Но не только я стояла рядом с ним.
Валери рассмеялась и потянулась к Эзре. Она опустила его голову, привстала на носочки и по-матерински расцеловала его в щеки.
— Очаровательно! — воскликнула она. — Ты такой красивый, когда выбрит, Эзра. Я хочу, чтобы ты не отращивал ту жуткую щетину, когда вернешься домой.
Он промолчал, и ее веселье угасло. Она взглянула на меня, на него, пришла к какому-то выводу, но я не могла сейчас переживать об этом. Я была занята, скрывая бурю эмоций из-за утерянного мига под омелой.
— Что ж, — сказала она, — я поищу Аарона. Ллойды прибыли из Уэльса — семья из древней гильдии «Мабиноги» — и хотят поговорить с ним о месте продвинутого инструктора боя.
Она ушла. Эзра пришел в себя, с опаской посмотрел на потолок, но омела пропала.
Сердце все еще колотилось о ребра. Я глубоко дышала, прохладный ветер дул в мою спину — дверь террасы была в паре шагов от меня.
— Я выйду на минутку наружу. Нужен свежий воздух.
Я вышла в зимнюю ночь, тьму отгоняли золотые лампы сверху. Я прошла в дальнюю часть террасы, тени окутали меня, и дышать стало проще.
Пока я не поняла, что Эзра вышел со мной.
Он прислонился к каменным перилам, смотрел на темный сад внизу. Через пару часов друидка придет, прогонит дух волка из Син, чтобы она не стала перевертышем.
— Эта неделя была такой запутанной, — пробормотала я. — Я буду рада, когда она кончится.
— И я. Не знаю, как скоро закончится это безумие. Оборотень все еще неподалеку, ворвался в поместье… — он отвернулся от сада. — Мне кажется, что мы что-то упускаем, но я не знаю, что.
И мне так казалось, но я думала о многом, так что не удивилась тому, что не могла разобраться в своих мыслях. Этерран управлял Эзрой, пока тот спал, я договорилась с демоном, перевертыш что-то искал в поместье… да. От одних мыслей голова болела.
Я отбросила мрачную тему и бодро спросила:
— У тебя с собой телефон?
— Да?
Я протянула руку и пошевелила пальцами. Он вытащил телефон из кармана, протянул мне. Не забирая телефон из его руки, я включила камеру и выбрала режим селфи. Я прижалась к Эзре.
— Твоя рука длиннее, — сказала я. — Сделай фото.
Смеясь, он притянул меня ближе, вытянул руку с телефоном перед нами, наши лица заполнили экран. Фу, мой подбородок выглядел ужасно.
Я потянулась, чтобы исправить угол камеры.
— Погоди…
Вспышка ударила по моим глазам. Точки заплясали передо мной.
— Эзра! — возмутилась я и выхватила телефон. — Я не была готова!
Он убрал телефон подальше от меня.
— Нет, это идеально. Я отправлю тебе.
— Но…
Его большие пальцы летали по экрану, телефон пропал в кармане. Он улыбнулся от моего обиженного вида, и я нахмурилась сильнее.
— Я хочу милую фотографию…
Дверь террасы открылась. С радугой платьев и рубашек вышли выпускники, а с ними и трио сплетников.
Я потянула Эзру за руку к лестнице террасы.
— Идем сюда.
Он пошел за мной, с любопытством оглянувшись.
— Что-то не так?
— Не совсем, но недавно я пригрозила одного из них ударить по лицу, так что…
Он рассмеялся, и мой желудок сделал сальто. Почему это происходило?
— Когда Аарон привел меня сюда впервые, — сказал он, спускаясь на траву, — у меня были проблемы с несколькими выпускниками.
— Какие проблемы?
— Аарон и Кай учили меня продвинутым техникам боя, и несколько парней заметили наш урок. Они поняли, что я не был магом, достойным их академии.
Я скривила губы в гневе.
— Аарон и Кай только вдвоем могут соперничать с тобой.
Эзра улыбнулся, пока мы шли вдоль поместья.
— Я научил Аарона и Кая только как бить сильнее. Но те маги не знали, что я не полагаюсь только на магию воздуха, чтобы победить, так что когда они напали на меня за аудиторией для лекций…
— Ха! Получили грубый ответ?
— Я поломал им кости… немножко.
Мы добрались до ступенек, которые вели к двери в нише. Эзра открыл ее, впустил меня в тускло освещенный коридор. Видимо, это был вход для слуг, о котором говорил Аарон. Я остановилась у угла, где узкий коридор соединялся с главным коридором, который тянулся вдоль поместья.
Как только мы выйдем из-за угла, нас увидят все, кто заходит и выходит из зала. И нам придется вернуться на праздник.
Я тяжко вздохнула.
— Нам обязательно возвращаться?
Эзра не ответил, и я подняла голову. Он стоял рядом со мной, смотрел на мои красные губы.
От поворота моей головы он вздрогнул.
— Хм?
Жар пробежал от моих ног к лицу, оставляя теплое сияние за собой. Тишина окутала нас, мы стояли одни в узком коридоре.
Жаркий румянец угас. Его взгляд ничего не значил. Ничего не менял. Мы были друзьями. Близкими друзьями.
Золотая пыльца засияла в воздухе между нами.
Я вскинула голову. Омела висела под потолком, величаво шуршала листьями, сыпала пыльцой. При виде нее мое настрадавшееся сердце подняло белый флаг и перестало биться.
— Пикси-омела, — отметил Эзра.
— Эта мелочь преследует меня. Что тебе надо, псих с листьями?
В ответ пыльца посыпалась сильнее.
Я глядела на листья, боясь смотреть на Эзру. Во рту пересохло, и я кашлянула.
— Аарон сказал, что игнорировать пикси — к неудачам.
— Да, — долгая пауза. — Не хотелось бы рисковать твоей личной жизнью.
Я тихо выдохнула. Я заставила себя посмотреть ему в глаза. Он разглядывал меня, лицо ничего не выдавало.
— Эм, — дыши, Тори. — Так мы…?
— А ты хочешь?
Да. Но я не могла сказать это. Я неделями подавляла влечение к нему. Наша дружба была слишком важной, чтобы рисковать ею.
Он ждал моего ответа, не двигался. Но во второй раз за минуты его взгляд упал на мои губы. Такой намек… и я вдруг задумалась, не было ли больше намеков за эти недели или месяцы, которые я пропустила.
Пыльца застревала в его волосах, прилипала к щекам. Желание поднималось во мне сильной волной, и я не сдержалась, шагнула к нему. Не остановила ладонь, и мои пальцы задели его гладкую челюсть. Я прижала ладонь к его шее сзади.
Я чуть надавила, немного потянула. Он приблизился в мои объятия, убирая брешь между нами, и наши лица оказались близко.
Я не дышала. Я подняла голову.
Его губы были нежными, осторожными, задели мои губы. Раскаленный жар растекался во мне, но его поцелуй был робким. Неуверенным. Не думая, я привстала на носочки и прижалась сильнее к его рту, прося — требуя — большего.
На миг он замешкался. Страх ударил по мне — что я перегнула, раскрыла слишком много, и он оттолкнет меня.
Его рот прижался к моему, теплые пальцы задели мои локти, ладони сжали мои руки возле плеч, притягивая меня ближе. Наши губы разделились, слились вновь. Его руки обвили меня, и мы прижались друг к другу так сильно, что я не могла дышать.
Что-то дрожало во мне. Земля двигалась, фундамент трещал.
Его ладонь сжала мою шею, притягивая сильнее к его рту, и все, что я подавляло, вспыхнуло во мне. Я сжала его волосы, и все виноватые мысли, которые я скрывала, когда мы обнимались, подступили к поверхности. Мы прижались друг к другу, дыхание смешивалось, губы не расставались — и ложь, которую я говорила себе, испарилась, жар заполнил мои вены.
Я рассыпалась внутри, он прижимал меня к себе. Он уже не был скромным или неуверенным, целовал меня с пылом. Я раскрыла рот, и он принял приглашение. Его язык чувственно скользнул по моему, и меня пронзило возбуждение, и дамба отрицания разлетелась на кусочки, которые я не могла собрать.
Желудок улетел из тела на пол, и я стала невесомой. Кровь кипела. Голова кружилась. Грудь вздымалась. И мне нужно было больше.
Наши открытые рты двигались. Он прижал ладонь к моему затылку, удерживая мои губы с большей силой. Другая ладонь обжигала голую кожу моей спины. Его ладонь поднялась, пальцы задели мои лопатки. Наши губы не могли расстаться.
Я нуждалась в его пылком поцелуе. В сжимающих руках. В давлении его тела, в движении его груди, в руках, притягивающих ближе, словно он не хотел меня отпускать.
