и мир вокруг, и стрижка была тут только первым этапом.
Она ещё немного полюбовалась собой. Невысокая, ладненькая, в любимых синих джинсах и белой футболке (их Виталик тоже терпеть не мог, считал, что они недостаточно женственные). В треугольном вырезе футболки – подвеска-сердечко, та самая, о которой Жанна мечтала столько месяцев.
Жанну немного мучала совесть из-за того, что деньги, отложенные с зарплаты на непредвиденные расходы, можно было бы потратить на что-нибудь полезное – на обои в комнату или новый телефон, но сейчас ей нужна была какая-нибудь приятная мелочь, которая бы и через несколько лет напоминала о том, что теперь начался новый, счастливый этап в её жизни.
И уже этим вечером она собиралась воспользоваться всеми радостями драконьего существования. Жанна предвкушала радость полёта – пусть не прямо сейчас, а через пару часов, когда совсем стемнеет.
А пока надо было закончить с одним не очень приятным делом.
Включая компьютер, Жанна успокаивала себя, как могла. Ей было страшно, как перед прыжком в холодную воду в неизвестном месте. Заходить в социальные сети было неприятно, хотя она уже проделала это, когда искала в переписках номер парикмахерши (Ануш, хозяйка салона «Фантазия», не признавала Интернет и заводить сайт отказывалась на отрез). Жанне казалось, что по её душе, по её жизни напоследок прошлись грязными кирзовыми сапогами. Виталик потёр все свои сообщения, удалил со странички совместные фото и всё, что касалось их поездки в Египет, кажется, даже отфрендил кого-то из общих знакомых, но в целом натворил не так много бед, как мог бы. Но главное, он не кинул самого себя в чёрный список.
И теперь, борясь с отвращением, Жанна искала его страничку среди десятков однофамильцев, и найдя, отправила в личные сообщения всего два слова: ВЕРНИ ТЕЛЕФОН.
Она не очень хорошо представляла себе, что будет делать, если её сразу не заблокируют и предложат встретиться. Наверно, можно будет послать туда Серёжку… Или попросить Лешего?
***
Сегодня в «Наруате» Кару чувствовала себя не в своей тарелке. Раньше она ждала, когда Ахорет объявит об очередных радениях: ей нравилось чувство единения, которое возникало, когда все они, и Проявленные драконихи, и Непроявленные, молились вместе. У них была общая радость и общая тайна, спрятанная у всех на виду.
Пока их молитвы и гимны оставались только громкими и поэтичными словами, некими абстрактными формулами, лишёнными реального содержания, её всё устраивало. Но вот они начали обретать плоть и наполняться живой кровью – кровью, которая должна была пролиться в самое ближайшее время, и Кару захотелось порвать с ними, сбежать из этого тесного круга куда-нибудь. Но было уже поздно.
Когда она вешала свои яркие хипарские вещи в шкафчик в особой зоне «Наруата» и облачалась в чёрное, Кару всё время казалось, что Непроявленные как-то особенно внимательно разглядывают её, как будто оценивают, станет она ещё одной жертвой Чёрной или нет. Ждут, что и её перстень освободится?
Кару уже хотела пойти к стойке регистрации, где Ахорет, лучезарно улыбаясь, отделяла агнцев от козлищ, обычных посетительниц фитнес-центра от наруаниток, как вдруг кто-то легко похлопал её по плечу. Кару дёрнулась и резко обернулась. Перед ней стояла невысокая пухленькая девушка с длинными рыжими волосами. Рита, учившаяся в швейном училище. Непроявленная. Она так спешила поговорить с Кару, что не успела даже переодеться и щеголяла в чёрной футболке и высоких трусах в красное сердечко.
– Ахорет сказала, ты… вы видели Чёрную?
– Ну да. Видела. Я всё расскажу сёстрам, когда придёт время.
Рита смутилась, щёки её слегка порозовели.
– Тут вот какое дело… Я понимаю, мне Ахорет сказала, вы не одобряете, а я… Короче, я нарисовала эскиз костюмов для Чёрной и Аль… её Избранника.
Кару почувствовала, как в голову ей ударила кровь. Хотелось взять эту девчонку в смешных трусах и хорошенько встряхнуть. Но она только тихо вздохнула.
– Давай, показывай.
Рита быстро подошла к своему шкафчику и вытащила оттуда большой пакет с розочками, из которого торчали два отреза чёрной ткани и картонная папка.
– Вот, смотрите, – сказала она, пытаясь одновременно достать из папки листы с эскизами и не выронить на пол блестящую скользкую ткань.
Кару внимательно оглядела оба эскиза. На одном была изображена очень худая девушка с бесконечно длинными, лишёнными ступней ногами, одетая в чёрное платье на широких бретелях. Шею девушки украшало чёрное ожерелье, сделанное на египетский манер. Чёрные распущенные волосы, свободно стекающие по плечам, на лбу были стянуты хайратником из крупных чёрных бусин. Рисунок на втором листе изображал юношу, не то, чтобы накачанного, но с выраженной мускулатурой. Ноги у него тоже были длинными, и тоже не имели ступней. Юношу Рита одела в чёрную юбку с эффектными широкими складками. Ожерелье, причёску и хайратник она, не утруждая себя, перерисовала с женского костюма.
– Как вам? Нравится?
Кару задумалась, подбирая слова.
– Красиво. Старательно. Только… – Она заметила, как напрягалась Рита. – Ты им сильно польстила. Чёрная – она такая, знаешь, ростом чуть повыше тебя. И не такая худая.
– А какая? – Рита забрала у Кару листки с эскизами, вытащила откуда-то карандаш и начала что-то быстро набрасывать на обратной стороне.
– Как я, наверно. Не худая, не толстая, обычная такая. – Кару решила не уточнять, что в их короткую встречу Чёрная была одета в чужие, скорее всего альордовы, вещи, и разглядеть фигуру в подробностях было невозможно. – И волосы у неё светлые и короткие.
Рита разочарованно вздохнула.
– Парик? Мы же предложим ей парик, да?
Кару снова захотелось встряхнуть девчонку как следует, чтобы не говорила глупости, но снова сдержалась и ответила только:
– Там не до париков будет.
– А костюм для Альорда? Там всё нормально?
– Нормально, нормально. Только… Ты же его видела, да?
Рита помотала головой. Кару продолжила:
– Он весь такой жилистый, не накачанный. Всё наоборот, короче.
Карандаш быстро-быстро заскользил по бумаге.
– Поняла, поняла. А мерки, можно попросить Альорда снять мерки с себя и с Чёрной?
Кару почувствовала, что палец ей стискивает перстень-дракон. Кажется, он рвался в драку вместе с хозяйкой. Стараясь не повышать голос, она взяла Риту за плечи и ответила:
– Слушай, говорю один раз. Альорд – мой друг. А ты сейчас мне рассказываешь, как его получше сервировать и положить в пасть Чёрной, ой, то есть, нашей Прекрасной Госпоже. Можно хотя бы не просить его самого накрывать на стол и расставлять приборы?
Губы у Риты задрожали, скривились. Казалось, она сейчас заплачет. Кару разжала руки.
– Но как же… Но вы же… Но мы же… Но вы же сами только что
