– А Двинятин зачем заходил?
– А… Не знаю, он не сказал, – смутилась Юлька.
Чем они при спящей мне занимались, раз наша бесцеремонная вдруг застеснялась?!
Обезболивание начало действовать, я без опаски надела комбез, который удачно скрывал и повязку на руке, и шею – на всякий случай, и, понукаемая переводчицей, пошла завтракать.
Команды за столом уже не было, да и студентов – немного.
– Наша героиня! – заорал Солнце при виде меня. – Как сама, Машка?
– Спасибо, Дрюнь, все хорошо, – сказала я скромно. – А где Аркаша? Ему уже лучше?
– Да что ему сделается? – удивился Кир. – А как он к тебе попал?
– Понятия не имею… Я его в коннекторе нашла без сознания. Испугалась очень, – и похлопала ресницами.
– Куда же он, интересно, шел? – задумчиво спросил Комаровски.
– Не знаю! – добавила экспрессии я. – Он лежал там, где пустая каюта, может, хотел в отсек команды пойти, может, плохо себя чувствовал после прыжка…
– Этот лось? Плохо себя чувствовал? – удивился Солнце.
– Ну, сознание же потерял, – вмешалась Юлька. – Не доставайте Машу, у нее была тяжелая ночь. Комаровски, Сетмауэр, Логинов, у вас, если не ошибаюсь, занятия вот-вот начнутся? Так что сидим? Кого ждем?
– Юля, так вас и ждем, – ответил, ухмыльнувшись, Комаровски. – Вы тоже сидите.
– Мне можно, – задрав нос, сказал Юлька. – Я – преподаватель. Совсем распустились, никакой дисциплины!
– Пошли, ребята, – поднялся первым Кир.
Хороший, все же, парень. И я, помнится, отложила на потом обдумать, что плел про него Солнце… И сейчас опять не до этого…
Когда Комаровски проходил мимо, я сделала вид, что неосознанно касаюсь шеи, и даже хотела покашлять, но… Не стала из опасений переиграть. Наблюдательному (а что наш ксеноботаник наблюдательный, сомнений нет) – достаточно.
Молодец Юлька, вовремя их спровадила, потому что едва мы остались в столовой вдвоем, запиликал вызов коммуникатора.
– Маша! Что это?
– А… это мне Афонасьев подарил, чтобы, если еще одного обморочного найду, сразу его звала, – ответила я и вскочила.
– Ох, Маша… – закатила глаза Юлька. – Хотя… С Афонасьевым я тебя понимаю.
Вызывали в капитанский отсек. Земля срочно желала пообщаться. Наверняка, по закрытому каналу.
Юлька быстро допила свой чай, и мы побежали каждая по своим делам. Просто… ходить в одиночку я пока считала нецелесообразным.
Кейст встретил меня нейтральным кивком головы. Я поздравила с выходом из прыжка (еще одна космофлотовская традиция, о которой Маша Петрова знать не могла) и прошла прямо к визору, где ждал ответа Проскурин.
– Маша… Мария, все это правда?
Не знаю, что – все, но…
– Да, Михаил Андреевич. Нам очень нужна ваша помощь. Чем занимался Комаровски помимо своей основной специализации?
– Ничем, кроме ксеноботаники он не занимался. Мы уже подняли все материалы, ваша… твоя тезка сейчас просматривает все его запросы на ингредиенты и оборудование.
– А могу я попросить вас об одолжении?
– Да, – насторожившись, ответил ректор.
– Спросите у нее, когда она последний раз встречалась с Комаровски, и что при этом произошло.
– Маша! – крикнул ректор куда-то в сторону.
Там, куда он смотрел, было мое тело… И мне его видеть нельзя. И даже попросить Проскурина, чтобы дал Маше подзатыльник – нельзя. Прилетит-то не ей…
Я так надеялась, что вот сейчас, вот-вот, все станет ясно… Но Маша осталась верна себе. Проскурин озвучил ей вопрос, ответ на который мне не сообщили. Просто прервали связь. Я посмотрела на Кейста:
– Могу я подождать тут или…
– Не могу, а должна, – ответил он мне. – Я все еще отвечаю за твою сохранность, а по кораблю все еще бродит ваш умник.
– Но вы же понимаете, что рано или поздно мне придется с ним встретиться.
– Я понимаю, что если твоя тезка ответит на вопрос, встреча станет не нужна.
– Это даже я понимаю, – сказал муж, появляясь на пороге.
И посмотрел как-то… с нежностью? Ей-е, вот вам и вдовец! Мне что, пора ревновать к телу Маши??!
– Пойдем, мелкая, обговорим детали на экстренный случай.
Уфф… Отлегло… Он просто заботится о Маше, то есть, обо мне, то есть… Опять запуталась. И вообще, мужской интерес с его стороны я бы почувствовала сразу. Только… зачем мне об этом думать?!
Я встала и пошла следом за Афонасьевым, обещавшим каперангу за мной присмотреть. Неожиданно стало приятно, хотя… Он же не знает, что я – это я. Ненавижу секретчиков!
– Мелкая, я все понимаю, но, может, не надо так лезть на рожон?
– Да я не лезу, – попыталась ему возразить.
– Не спорь со старшим по званию! – прикрикнул муж.
Ну, это он зря. В званиях мы с ним как раз равны, и на Земле он так никогда не… Ну вот, опять. Соберись, Мария!
– Почему у тебя нет имплантов?
– Это было главным условием допуска на Мьенг, – пояснила я так, как поняла сама.
– Хотя эти импланты, – его глаза остановились на каком-то предмете в дальнем углу каюты, – тоже не спасают. Пожалуйста, помни об осторожности.
Хотела ответить расхожей фразой, мол, осторожность – мое второе имя. И не смогла. Врать ведь можно кому угодно, но не себе. А сейчас, почему-то, и ему. На эту тему вообще стоит задуматься. Одно дело, когда ты знаешь, что тебе всегда прикроют спину. Другое, когда ты в чужом слабом теле, которое даже не способно защититься от насилия. И это приводит в бешенство!
– Слышишь, мелкая?
– Да.
За неимением других возможностей, похлопала ресницами. И пообещала – и себе самой тоже – что буду помнить. Муж вроде бы поверил.
– Хорошо, что ты в комбезе. Спрячь в карман.
Он протянул мне довольно крупное по нынешним меркам – диаметром с сантиметр – биолокационное устройство. Я взяла, хотя… Смысл? Они все равно будут отслеживать меня с помощью ИИ.
– И коммуникатор сразу переведи на передачу, – продолжал наставлять меня муж. – И вообще…
Слушать его было почему-то тягостно. Теперь я уже ни на миг не забывала, что нахожусь в чужом теле. Вот провожал бы он так на операцию настоящую меня? Скорее всего, нет.
– …моя бы воля, запретил вам, девкам, даже думать о такой работе!
Ну вот, я была права. Хотя раньше моя работа не вызывала у него такого негатива, в мужском шовинизме Андерсен замечен тоже не был. И я спросила:
– Почему?
– Жили б дольше. Или просто – жили, – сказал он с горечью.
Развивать тему я благоразумно не стала. Тем более, что взгляд мужа стал совсем мрачным. Ей-е, если я без потерь выберусь из этой передряги, Бьоргу придется ответить на пару вопросов, а Секретной службе… Ладно, до этого надо еще дожить.
