снисходительной ухмылкой. И то, как он подчеркивал ее неуклюжесть и нерасторопность. Он не гнушался ставить подножки, и Элис каждый раз, раздирая ладони в кровь о песок, обещала, что однажды вобьет эти усмешки ему в глотку. Обещание не исполнялось, зато презрительности с каждый учебным днём становилось все больше.
А ещё Эмери был жестоким. Если его утро не задалось, то единственным спасением был бег. Мать несколько раз жаловалась отцу на учителя, она изредка наблюдала за тренировками. Но Тадеуш Гордон был непреклонен и тоже злился. На Элис. На то что она, всего лишь она. Девочка с пушистыми волосами и хрупким тельцем, неспособным противостоять хлёстким ударам тренировочных палок. И уже знакомое презрение: поджатые губы, которые превращались в тонкие нити, все чаще встречалось на лице отца.
Метр видя и чувствуя свою безнаказанность, зверел ещё больше. Он не стеснялся приложить по спине или запястьям палкой, а потом высказывал насколько маленькая госпожа неспособна. Отец мрачнел.
В одну из таких тренировок ведьме удалось уйти из под удара и легонько коснуться штанины наставника. Она обрадовалась тем детским счастьем, но потом осознала насколько большую ошибку совершила. Метр не боясь гнева родителей, гонял девочку по полигону, то и дело лупя по незащищенному телу. К концу занятий Алисия не чувствовала спины, рук, болело под левым ребром, а предплечья украшали продольные синяки. Вечером отец снова решил осведомиться, как проходит обучение, но наткнулся на дочь и мать, что сидели в детской спальне. Леси Гордон, с глазами полными злых слез, растирала мазью наливающиеся бурым цветом синяки на теле дочери.
Элис к этому времени уже не плакала, но от обиды на отца, от того, что она вечно виновата в том, что не оправдывает его ожиданий, что она всего лишь девочка, всего лишь маленькая ведьма, ее колотило крупной дрожью. И да, в тот момент она поняла, что ее любимый папочка умеет быть жестоким. Даже по отношению к собственному ребёнку, ведь занятия он не прекратил.
Тугой комок обиды засел где-то в горле. И сейчас, глядя на Грегори, Элис хотелось хоть немного, хоть на волосок, приблизиться к той, что будет достойна похвалы отца. А ещё это желание было злорадным.
Ведьма скинула туфельки и наступила на погретый песок. Мужчина одобрительно кивнул и теперь в его глазах не было насмешки. Алисия медленно пошла вокруг него, стараясь выцепить самый удачный момент для атаки.
Ложный замах. Обманка. Уйти по касательной.
Платье, непривычно короткое, трепыхалось на ветру. Мужчина сосредоточено следил за шагом девушки.
Правая голень. Не удалось. Маг отбил удар, чудом не лишив девушку оружия. Целиться в живот. Опять блок. Увернуться от атакующего движения в левую руку. Поднырнуть под замахнувшегося мужчину. Обойти со спины.
Чем дальше, тем больше для чародейки тренировка стала напоминать танец с огнём. Это когда танцовщица выходит с двумя огненными факелами и начинает создавать вокруг себя вихрь из живого пламени. Так и они, каждый удар как огненная змея. Повороты и выпады. Скольжение по песку. Ветер.
В какой-то момент ведьма осознала, что это настоящая тренировка. Мужчина играл с ней не в половину силы, а в треть. Он орудовал палкой, держа ее в одной руке. И девушка пропустила секунду, когда ее удар был блокирован магом, а свободной рукой он выдернул из ее рук оружие. Лёгкая подножка, и Элис лежит на песке.
От злости из глаз хотели брызнуть слёзы. Как в двенадцать лет. Опять грязный приём. Она закусила губу, стараясь не сорваться на крик или стон. Зажмурила глаза, чтобы предательские слезинки не надеялись проскочить.
Песок неприятно касался кожи. Девушка чувствовала, как песчинки впиваются а тело, а при малейшем движении- противно царапаются. Взглянув на мага, Элис заметила протянутую руку, приглашающий жест подняться и продолжить.
Ведьма больно укусила себя за губу. Вложила свою ладонь в руку мужчины, и когда он отклонился назад, приподнимая ее, с силой дернула на себя, больно и отчаянно стараясь ногой поставить подножку. По глазам Грегори было ясно, что он всегда подозревал ведьм в коварстве и сейчас его подозрения оправдались.
Мужчина потерял равновесие и стараясь сгруппироваться рухнул рядом с Элис. Девушка, не давая опомниться ни себе, ни ему, резко взвилась и запрыгнула на мужчину, оседлав его, а палку прижимала к шее нанимателя, держа в вытянутых руках.
Мимолётное недоумение. Огонёк злорадства блеснул в зелёных зрачках девушки. Она была готова заявить своё право на победу, но тут ей представилась возможность убедиться в коварстве магов.
Грегори, лёжа под ней, облизнул губы и взглядом, с легкой поволокой вожделения, прогулялся по груди девушки. А в следующее мгновение его горячие ладони легли на обнаженные бёдра ведьмы. Она инстинктивно их сжала, и на лице мужчины пробежало лукавое эхо желание. Его пальцы скользнули выше, почти касаясь подола платья. Элис растерялась и ослабила хватку. Уперлась одной рукой в его горячую, лишённую рубашки, грудь, мышцы которой переливались под хрупкими пальчиками. Ветер всколыхнул растрепанную косу, а выбившиеся пряди легки на лицо.
Песчинка времени, что упала последней каплей в оцепеневшее сознание девушки, перевернула ее мир. Ей не хватило внимания на то, как мужчина ловко выкинул ненужную палку и, схватив запястья, легко сбросил ведьму с себя. А потом, таким же быстрым движением, подмял девушку и оказался сверху. Разгоряченное тело опасно касалось девичьих изгибов.
— Одно из правил, ведьма, — шепнул он, наклоняясь к шее девушки, — никогда не отвлекайся.
Его дыхание резко опалило, и мужчина так же легко встал с песка и протянул руку. Элис прикинула, что одна битва не считается проигранной войной и поднялась, по пути подхватила с песка оружие. Ей хотелось показать, что она не расслабилась и не отвлеклась, постараться нанести удар. Но наниматель лишь дёрнул палку на себя. Девушка устала, только приблизилась на пару шагов. Он посчитал, что можно просто заставить ее выбросить оружие и прокрутил вокруг ведьмы, та послушно крутанулась следом, сама себя загнав в ловушку.
Оружие было вывернуто за спину и плотно прижимало Элис к магу. Ехидно вскинутая бровь намекала, что этот бой все равно останется за мужчиной, и тут ведьма, шагнув на встречу, максимально близко прижалась к Грегори, касаясь своим обнаженным коленом его брюк. Потом глубоко выдохнула и положила ладонь ему на грудь, проводя пальцем по мышцам. Брюнет замер. Она привстала на носочки и, почти дотронувшись своей щекой его шеи, также глубоко выдохнула:
— Будь спокоен маг, — она облизнули губы и ещё сильнее вжалась в мужчину, — это правило я усвоила…
И дёрнув палку из
