задачка для меня из разряда на грани фола.
У меня была и своя теория, что это самогипноз.
В любом случае, если нельзя устранить, нужно облегчить и не допустить гибели.
— Вы ведь консультант по избавлению от магической зависимости?
Я опять повторила набившую оскомину байку о монастыре, о желании помогать людям. Мой опыт и знания позволяли мне отвечать на самые неудобные вопросы.
Наконец, все разговоры замолкли. Я смогла выдохнуть и расслабиться.
Очень быстро за окнами стемнело. В карете почти не трясло, скорее всего, работа очередного магического артефакта, граф мог позволить себе их сколько угодно, наверняка и лицензия на заряд кристаллов есть.
Зажгли магический светильник.
Его сиятельство расстегнул пиджак и пересматривал какие-то бумаги, глава палаты лекарей читал манускрипт, Курт опять уснул.
Лор Верт прикрыл глаза и, похоже, тоже дремал.
Меня так и клонило в сон. Несколько раз клевала носом, казалось, что лечу в бездну, вздрагивала, открывала глаза и постоянно ловила нечитаемый взгляд графа. Опять закрывала и проваливалась в полудрёму.
Мне снился поезд Москва — Сочи. Обычное мягкое купе и ровный стук колёс. Ко мне в купе подсела белокурая девчушка, в руках она несла кота в птичьей клетке. Кот был чёрным, крайне упитанным, хвост свисал между прутьев. Это клетка Бони? Я взглянула на попутчицу, но никак не могла увидеть её глаза, девушка моргнула, туман рассеялся и на меня строго посмотрела лора Вишка.
— Пру! — через дрёму пробился крик кучера. Заржали лошади, встали на дыбы.
Нас дёрнуло вверх, поволокло вперёд, я рванула Курта за рукав на себя, чтобы он не слетел с колен, и почти сразу же меня больно прижало к спинке сиденья. Граф не удержался и повалился на нас с Куртом, бумаги вылетели из рук на пол. Тревожный чемоданчик больно ударил по ногам. Одной рукой я успела прикрыть лицо, другой, немного согнув в локте, попыталась остановить несущееся на нас тело графа. Ладонь проехалась по его горячей груди. Его соскользнула с нашей спинки, где-то за моим затылком, больно цепляя волосы. Мы со всего маха ударились лбами. В голове что-то неприятно звякнуло. Карету ещё раз тряхнуло и граф неловко повалился обратно. Но теперь Курт ухватился за спинку сидения и не дал мне упасть вперёд.
Мы с графом одновременно прижали руки ко лбу и сцепились взглядами, граф смотрел хмуро, словно это я была виновата в нашем столкновении.
— Крепкий у вас лоб, лора Элиза, — привычно скривил губы в язвительной улыбке.
— У вас тоже ваше сиятельство, — ехидно отозвалась, и на губах сама собой появилась улыбка.
Лор Верт помогал с пола подняться главе палаты лекарей.
Курт сел, разминая шею. Ухо он отлежал, и теперь оно у него пылало.
— С тобой всё в порядке?
Курт кивнул и хмуро покосился на графа.
К карете подъехал офицер.
— Что случилось? — сдержанно поинтересовался граф.
— Там оборотни, ваше сиятельство.
Он быстро застегнул на пиджаке пуговицы, собрал бумаги, положил в папку и вышел из кареты. О чём говорили мужчины, не было слышно.
Через две минуты он заглянул в карету и сказал:
— Ну, что господа, похоже, у нас временный привал. Полчаса отдыхаем.
Он спешно пошёл к началу кавалькады.
— Помоги мне размять ноги, — сказал глава палаты лекарей, протягивая лору Верту руку, — и вам лора Преока советую пройтись.
Они открыли дверцу и вышли.
Курт потянулся.
— Не нравится мне всё это, — прошептал он. — Пойду осмотрюсь.
— Только недалеко и осторожно.
На сердце было неспокойно.
— Не учи воробья клевать зёрна.
Курт с детской лёгкостью выпрыгнул из кареты и сразу нырнул в кусты, я выбралась на гравийную дорожку. На улице было прохладно, даже зябко. В нос ударил оглушительный запах леса. По округе прокатывалось размеренное гудение сверчков. Вдалеке слышалось птичье пение, зазвенели комары, роем закружили у лица.
Я поёжилась. Рядом с доро́гой была низкая канава, при необходимости её легко можно было перепрыгнуть. А необходимость всё больше и больше давала о себе знать и делалась мучительнее. Все же ехали мы часа четыре без остановки.
Сопровождающий нас отряд тоже спешился. Кто-то разминал ноги, другие достали вяленое мясо и жевали, кто-то ушёл в лес. Впереди горел магический шар, в тусклом освещении стоял граф в окружении своих людей и два здоровенных оборотня в человеческом обличье. Лиц тех, кто заступил нам дорогу и остановил нашу кавалькаду, я не разглядела.
— Какая звёздная ночь сегодня и что этим оборотням неймётся? Раньше ни одного не встретишь за десять лет, а теперь это вторая встреча за неделю, — ворчливо сказал подошедший лор Фуртис.
— Я слышал, что они хотели поселиться ближе к городам.
— И зачем? Всегда спокойно жили в Тёмном лесу.
— Он граничит с аномальной зоной, говорят, их молодняк стал уходить туда.
— Милая, не стойте здесь, — обратился ко мне лор Фуртис, он, как и все лекари, был достаточно бесцеремонен. Вам тоже нужно облегчиться, скоро мы поедем и его сиятельство будет злиться, если мы его будем задерживать.
— Курт вернётся и проводит меня.
— Лор Верт вполне может вам помочь и не смотрите, что он молод, вы же знаете, что лекари дают магическую клятву, которая просто не даст причинить вред кому-либо.
— Я повожу, — вовремя показался мой пострелёнок.
Он выглядел явно чем-то встревоженным.
Курт подал мне руку, помогая перепрыгнуть овраг, я оказалась по щиколотку в мокрой густой траве, платье то и дело цеплялась за ветки. Интересно, если я получу лекарскую квалификацию, мне разрешат носить коричневые комбинезоны?
Мы достаточно углубились в лес, когда Курт тихо проговорил:
