почему-то в моей кухне – для завтрака какой-то женщины. Он будет готовить ей кофе? Печь для неё блинчики? И… и, может, даже целовать?
Да щас!
Удивительно, но эта мысль придала мне сил. Я смогла выровнять дыхание, потом – вытерла слёзы. Встала и умылась.
Нет. Ничего этого не будет. Я выживу. Вернусь. И мы с Иннаром – а также моим кофе и блинчиками – будем жить долго и счастливо!
В комнате меня уже ждал завтрак: пышный омлет с грибами, апельсиновый сок и круассан. Всё это уже немного остыло, но всё ещё аппетитно пахло и снова так болезненно напомнило об Иннаре!
Я заставила себя всё съесть. У омлета и даже сока, но особенно – круассана был знакомый вкус. Наверное, дело в том, что мысли в голове так и вертелись вокруг дракона. Ведь не может же быть, чтобы это приготовил он. Просто тот новый повар, про которого говорил рыжий мерзавец Илис, тоже мастер.
Новый повар. Нет, не может быть. Мне очень хотелось представить, что Иннар рядом, что он меня защитит. Но я понимала, какая это глупость. Свита разыскивает полиция всего мира. Моё левое плечо саднит, потому что чип вырезали, и отследить моё местонахождение невозможно. Иннар не может быть здесь. Никто мне не поможет. Никто не придёт.
Ну и ладно. Я сама что-нибудь придумаю. Мне действительно нужно отдохнуть и успокоиться. Тогда магия начнёт потихоньку возвращаться. Даже если продолжу пить подавляющее зелье, которое этот рыжий гад подмешал мне в коктейль в баре, я всё равно смогу колдовать так или иначе дня через три, когда организм привыкнет. Именно поэтому зелья волшебникам дают только раз, максимум два, в остальное же время пользуются артефактами, вроде зачарованных цепей или браслетов. Я же как раз артефактор. Я придумаю, как их снять.
Да. Я определённо смогу отсюда выбраться, когда приду в себя.
Время шло. Заняться было совершенно нечем. Планшет у меня, разумеется, забрали, как и защитный амулет, а также другие артефакты, в комнате не было ни экранов, ни даже старых бумажных книг.
Я залезла в шкаф в попытке найти сменную одежду. Моя, домашняя, ещё вчера была несвежей, а уж за это время на неё и вовсе смотреть стало противно, не то что носить. Толстовка воняла потом, штаны на коленках порвались. Меня что, волокли из того бара?
Когда во рту появился неприятный кислый привкус, я решила – это от тошноты. Сколько бы я не полоскала рот и не чистила зубы, он не проходил.
А потом меня вдруг бросило в жар – да так сильно, что я немедленно вся вспотела. И тут же мир перед глазами засиял. Я тяжело опустилась прямо на пол ванной и уставилась перед собой. Если это была галлюцинация, то очень странная. Никогда не слышала, чтобы силовые линии можно было видеть после приёма зелий или наркотиков.
Так было не только в ванной. Линии, как нити, опутывали всё вокруг, и в комнате тоже – особенно окна. А одна, золотисто-красная, вспыхнула над подносом с завтраком, складываясь в слова: «Я рядом».
Я до боли стиснула пальцы. Не может быть. Этого просто не может быть!
И тут дверь распахнулась.
– Ну что, детка, соскучилась?
Я чуть не вскрикнула от неожиданности, но это был всего лишь рыжий грубиян Илис и с ним двое мужчин в серой униформе техников. Один нёс осветитель, другой – громоздкую камеру, вроде тех, которые используют на съёмочных площадках. За ними шёл сам Свит. Он сменил домашний костюм на представительную тройку – пиджак, жилет и брюки. Всё бежевого цвета, который красиво подчёркивал его смуглую кожу и удивительно гармонировал с обстановкой комнаты.
– Госпожа Стерн, надеюсь, вы отдохнули.
– И проревелись, – подмигнул рыжий, а я поняла, что этот гад за мной следил.
Что ж, насчёт камер меня предупреждали.
Тем временем техники принялись устанавливать аппаратуру – так, чтобы в объектив попала только кровать и часть стены, но ни в коем случае не окно.
– Всё очень просто, Эльвира, – улыбнулся Свит, протягивая мне напечатанную на белом листе бумаги, прямо как в исторических фильмах лет сто назад, речь. – Вот что вам нужно будет сказать. Прочитайте и запомните.
– На что ты смотришь, детка? – спросил вдруг рыжий.
Я с трудом оторвала взгляд от волшебной надписи над подносом.
– Уж точно не на тебя, козёл. Господин Свит, мне дадут сменную одежду? И косметику. Я хочу выглядеть в кадре красиво.
Рыжий смачно захохотал, словно я удачно пошутила, Свит улыбнулся. Техники делали вид, словно ничего необычного не происходит. На меня они старались не смотреть. Я на них тоже. Понятно было без слов, что помощи от них ждать нечего.
– Госпожа Стерн, вы отлично выглядите, – сказал Свит, когда рыжий умолк. – Встаньте, пожалуйста, перед камерой.
Его серьга призывно сверкала, силовые линии вокруг неё сплетались в узорчатый кокон. Я сделала шаг к Свиту, прищуриваясь.
– Благодарю, господин, но я же видела себя в зеркале. Если уж сменной одежды для меня не нашлось, дайте мне хотя бы умыться, чтобы лицо не блестело. Я быстро.
И, не дожидаясь ответа, направилась в ванную. Мне нужна была по меньшей мере минута, чтобы мысленно представить формулу, а ещё лучше – начертить её, например, на зеркале, чем угодно, хотя бы зубной пастой.
Но только я собралась это сделать, как за спиной раздалось:
– Решила освежить дыхание, детка?
Я опустила щётку и обернулась.
– Пошёл вон.
Рыжий прислонился к стене. Дверь за ним была закрыта, в ванной мы были одни. Хорошо.
– Нет, детка. Ты что-то замышляешь, я чувствую. А знаешь, не будем дожидаться твоего фееричного выступления перед камерой, выпей-ка зелье-ограничитель сейчас. Оно у меня как раз с собой.
Он сунул руку в карман, достал флакон и встретился со мной взглядом. Зря – нельзя смотреть в глаза волшебнику, если он твой враг. Это даже дети знают, об этом в сказках пишут.
Мне повезло, что рыжий не был магом и не мог инстинктивно защититься, когда я мысленно тронула силовые линии вокруг его головы и создала формулу – первую, что пришла мне в голову. Ничего серьёзного, я же не была мифическим менталистом. Я просто и грубо, как старшеклассник-неумеха, заставила рыжего стоять, глядя перед собой в стену. Это вроде гипноза, с которым даже некоторые обычные люди, не волшебники, справляются.
Когда я вернулась в комнату, Свит окинул меня внимательным взглядом.
– Госпожа Стерн, вы готовы? Где Илис?
Я пожала плечами. Сердце стучало как сумасшедшее, руки пришлось спрятать за спиной, ноги были ватными. Я надеялась, что Свит отнесёт моё волнение на свой счёт.
– Умывается, наверное. Он был со мной груб. Я не хочу его больше видеть.
Свит усмехнулся и указал на камеру.
– Вставайте перед объективом, госпожа. Вы запомнили текст?
– Да, – соврала я. В голове сейчас была только формула, которая сломает артефакт в ухе у Свита. И надпись над подносом, который так и остался лежать на кофейном столике в углу.
Пусть всё получится, пожалуйста!
– Побыстрее, госпожа. У нас ещё много дел.
– Это у вас много дел, а мне вы даже книги не принесли.
Я, наоборот, медленно прошла к кровати. Встала у стены. Отвернулась, посмотрела в окно. Сложила руки на груди, словно перед молитвой. Пальцы дрожали.
– Успокойтесь, госпожа Стерн, – сказал Свит, направляя на меня свет. – Считайте, это ваш звёздный час.
– Но это же запись? – слабым голосом уточнила я. – Не прямой эфир?
– Пока запись, – усмехнулся Свит. – Смотрите в камеру, не на меня.
И тут в комнату вошёл Иннар. Я, открыв рот, уставилась на него, совершенно забыв и про камеру, и про Свита.
Иннар почему-то был одет в белую униформу повара и в руках держал поднос с пончиками, которые пахли так умопомрачительно, что у кого-то из техников заурчал живот, а Свит сглотнул, прежде чем обернуться и приказать:
– Оставь поднос и убирайся.
У меня ёкнуло сердце. Я подумала, что сошла с ума и принимаю желаемое за действительное. Возможно, у меня галлюцинации. Ведь если бы это действительно был Иннар, никто бы так спокойно на него не реагировал. Уж Свит, конечно, не мог не понимать, как опасен огненный дракон.
И голос Иннара звучал иначе, когда он сказал:
– Конечно, господин. Я только поставлю поднос и сразу уйду.
Мы все смотрели, как он,
