Постепенное осознание того, что крепко влипла, вспоминая ненавистного мага не лучшими словами, вывело меня на новый уровень. Нельзя сдаваться, надо бороться за себя!
Теперь я не человек, а… сойте. И самое ужасное хотелось снова смертельно есть. Голод накатывал все больше и больше, а в животе заурчало так, будто еды там не было с прошлого года. Но я не шевельнулась. И где мне искать пищу? Охотиться ни за что не буду, есть сырое мясо? Фу… Искать людей? А вдруг они так же будут меня бояться, как и Рон?
Где-то в стороне послышались шорохи и я повела ухом. Опять стихло.
Нет, так дело не пойдет. Как бы я ни расстроилась и ни упала духом, это не я, если не стану бороться за свою жизнь, за себя любимую. И как же я накажу мага за его беспечность и ошибку? Что-то я как-то мягко выражаюсь? Мне бы злиться, очень злиться, молнии метать, но почему-то не хотелось, ничего не хотелось. Или это только сейчас?
Все же встав с понурой головой и унылой мордой, я поплелась, петляя между кустами и деревьями. Сколько брела, не помню, просто шла и все. А что мне делать? Куда идти, не знаю, голод уже пугал, готова была грызть деревья и жевать траву. Вот только боюсь, что это мне, теперь хищнице, не понравится. А то, что я хищница, не было сомнений. До сих пор вспоминала предложенное Роном мясо и вообще все мясо, съеденное мною за всю мою двадцатитрехлетнюю жизнь.
Отдаленные голоса и крики услышала сразу и остановилась. То ли я так хорошо слышу, и они еще далеко, то ли они и правда близко. Решила идти в том направлении. Кто знает, может, это люди, и они чем-нибудь помогут мне, если не испугаются, конечно… и если там не все так плохо, как предполагается по крикам. Ускорив свой бег, я резко застыла только тогда, когда голоса усилились и были почти рядом. Тихо пробираясь мимо кустов, старалась ступать тише, хотя мне это особо и не составляло труда, сама природа позаботилась о сойте. Выглянув из-за листвы, я увидела ужасную картину. Мужчина, что стоял ко мне спиной, отбивался от шестерых людей в черном. И, несмотря на такой расклад, крошил их своим мечом направо и налево. Я даже засмотрелась на такое неистовство мужской силы. Одна беда — парень был ранен, рука и бок кровоточили. И, конечно же, он вскоре стал сдавать позиции. Перед ним стояло теперь двое. На их лицах играли злорадные улыбки, совершенно дикий вид и взгляд, одежды представляли собой потрепанные, мятые и мохнатые свалявшиеся шкуры. Раненый сделал очередной выпад, потом отразил удар, пошатнулся и получил еще порез на плече, только теперь с другой стороны. Я услышала его тихий стон, но это было еле заметно. Наверное, если бы не мой отменный слух, то я вообще бы ничего и не услышала.
Неужели ему некому помочь? Повертев головой, убедилась, что, кроме поверженных им врагов, рядом больше никого не было. А вот еще удар, теперь парень получил кулаком в челюсть и потеряв равновесие, упал на спину, прямо поверх поверженного врага.
Нет, так дело не пойдет. Осторожно, все еще стараясь не привлекать к себе внимание, я вышла из-за кустов и вдохнула воздух. Сильный запах крови заставил фыркнуть и мотнуть головой. Неприятно-то как. Битва остановилась, и на меня уставились три пары глаз. Не двигаясь, я отвечала им тем же. Одинокий яркий луч, пробившийся через густые кроны деревьев, слепил глаза, и я прищурилась, продолжая смотреть на них. Парень, что отбивался до этого, еле поднявшись, стоял уже в стороне от этих двоих с не меньшим испугом и осознанием серьезности положения. Итак, они меня боятся. Все!
Я скромненько присела, чем заметно удивила. Отлично, посижу и посмотрю, что будет дальше. Надеюсь, они не будут объединяться против меня? Время шло, а никто не двигался, и тут в моем животе предательски заурчало, и голодный взгляд пробежался по застывшим мертвенно бледным лицам. Правда, у диких людей после этого такой ужас застыл в глазах, что в пору — сама бойся. Привстала, и что тут началось! Дикари с воплями кинулись врассыпную, скрываясь за растительностью леса. А раненый обреченно смотрел мне в глаза и видел вероятно свою смерть. Как это знакомо, именно такое же отчаяние я ощущала сейчас. Но вдруг выражение лица мужчины стало меняться. Он был все еще испуган, но в нем читалось и изумление. Не понятно только, с чего.
Молчанка надоела, сидеть на месте тоже устала, поэтому решилась все же сделать несколько шагов к нему. Парень не шелохнулся, просто напряженно наблюдал за мной. Чувствую себя садисткой. Стоит, истекает кровью и явно прощается с жизнью. Может, заговорить с ним? Сказать, чтобы не боялся, что не причиню вреда, что я — разумный человек. Вернее, была человеком, по крайней мере внешне. Но только я открыла рот, как вместо нормальных слов произнесла непонятные и нечеловеческие звуки. От неожиданности так и села, удивленно уставившись в глаза мужчины. Тот все еще не понимал, чего ожидать от меня, сделал все же шаг назад, потом еще. Вторая попытка заговорить окончательно убедила, что эту способность я утратила. Кошмар! Тысячу раз кошмар! Не то ли это, о чем так переживал Рон? А дальше что? Потеря разума совсем? Стало безумно страшно! Но сейчас-то я пока еще в своем уме, надо непременно привязаться к этому человеку, по крайней мере, он сможет мне чем-нибудь помочь, накормить, напоить и… В общем, надо действовать! Ну, что такого сделать, чтобы он понял, что я не причиню ему вреда? Я добрая киса, ласковая и пушистая.
Тогда решительно подошла и боднула его в колено. Ну же, давай, отомри. А парень только пошатнулся и упал навзничь. Вот так дела. И что мне теперь с ним делать?
Глаза закрыты, значит, без сознания. Или притворился мертвым, чтобы обмануть хищника, то есть меня? Осмотрев тело, пришла к выводу, что таких красавцев еще не видела, куда ни глянь — всюду хорош… эх, и почему такие у нас не водятся? Хотя, с другой стороны, вполне вероятно, что они просто мне не встречались. Стало совсем грустно и печально. Почему-то в этом мужчине я вдруг увидела свое спасение, такую возможность очень не хотелось потерять. А чем я могу ему помочь, находясь в таком облике? Раны зализывать точно не стану, а ведь время идет, и он все больше теряет кровь. Бледнеет на глазах. Попыталась привести его в сознание, безуспешно. Коснулась лапкой груди, задержала немного. Легкое тепло вырвалось из подушечек и когтей. Хм, что это? Я с любопытством уставилась на свою конечность и пошевелила пальчиками. Удивление не прошло, а только усилилось, когда половиной тела легла ему на грудь, и мое странное тепло вырвалось наружу и стало вливаться, распространяясь по всему его телу. Я это чувствовала и ощущала, даже могла направлять. Было до того приятно, что я зажмурила глаза и непроизвольно заурчала. Так пролежали мы долгое время, пока он не очнулся, и первое, что предстало перед ним, — моя клыкастая морда. Не поверите, я улыбалась. Но ему-то этого не понять, хотя бояться меня перестал. Если такого беззащитного не съела, так и потом не сожру. Или он думает, что лежачего не бьют? Э… не едят. О том, что я голодная, вновь возвестил мой желудок.
Мужчина не сводил с меня зеленых глаз, потом пошевелил руками и вздрогнул. Его удивленный взгляд на меня и открытый рот выглядели несколько смешно. Он все продолжал изучать себя на предмет чудесного выздоровления и не мог поверить, впрочем, как и я. Я быстро соскользнула с его груди и наблюдала теперь со стороны. А парень сел и стал осматривать себя более тщательно, раны не находились. Встреча с моей выразительной удивленной мордой отобразила на его лице подобие улыбки. Кажется, ему все было понятно, но не мне. И он более благосклонно и по-дружески обратился уже ко мне:
— Спасибо тебе, дружок! Или кто ты у нас? — парень самым нахальным образом решил посмотреть мне под хвост, я тут же отскочила в сторону и зашипела. — О! Да ты не бойся, я не причиню тебе вреда! — он поднял руки, как безоружный.
Что-то он больно живенький стал. Я села чуть в сторонке и стала за ним наблюдать. Куда это его повело? Мужчина прямиком направился в кусты. Ладно, пусть идет. Будем надеяться, что не сбежит. Зря, что ли, спасала? А сама загрузилась мыслями, как это у меня вышло. Неужели все сойте такие одаренные? Кажется, Рон говорил что-то на эту тему. Сойте обладают магическими способностями. Но я же не простая сойте, я, в первую очередь, человек. А у меня никаких способностей и подавно не было.
