Забежав вперед, вытянула шею и стала водить носом, улавливая разнообразие цветущих запахов. Ашт плелся позади, чему-то радуясь. Ему, похоже, нравилась моя бойкость, неповторимость и неожиданная верность. Ну, это он напрасно — как только стану человеком, попрошу, чтобы меня вернули обратно. Не оставаться же вечно с ним. Понюхав, как собака, смятую низенькую траву на тропе, я неприятно дернулась. Запах был резким, противным. Мне показалось, что здесь пробежало недавно стадо слонов, предварительно вступивших в навозную кучу. По мере нашего дальнейшего продвижения я то и дело вглядывалась в ряды деревьев, казавшихся мне теперь подозрительными. Мое поведение заметил и Ашт, потому тоже напрягся, доверяя моему звериному чутью. Но ничего не происходило. Мы спокойно шли, приближаясь к небольшой речушке, спугнув мелких обитателей, и расположились передохнуть у самого крутого берега. И, конечно же, хотелось есть. Мне больше всего, поэтому, слушая рулады своего желудка, нетерпеливо переминала лапками и поглядывала умоляюще на парня.
— Ты просто невозможная обжора! — ему хотелось протянуть ноги и просто некоторое время поваляться, а тут я со своей едой.
Ну, ладно, подожду. Демонстративно села и загрустила. Потом положила голову на лапы, закрыла глаза и вообще развалилась, имитируя смерть. Все это вышло само собой, даже не собиралась контролировать поведением. Мнимую смерть выдал урчащий желудок. Ну, что я, виновата, что у сойте он гораздо больше и прожорливее, а может, их вообще два? И уж кто, как не он, должен об этом знать. Ашт и не подумал идти в лес, опять решил кормить рыбой. Не то, чтобы я против, но мясо зверушек вкуснее. Пока он закатывал штанины, с интересом наблюдала за ним. Поймав мой любопытный взгляд, нахмурился.
— А ты что расселась?
Мои импровизированные брови взметнулись вверх.
— Ты тоже давай лови себе еду. Если уж такая голодная. И что за сойте, которая не может себя прокормить? Кто вырастил такую лентяйку? Давай, вставай, будешь ловить, как и я.
Мои и без того большие глаза округлились. Это как он себе представляет? Лапами я уж точно не словлю, мордой, что ли? Представляю, как, клацая зубами в воде с полным погружением, пытаюсь схватить сырую рыбу. Фу! Если бы он это проделал человеком, не то же ли самое и в моем случае? Ни за что! Тысячу раз ни за что!
Я встала и ощетинилась. Ишь, чего придумал! Хотя, не будь его, именно так и поступила бы, если бы захотела жить. Но ведь он-то есть! И смотри, какой грозный! Руки в бока, серьезный, наверняка задумал какую-нибудь гадость или коварный план. Но мы еще не в той дружбе, чтобы ему быть таким смелым. Обнажила клыки, предупреждая все его дальнейшие выпады. Это возымело действие: парень сдулся и, покачав головой, вошел в воду. Речка спокойной не была. Течение носило мелкие листья и маленькие сучки. Плескающаяся рыбка дразнила незадачливого рыбака. И охота началась. Я так увлеченно наблюдала за этим, что не сразу заметила крадущиеся шаги сзади. Развернулась быстро и резво, прижав уши назад и выпучив глаза от неожиданности и страха. Прямо на нас шли страшного вида высокие человекоподобные существа. Один из них, что наводил на меня оружие, опешил и опустил его, в глазах застыли испуг и нерешительность. Он явно целился в меня, когда я еще была спиной. Медленно попятилась назад, прямо в реку, пока не вошла лапами в воду и не уперлась Ашту в ноги. Он, поймав в этот момент рыбу, пытался удержать в руках, а та истерически забившись, вылетела. Когда парень увидел застывших посторонних на берегу и меня, пугливо жавшуюся к нему, очень удивился. Вон как лицо вытянулось.
Видимо, мне по правилам положено быть грозной, дикой, рычащей и рвать все живое, защищая своего хозяина. Извини, дружище, не в этот раз. От этих серокожих громил так разило, что вводило в обморочное состояние, и лапы подкашивались. А серокожие замерли в недоумении, переводя взгляд то на меня, то на Ашта. Ну же, парень, давай! Ты должен защитить свою маленькую и беззащитную сойте. Об этом красноречиво умоляли мои большие, как блюдца, глаза, смотрящие на него снизу вверх.
Все как-то разом поняли, что я не представляю никакой опасности, и активизировались. С дикими криками пятеро серокожих кинулись на нас, а парень, схватив меня за загривок, резко потянул в воду. Отпираться не стала, хоть и было больно. Плавать умею, да даже если бы и не умела, все равно бы поплыла. Гребла во все лопатки, потому что эти громилы нырнули вслед за нами. И с чего такая настойчивость? Ценных вещей у нас нет… или их обуяла жажда крови? Убедившись, что они все еще плывут, я перешла на гиперскорость, перебирая лапами и несясь, как моторная лодка. За поворотом течение усилилось и теперь уже помогало оторваться от преследователей. Дышалось с трудом, я выдохлась, как и Ашт. Мы уже довольно оторвались и пытались прибиться к противоположному берегу, но течение не давало, унося все дальше и дальше. Крики серокожих перестали быть слышны, когда впереди послышался нарастающий подозрительный шум. Все сразу стало понятно — нас стремительно несет прямо к водопаду! Теперь уже наши старания были направлены совсем в другую сторону.
Я заорала почти по-человечески, слившись с тем же криком Ашта, и как в замедленном действии нас выбросило вперед и резко утянуло, пронеся с высоты вниз и погружая в бурлящую воду. Очнулась от того, что кто-то, держа меня под мышки, еле тащил и ворчал по дороге.
— Откормил на свою голову. — С натугой проговорил мой спаситель.
Я и ухом не повела. Он так говорит, будто мы знакомы больше, чем пару дней. Подергала лапами, и меня тут же отпустили. Последовало демонстративное 'уф!'. Подумаешь. Никто и не просил таскать меня по всему берегу.
Как только попыталась встать, сразу ощутила острую боль в правом бедре. Захромала и прилегла, изогнувшись, пытаясь рассмотреть, что меня так беспокоило. На черной мокрой шерсти практически ничего не видно. Но Ашт, заметив мой скулеж, опустился рядом и стал осматривать рану.
— Зацепило неслабо. Ладно, маленькая, потерпи, сейчас все сделаю.
Маленькая? Хм… Ну, может, и маленькая.
Он провел легко, едва касаясь, рукой по бедру, а я вся сжалась, стиснув челюсти, заведомо морщась от боли. Кто его знает, что он там собирается сделать. Но Ашт мягко накрыл рану и сосредоточенно прикрыл глаза. Светло-зеленое сияние окутало сначала руку, а потом и рану. Все вокруг нестерпимо зачесалось, и я непроизвольно задрыгала ногой, то есть лапой.
— Тихо, Аштае, не двигайся. Ты мне мешаешь. — И мою голову уложили на траву.
Я чувствовала, как перестала течь кровь, как рана постепенно затягивалась, и приятное тепло начало разгонять боль. Все закончилось, парень убрал руку и довольно хмыкнул, видя мое выражение морды. Он что, тоже маг? И тоже умеет исцелять? Если он маг, тогда мне не нужно искать другого мага, мне достаточно объяснить ему, что я хотела.
— Ну, что замерла? Удивлена?
Кивнула.
— Наверное, никогда не привыкну к твоим выходкам. Можно подумать, ты поняла мной вопрос. — И опять вопросительно уставился на меня.
А я встала и, задрав голову вверх, опять кивнула.
— Ты правда меня понимаешь?
Пришлось опять кивнуть. Если так дальше пойдет, у меня голова отвалится.
— Хорошо-о-о. — Потянул он, видимо, прикидывая, какие мне еще задать вопросы. — Там, на поле, ты почувствовала запах орков?
Задумалась. Так вот кто это были… Решила утвердительно кивнуть. Ашт довольно потер руками.
— Ты пойдешь со мной? То есть, будешь у меня жить?
Интересно, как это выглядит со стороны? Стоит парень и спрашивает зверя, пойдет ли он к нему жить? Усмехнулась, и это не осталось незамеченным. Наверное, он подумал о том же, но что-то мне подсказывает: у него в голове роятся еще какие-то мысли, только молчит. С другой стороны, зачем мне их выкладывать, я же зверь. А почему бы ему не задать мне вопрос: 'А ты человек'? Я бы еще раз двадцать кивнула. А так, похоже, он не уверен, что перед ним разумное существо. Думает, что сбежала от хозяина, или тот умер. И бегает дрессированная или наделенная особой магией зверушка совершенно бесхозная. Опять кивнула.
