камнями – при том, что он пользуется поясом много лет. А Питер всего разок его опробовал.
Страх сделал тело чужим, непослушным.
Он умрет, едва поднимется в воздух, и больше никогда не увидит Фэлри, не вернется к родным!
Питер представил, как будет горевать отец, как мама, ни слова не говоря, соберет вещи и отправится в какой-нибудь долгий поход, где она привыкла забывать о том, что происходит дома… Но тут накатила совсем неприятная мысль – что если сегодня на Дебатах все эти сеги и эр-ланы и впрямь решат уничтожить Барьер и всех людей из его, Питера, мира, запихнуть в Трущобы?!
Воспоминание о Трущобах заставило его содрогнуться.
Мама, отец, жители деревни, Винни и его дружки, какими бы дураками они ни были, и остальные обитатели больших и малых городов и поселков – все лишатся своего жилья, привычного уклада жизни, окажутся среди ужасных серых домов-коробок, отданные на расправу одичалым, потерявшим разум швалям!
Дворец словно нависал над Питером; ко входу вел покатый белый пандус, по которому все шли, чуть наклонившись вперед, точно поднимались на холм. Страшная духота не давала дышать. Питер продолжал идти, внешне спокойно, но мысли метались, точно перепуганные лошади в горящей конюшне. Фэлри знает, как опасен подобный полет – и все же велел Питеру лететь.
Значит то, что ему грозит, еще опаснее!
Толпы людей вливались в огромную стрельчатую арку, и Питер, подняв глаза, в панике понял, что вот-вот окажется в здании! Там он уже не рискнет взлететь, побоится удариться о потолок. Оставалось всего несколько секунд на то, чтобы принять решение…
– Фэлри, люблю тебя! – прошептал он, сунул руку под куртку и провел ладонью над поясом.
– Ты чего там бормочешь… – Тайрон не закончил вопроса – отшатнулся с диким воплем, закрыв руками глаза. Он стоял прямо за спиной Питера и развернувшиеся световые «крылья» ослепили его. Да и остальные сеги закрывали лица или отворачивались с криками удивления или боли. Казалось, прямо перед входом во Дворец Дебатов расцвел сияющий белым золотом цветок.
Понимая, что у него всего несколько секунд, Питер слегка присел для прыжка, но все же промедлил, выискивая в воздушном пространстве местечко посвободнее. Наконец увидев просвет, он собрал всю волю в кулак и подпрыгнул.
Силовое поле пояса подхватило его, но не успел он подняться и на пару метров, как кто-то сцапал его за ногу!
Под ним маячило перекошенное лицо Тайрона.
– Далеко собрался?! – рявкнул он и дернул с такой силой, что перед глазами у Питера потемнело – казалось, ступня вот-вот выскочит из сустава.
– Пусти!
Не помня себя, он принялся отбиваться свободной ногой, но она попадала по воздуху. Толпа вокруг гудела, точно взбаламученное море, но все так ошалели, что и не подумали вмешаться.
Питер не переставая подавал команду «вверх» и в результате оказался в малоприятном положении кости, которую две собаки тянут каждая к себе. Тайрон, намертво вцепившись в его лодыжку, медленно, но верно подтаскивал Питера к себе.
Воздух стремительно темнел, и, глядя вниз, Питер видел лишь оскаленные зубы Тайрона, силился попасть по ним свободной ногой, но бестолку. Люди образовали вокруг них кольцо, они не помогали Тайрону, но и не мешали, просто оцепенело смотрели в небо, на парящего Питера и сияющие «крылья» за его спиной. Вспышки молний выхватывали из темноты их белые лица с темными провалами глаз.
Вдруг толпа заволновалась и – Питер не поверил своим глазам – раздалась за спиной Тайрона. Мелькнуло золотое и синее, и Полуликий точно кошка прыгнул на спину огромного сега и вцепился обеими руками в его бычий загривок.
Тайрон остался непоколебим, как гора, но от неожиданности разжал пальцы. Питер тут же взмыл на безопасную высоту и с ужасом увидел, как сег схватил Полуликого за плечи и, сдернув со своей спины, со всей силы швырнул вперед, как куклу. Полуликий врезался в толпу, раздались крики боли, несколько человек упали.
Но эр-лан почти сразу поднялся – прижав к груди неестественно вывернутую правую руку, он запрокинул голову, словно ни Тайрона, ни стонущих людей вокруг не существовало. За шумом толпы и грозовыми раскатами Питер едва услышал его крик:
– Улетай! Скорее!
Ветер подхватил распущенные волосы, заплескал ими, но Полуликий ничего не замечал – все смотрел, смотрел вверх.
Таким Питер его и запомнил – струящиеся золотые волосы, бледное лицо с разбитой губой, глаза, вспыхивающие в свете молний.
Фэлри. Мелл Фэлри.
20
Два года спустя
– Мелл Фэлри!
Коридор широкий и совершенно пустой – спрятаться негде. Да и как бы это выглядело, начни он метаться из стороны в сторону в поисках убежища?
Недостойно.
Полуликий обернулся, изо всех сил стараясь не спешить. Порывистость и торопливость считались дурным тоном, низшие касты могут себе такое позволить, но никак не эр-ланы, лицо этого мира.
Стройная фигура в синих одеждах приблизилась, на ходу разворачивая гало-экран. Одеяния и прически мужчин и женщин эр-ланов ничем не отличались, издали пол угадывался лишь по абрису фигуры. Серебристые волосы, в тон вышивке на одежде, собраны в пучок, выпущенная прядь напоминает ленту расплавленной стали. Аквамариновые глаза, чистые и прозрачные, как кристаллы, придавали прекрасному лицу своей обладательницы отрешенное выражение.
Лицо казалось доброжелательным, но проглядывало в нем что-то жесткое – словно металлический блеск заострял края улыбки. Эта дева с внешностью юной богини прожила на свете почти две сотни лет и явно знала, что такое непростые решения.
– Камиллерия, – Полуликий сдержанно поклонился.
Распорядительница внимательно ощупала его своими неземными глазами – вдруг где-то складки одеяния лежат неправильно, плечи сутулятся или выражение лица не соответствует моменту. В общем, что угодно, что можно будет донести до сведения Лэнгилла.
Под таким взглядом не так-то просто сохранять хладнокровие, но Полуликий и бровью не повел, и Камиллерия с чуть заметным оттенком досады произнесла:
– Лэнгилл желает завтра взять тебя с собой на встречу с Тианом. Покажешь свой последний проект. Будь на тридцать первой флаерной площадке в восемь утра.
Полуликий вновь отвесил поклон. Камиллерия отметила что-то на гало-экране – в отличие от экрана Инзы он активировался не поясом, а браслетами на запястьях – свернула его, одарила собеседника еще одним неодобрительным взглядом и молча удалилась.
Полуликий тихонько выдохнул, активировал собственный экран и установил индикатор пробуждения на семь утра. Скорее машинально – спал он так плохо, что почти наверняка обойдется без индикатора. Свернул экран и продолжил путь, прерванный появлением Камиллерии.
Путь домой.
Инза ошибалась, резиденция клана Лэ даже близко не напоминала цветок. Самая обычная башня, чьи стены пробили облака, а крыша терялась среди звезд. Но, в отличие от других подобных зданий, это полностью принадлежало клану Лэ, в нем не было ни одного постороннего.
Жилище Полуликого располагалось почти на самом верху – такой статус установил для него отец, очевидно, желая показать, насколько
