таким намёком.
– А кто же ещё?
– Он тебя ревнует.
– Чего?
– Эль, если бы я не знал, что ты полный ноль в драконоведении, я бы решил, что тебя это устраивает. Наверняка какой-нибудь волшебнице польстило бы, влюбись в неё дракон. В конце концов, преданную собаку любят в ответ. Но ты же ни сном ни духом, верно?
– Свен, что за чушь ты несёшь?
Он остановился на пороге.
– Эля, это не моё дело, но всё же ответь: дракон целовал твои руки? Тыльную сторону ладони.
– Да… А что?
Свен закатил глаза, потом что-то набрал на своём планшете.
– Я перекинул тебе статью из учебника за первый курс. Ознакомься.
Понятнее не стало, только тревожнее. Мне очень не хотелось верить Свену – он ведь может ошибаться? Но тревожные звоночки… И рычание, и странное поведение Иннара за столом.
– Хорошо.
Свен кивнул, потом спросил напоследок:
– Твои родители в курсе?
Я поморщилась. Ох уж эти астарцы с их семейной иерархией!
– Да, отец с Иннаром знаком.
– И он не против?
– Конечно нет.
Свен покачал головой, словно говоря: «Ох уж эти каэльцы с их семейным попустительством!»
– Просто будь осторожна.
Что мы знаем о драконах?
Я-то, понятное дело, почти ничего, потому что никогда ими не интересовалась.
Однако если ты родился в Каэлии, в детстве среди прочего тебе обязательно поведают сказку о Прекрасной Лио́нии, которую утащил в свою пещеру Рэ́йги Чёрная смерть. И держал там, пока жених Лионии, доблестный принц Ка́йден, не спас суженую при помощи верного коня и трёх артефактов, которые ему дала лесная ведьма за то, что он целый год помогал ей по хозяйству.
Когда я была маленькой, мне хотелось больше узнать о Лионии – не может же быть обыкновенной девушка, за которую дракон соперничает с принцем.
Позже я заинтересовалась артефактами. Один превратил Кайдена в дракона, второй усыпил Рэйги, а третий перенёс влюблённых в родное королевство принца. Как ведьма их сделала? Какие формулы использовала? Возможно ли повторить их в реальности?
Потом я задумалась: зачем лесной ведьме нанимать в уборщики принца, если она так замечательно управляется с артефактами? И что же она с ним делала в своей избушке, скажем, по ночам? Магический веник изобретала?
И лишь недавно я задалась вопросом: к чёрту принца и ведьму, но чем занималась в пещере дракона Лиония?
Разумеется, вся Каэлия знает, что в древности прекрасные девы не могли устоять перед драконьим обаянием. Ясное дело, виноваты чары: когда ты дева, да ещё и прекрасная, а тебя пытается обаять крылатая ящерица размером с дом, ты не устоишь только под очень большой дозой колдовства. Такой, чтоб мозги на ночь вышибла. Подростком я представляла это так: дракон уносит в когтях понравившуюся ему принцессу, потом макает её головой в заранее приготовленную бочку с вином – или даже с чем покрепче. Всё, принцесса готова.
От дракона этого можно ожидать. Драконы точно извращенцы – кто ещё будет спать с добычей, прежде чем её съесть?
И всё-таки Рэйги Чёрная смерть оставил Лионию живой, но уж точно не невинной, на целый год. Для чего? Вряд ли он так её мариновал, правда? Это даже для дракона чересчур.
В расширенной – и совсем не детской – версии этой истории есть объяснение: Рэйги оборачивался Кайденом, и Лиония от него даже забеременела. Ужас, бедная девушка. Ещё и безмозглая, потому что спутать дракона с человеком во время секса – это надо уметь. Очень сомневаюсь, что Рэйги за целый год в порыве страсти ни разу не зарычал.
И всё же, зачем дракону такие сложности? Никого своего вида он не нашёл?
Ответ, конечно, был. Говорю же, вся Каэлия знает, что драконы – извращенцы. Поголовно.
Только у меня язык не поворачивался назвать таким Иннара. Ровно до того момента, пока тот не прижал меня на кухне к стене.
Вот как было дело: я проводила Свена, заперла дверь и вернулась на кухню с твёрдым намерением начать с Иннаром серьёзный разговор. Пора – даже если его тараканы снова пустятся в пляс. После слов Свена я чувствовала, что больше не имею права откладывать.
И конечно, дракон выбрал именно этот момент, чтобы съехать с катушек.
Я только и успела, что перешагнуть порог кухни, поморщиться от удушливого запаха дыма и сказать: «Иннар, нам нужно серьёзно поговорить», – как меня буквально отшвырнули к стене. Больно, впрочем, не было – удариться я не успела, потому что дракон как-то так извернулся, что я оказалась в его руках, как в змеиных объятьях. Сквозь дым пробился сладкий аромат карамели, и мгновение спустя я почувствовала его на вкус, потому что Иннар меня укусил – в рот. Это никак нельзя было назвать поцелуем, дракон в меня буквально вцепился. Чудом обошлось без крови.
Я замерла – и не потому, что испугалась. Удивительно, но страха вовсе не было, только сильное раздражение – что этому идиоту снова ударило в голову? Зачем он кусает мой язык – по-нормальному никак?
Ух, как я на него в тот момент была зла! Но пошевелиться не могла – дракон сжимал меня так, что я стояла, вытянувшись в струнку, на цыпочках, и только возмущённо мычала. Даже воспользоваться печатью возможности не было, ведь приказ нужно озвучить, а как это сделать, если твои губы кусают (всё ещё не до крови) вот такенные клыки?
Когда Иннар наконец оставил мой рот в покое – не меня, только рот, вместо него дракон с таким же успехом занялся шеей – я вдохнула поглубже и сердито прохрипела:
– Тебя не назовёшь аккуратным любовником.
Иннар тут же застыл. Я даже решила, что печать всё-таки сработала, но нет, она даже не сияла. Однако дракон всё равно отстранился – впрочем, недалеко, не выпуская меня из рук. И испуганно спросил:
– Я сделал тебе больно?
– Да ты же меня чуть не сожрал! – рявкнула я. – По-твоему, так целуются?
Иннар, ещё мгновение назад такой напористый, теперь растерянно моргал. Надеюсь, он рассматривал засосы у меня на шее, и ему было стыдно!
– Смотри, как надо, – почему-то на дракко прорычала я и сама потянулась к его губам.
Если бы Иннар не наклонился, этим бы всё и кончилось – он был куда выше меня, и раньше я этого не замечала только потому, что расстояние между нами скрадывало разницу в росте. Но сейчас мой нос утыкался дракону в грудь, а до губ я могла дотянуться только в прыжке, что очень тяжело, когда тебя обнимают, да ещё и так крепко.
Роли поменялись – теперь не шевелился Иннар, а я терзала его губы. Что-то мне в голову ударило, наверное драконье заразное сумасшествие, только очень хотелось его укусить – хоть так дать почувствовать мою злость.
Но я быстро опомнилась. Дракон вздрогнул и зажмурился, когда прикосновения губ к губам стали мягкими, ласковыми и осторожными. Я знала, что так удовольствие чувствуется острее, особенно на контрасте с недавней грубостью.
– Предполагается, что ты будешь отвечать.
Иннар открыл глаза и выдохнул:
– А можно?
– Нужно. Только не кусаться!
Дракон сглотнул и невесомо поцеловал меня в уголок губ. Я попыталась сделать то же самое, но Иннар увернулся и принялся покрывать такими же лёгкими поцелуями мою шею.
– Можешь же, когда хочешь, – пробормотала я, улыбаясь.
В голове пронеслось: «Учить тебя ещё и учить». И тут меня накрыло: кого? Господи, кого я собралась учить? Дракона?!
Я целуюсь с драконом. Прямо сейчас. С драконом! О-о-о не-е-ет!
– Иннар…
Он уже выцеловывал мои ключицы, и это вовсе не было неприятно, мерзко или грязно. А должно! Больше того – мне, о ужас, нравилось.
– Иннар, хватит…
Он поднял голову, встретился со мной взглядом.
– Эля, не надо. Не думай.
Я почувствовала колебания магических нитей – наверняка те самые чары, которые у женщин в Драконью эпоху мозги вышибали.
Увы, поздно – я уже подумала. Я уже крепко подумала и теперь изо всех сил паниковала.
– Пусти меня! Немедленно!
Иннар отпрянул, потом спрятал лицо в ладонях и сделал то, чего никогда не сделал бы ни один огненный дракон, уж очень они гордые – опустился на колени.
Я открыла от изумления рот. Надо было что-то сказать, но у меня пропал дар речи.
Иннар стоял так долго – на самом деле секунды две, но мне они показались вечностью. Разум в панике метался в поисках ответа: что, чёрт возьми, происходит?
Наконец
